Книга Одна из рода проклятых сестер - Лин Элли

призрак ведьмы! Что в этом сложного? Ха-ха.

— Как же мне все это осточертело, — не выдержала я.

Я вытащила из-под одежду кулон с кровью трех поколений, который мне однажды вручила матушка, после чего швырнула его под ноги женщины. Склянка тут же разлетелась на кучу осколков, а густая черная жидкость окропила пол.

— Сестры мне будут свидетелями! — заявила я, пародируя мать. — Моя мать, Камилла Роман, перешла черту и пыталась лишить меня жизни. Она перестала видеть грань между испытанием и откровенным убийством, поэтому я, пока еще Калиса Роман, официально заявляю, что больше не чувствую себя в безопасности в этом доме. Правило рода номер один: людей не убивай. Правило номер два: ведьм тоже не убивай, а лучше и вовсе не трогай. Камилла не сочла нужным следовать наказам сестер, поэтому и я с этой минуты больше не собираюсь мириться с ее бесчинствами. Я ухожу! Вы услышали меня, сестры⁈ Я устала! Если вы считаете, что я совершаю грех — преждевременный уход из дома, то давайте, начните на меня охоту, но перед этих, — я махнула головой в сторону матери, — разберитесь с той, кто нарушил первые постулаты нашего рода, — заявив все это, я отвернулась от матери и пошла на выход из ее комнаты.

— Я не собиралась убивать тебя, сестрам это прекрасно известно, — пусть она и говорила это громко, но делала это настолько холодным и спокойным голосом, что я еще сильней разозлилась. Злило меня еще и то, что одновременно с этими бесчувственными словами она пыталась схватить меня за руку, чтобы я не ушла.

Но мне действительно надоело. Надоело, что меня вечно ставят под удар. Надоело, что я срываю злость только на тех, кого меньше боюсь, а не на той, кто этого заслуживает. Лэсли для меня страшен, точнее был страшен, пока не начал мне помогать. Я срывала на нем всю свою многолетнюю жалость к самой себе и злобу, что хоронила в душе. Если я стану призраком, то однозначно начну убивать. Моей ненависти к себе и к этому роду явно будет достаточно.

— Что бы ты мне сейчас не сказала, я больше не поверю тебе, — ответила Камилле я и остановилась у двери. — И по указке твоей жить тоже больше не собираюсь.

— Тебе всего лишь нужно…

— Всего лишь, всего лишь! Да чего ты заладила? Я чуть не умерла по твоей вине больше сорока раз! Это же ты вышвырнула меня в город искать убийцу, который даже Бейлора, действующего колдуна, жестоко прикончил! И это по твоей вине объявился этот голодный дух умершей сестры Марисы! Она пыталась убить меня уже несколько раз, по-твоему, это «всего лишь»?

Рука матери сжалась вокруг моего запястья сильней.

— Ты сейчас что, на жалость давишь, Калиса?

Почему? Ну почему даже сейчас она не хочет признавать свою ошибку⁈

— Уверена, ты думала, что после первой попытки призрака меня лишить жизнь, во мне тут же проснется сила сестер, но разве ты не поняла? Это не работало раньше, не сработает и сейчас, — я засмеялась, но ком в горле стал таким невыносимо удушающим, он все сильней и сильней перекрывал кислород, хотелось изо всех сил расплакаться.

— Камилла, отпусти ее, — снова послышался грозный голос Агаты.

— С чего бы мне…

— Ты не услышала? Только что сестры вынесли вердикт, — холодно заговорила старшая из живых ведьма. — Они заключили, что ты больше не смеешь прикасаться к Калисе. Калиса, ты больше не обязана считать Камиллу матерью. Отныне, если в тебе пробудится потенциал, вы либо станете сестрами, либо… — голос Агаты дрогнул, — вы будете никто друг другу. И поскольку призраки сестер не могут отвечать за поступки Камиллы, ты, Келли, вправе уйти. Они разрешают.

Все еще сдерживая ком в горле, я слушала все это и старалась не зарыдать. Столько лет я держалась за призрачную нить под названием «семейные узы», столько лет терпела унижения и испытания, и все ради того, чтобы мертвые ведьмы пожалели меня? Живой матери меня не было жаль, ни единого раза. Она до последнего цеплялась за меня — гнилую веревку, но скорее была готова меня порвать, чем отпустить по своей воле. У этого рода и правда не должно быть будущего.

Ничего не сказав, я хлопнула дверью, вышла в коридор и сразу схватилась за свой раненый бок. Я посильней его сжала.

По всей видимости, из-за моих криков рана открылась. Я так сильно кричала на мать, чтобы хоть что-то донести до ее ведьмовской головешки, что теперь чувствовала адскую боль.

Настоящая дура, вот снова я саму себя убиваю. Точно ли я не мазохистка?

— Келли, подожди, — бабушка вышла из комнаты и пошла за мной, — ты так побледнела. Тебе плохо?

— Все в порядке.

Я ведь жива, а это главное. Так что тревога от Агаты мне не так уж необходима.

Вернувшись в свою комнату, я достала из-под кровати купленный пять лет назад большой чемодан и начала скидывать в него вещи. Обувь, одежда, привычная повседневная ерунда, любимые книги и даже плакаты со стен — все летело туда и постепенно образовывало огромную кучу.

— Что ты делаешь? — наконец спросила у меня бабушка.

— Разве не видишь? Я собираюсь уйти. Только что ты сама сказала, что мне разрешили.

— И куда ты пойдешь? Призрак Марисы сможет достать тебя везде, кроме этого дома. Пока мы не найдем способ отвадить ее от тебя своими силами, тебе даже в школу ходить не следует.

Я перестала собирать вещи, обернулась и посмотрела на бабушку.

Вся ее жизнь — это растения и цветы. Она их обожала, она не видела себя без них. Словно дерево, что не может без своих корней продолжать рост, так и Агата без своей магии станет абсолютно другим человеком. Для нее жизнь в особняке Роман так же привычна, как и дышать, но я в себе этой привычки не воспитала. Мне было до ужаса омерзительно причислять себя к числу проклятых сестер, я не жаждала силы зачарования, как и не желала жить всегда в этом доме, в абсолютной неволе. Эта клетка и моя тюрьма. Это точно не место спасения.

— Бабушка, ты правда думаешь, что запрет остановит Камиллу? — я решила больше не называть ее матерью. — Вы с детства ставили на мне эксперименты и пытались пробудить силы, которые