Книга Щегол - Василий Горъ

в текст:

«Прости-прости-прости: Танькина тетка решила помочь сыну какого-то родича своего мужа заключить выгодный брак, поэтому достала не три, а пять билетов. В общем, мы сидим вчетвером, и эти двое уже не уйдут. О, черт: женишок приглашает всех нас провести ночь в их загородном доме, и мы, судя по всему, не сможем отказаться. А ты все никак не найдешь, с кем обменяться билетами, да?»

Я почесал затылок, задвинул куда подальше крайне неприятный осадок, оставшийся от «нежданного сюрприза», и написал то, что думал:

«Если на мое место придет девочка, которая видит вас в первый раз, то это вызовет подозрения. Поэтому скажите, что ждали подругу, а она по какой-то причине не пришла. Я же посмотрю этот концерт в следующий раз. И не расстраивайтесь: ночь, утро и день выдались лучше некуда, а песни „Счастливого случая“ я смогу послушать и в машине. Особенно после того, как поменяю в ней акустику. Хорошего отдыха…»

Отправив это сообщение, решительно двинулся к выходу, в хорошем темпе добрался до лифта, ведущего в подземный гараж, и, уже открывая дверь «Порыва», получил ответ:

«Я сказала про подругу, и сейчас мы с Танькой не находим себе места. Ведь сюда, в Полоцк, изначально собирался ты. А мы, навязавшись и заставив изменить планы, в итоге попали на этот чертов концерт, а ты оказался на улице!!! Кстати, Танька ничего не обещала ни этому „Коленьке“, ни кому-либо еще. Я в данный момент тоже ни с кем не встречаюсь, поэтому мы имели полное право оторваться с тобой. И оторвались. Да так, что хочется еще… В общем, не обижайся на нас, пожалуйста! Ладно?»

— Читаешь? — спросил я у Дайны, заводя движок.

— Конечно: я ж контролирую твой телефон… — ответила она.

— И что скажешь?

— Неприятно, конечно. Но случайности, бывает, случаются… — усмехнулась она. — Поэтому я в данный момент разговариваю с администратором «Предела» от твоего имени.

— Они работают и в воскресенье вечером⁈

— Ага. Вроде как, заканчивают какой-то срочный заказ. Поэтому поехали к ним — чем раньше оставишь машину, тем раньше заберешь.

Одновременно с этим утверждением на экране ИРЦ появился маршрут, так что я тронул, было, внедорожник с места, но вовремя вспомнил, что не ответил на Сонин крик души, и отправил ей еще четыре предложения:

«Я не обижаюсь, ибо не на что. Еду в то самое ателье сдавать машину. Не грузитесь и вы: забейте на „соседей по бельэтажу“ и оторвитесь, как следует. В том числе и за меня…»

Минуты через три-четыре Соня прислала следующее сообщение, от которого явственно тянуло если не бешенством, то злостью:

«Спасибо за великодушие… Мы бы постарались, честно. Но Коленька почему-то решил, что уже вытянул счастливый билет, и пытается нас обаять. Причем обеих и в самом омерзительном режиме из всех возможных. А еще не слышит ни замечаний, ни просьб и в принципе не затыкается!!!»

Я им посочувствовал и сосредоточился сначала на вождении, а минут через двадцать — на общении с «по-настоящему толковым продажником».

Ну, что я могу сказать о его талантах? Да, не будь со мной Дайны, он запросто развел бы меня на что угодно только харизмой и силой убеждения! А так мы «сдались» только в тех позициях, которые заранее обсудили, и налетели аж на девяносто три тысячи семьсот рублей! И пусть в эту сумму входило десять процентов за срочность, она все равно впечатлила. Правда, уже после того, как я забрался в такси, откинулся на спинку сидения, закрыл глаза и почувствовал, что начинаю отходить от жесточайшего морального изнасилования.

Расслаблялся всю дорогу до гостиницы «Вече», в которой собирался снять самый дешевый номер на все трое суток вынужденного пребывания в Полоцке. А за несколько мгновений до остановки машины перед центральным входом почувствовал вибрацию телефона и услышал веселый смешок в гарнитуре скрытого ношения.

Заинтересовался. Поэтому торопливо выбрался из салона, открыл новое сообщение Сони и вчитался в текст:

«Все, Коленька допрыгался — проигнорировав семь просьб не класть руку на Танькино бедро, положил в восьмой раз и теперь захлебывается кровью из расквашенного носа. Танин отец остался в зале. Успокаивать несправедливо обиженного мальчика. А мы сбежали. И слава богу, так как рисковали не ответить на логичный вопрос „Где ваши рюкзачки?“ Короче говоря, напиши, куда подъехать, и мы подарим тебе такую ночь, что сумасшествие на Бирюзовом озере покажется целомудренным поцелуем в щечку…»

— О, черт: рюкзачки!!!

— И номер! — ехидно добавила Дайна. — Тот, который ты собирался снять — конура с односпальной кроватью! Нет, как следует оторваться вы, молодежь, при большом желании сможете и на полу. Но оно тебе надо? И еще: будь я на твоем месте, обязательно начала бы романтический вечер с ужина в каком-нибудь кафе или ресторане… длительностью от двух часов и выше.

— Зачем? — тихим шепотом спросил я.

— А ты уверен, что отец Татьяны, успокоив несчастного мальчика, не захочет сорвать злость на взбунтовавшейся дочурке?

Глава 26

6 октября 2512 по ЕГК.

…Первая мысль, посетившая меня после пробуждения в четверг утром, подняла настроение в заоблачную высь — в десять утра я должен был забрать готовый «Порыв» и… хоть на какое-то время отдохнуть от одного сплошного урока длительностью в трое суток! Да, я понимал, насколько важно научиться разговаривать без акцента и используя местные речевые обороты, разобраться в нюансах титулования и вбить в подсознание привычку использовать его хотя бы в адрес самых высокопоставленных дворян, зазубрить некоторые статьи законодательства анклава и разобраться в нюансах взаимоотношений между дворянами и добытчиками, получить хотя бы базовые знания по истории, географии и экономике Империи, запомнить повадки Одаренного зверья, дабы автоматически выбирать нужную тактику его убиения, и т.д., но от всего того, чем меня почти безостановочно терроризировала Дайна, уже тошнило. Вот я и обрадовался. Поэтому сибаритствовал со страшной силой — провалялся в кровати порядка двадцати минут, завис в ванной почти на сорок, а на завтраке взял не один, а два десерта и наслаждался вкусом каждого кусочка так, как будто пробовал яблочный пирог первый раз в жизни.

Само собой, БИУС понимал, что все вышеперечисленное — своего рода забастовка, но в кои-то веки не ворчал, не вредничал и не придумывал новые мотиваторы. Более того, не давал о себе знать аж до половины десятого. Вот я и напрягся. Поэтому перед