Книга Два доллара - Герман Иванович Романов

корабли, которые наскоро ремонтировали и отправляли в плавание, может быть последнее. В помощь контр-адмиралу Камаре взамен трех больших миноносцев отправили три торпедные канонерские лодки на буксирах, самые крупные, по восемьсот тонн водоизмещения, скоростью в 19 узлов, вооруженных парой 120 мм пушек, плюс торпедные аппараты. Такие корабли в русском флоте именовали «минными крейсерами», и предназначались они для уничтожения малых миноносцев, тоннаж которых не доходил до двухсот тонн. Рубка и орудийные щиты из брони, так что для маленьких корабликов опасный враг. А на угольщиках, что тянули «торпедеро-канонеро», разместили три миноноски, снятые с «инфант». Конвоировал тихоходный, всего в тысячу тонн водоизмещения, малый бронепалубный крейсер «Маркиз де Энсенада», являвшийся хорошей канонерской лодкой. А догнать этот отряд должен был в Индийском океане бронепалубный крейсер «Мария Кристина», бывший американский «Нью-Арк». И это было все, что выскребла Испания, теперь только ожидать вступления в строй новых кораблей, и завершения ремонтных работ на «Альмиранте Окендо», пяти минных крейсерах и большом миноносце «Деструктор».

— Ничего, нам помощи не нужно, сами справимся, — пробормотал Рамос, и улегся на диван. Наступила ночь, и нужно выспаться — с утра может быть хлопотно, и потребуются силы…

Американский бронепалубный крейсер «Колумбия» в Гуантанамо…

Глава 69

— Парни, вы, что всерьез думаете, что к нам писец подкрался незаметно⁈ Здравствуй, попа, новый год! Обмануть захотели, только ведь на грабли сами наступили, а они вас и ударят в лоб!

Сергей Иванович не смог сдержать ликующей радости, которая рвалась прямо из души. А потому щедро пересыпал речь руганью, отборным матом, а под конец ввел в действие знакомые каждому русскому человеку «загибы». Привык на мостике за это время, что испанцы такую речь не понимают, вот и «отводил душеньку» как мог.

И как ему в такой ситуации не радоваться — он ожидал, что в ловушку попадут несколько американских крейсеров, максимум четыре, но попала вся оставшаяся полудюжина разом. А с ними два низкобортных монитора, что преграждали вход в гавань Саванны, прикрываемые тремя канонерскими лодками. Из орудийных башен угрожающе торчали толстые пушечные стволы, попадать под их огонь лучше не нужно, зачем лишние и опасные повреждения. С ними «разборка» ночью начнется, когда со вспомогательных крейсеров на воду паровые катера кран-балками спустят, а на каждом «ланча торпедеро», проверенном боем при Сантьяго, по два бугельных торпедных аппарата — вот об этом «ноу-хау» экипажи вражеских мониторов вряд ли знают. А три канонерки от вспомогательных крейсеров, что многократно больше по водоизмещению, и имеют пятидюймовые пушки, никуда не уйдут, все же разница в ходе не менее четырех узлов.

Главное, сейчас увлечь за собой все неприятельские бронепалубные крейсера — те не могут не погнаться, никак не смогут удержаться от соблазна ожидаемой победы, пусть и трудной. Все же придется драться пусть с малым, но броненосцем. К тому же вооруженного парой 280 мм орудий, а снаряд в три центнера весом может принести массу бед для крейсера, прикрытого только броневой палубой. Но численный перевес на стороне янки — шесть крейсеров против трех, а это неизбежно толкает на «подвиги», такова человеческая психология, и военные здесь не исключение. Однако кто забывает про это, и не может сдержать азарт, обычно проигрывает. Но на войне такое чревато не потерей денег, а самой жизни.

— Поднять сигнал «Альфа»! Разворот, курс на зюйд! «Нью-Орлеан» и «Гавана» головными, вспомогательные крейсера за ними на максимальном ходу. Яхтам идти назад, поспешая — они должны первыми увидеть отряд Вильямиля! Мы идем замыкающими, прикрывая отряд! «Инфанта» первой примет бой, над нами адмиральский флаг!

Пока «Инфанта Мария Терезия» неторопливо завершала разворот, противник определился со своими намерениями — два больших крейсера густо задымили трубами и стали быстро набирать ход, малые крейсера заторопились за ними, но сразу же начали отставать. Все же разница в четыре-пять узлов сказывалась. А мониторы, а они тоже решили броситься в погоню, вообще отстанут — больше восьми узлов эти «утюги» не выдадут.

— Сеньоры, все предельно просто — американцам очень нужна победа! И обязательно утопить мой флагманский броненосец, а команду взять в плен. Так что гнаться за нами будут на пределе возможностей. На этом и основан мой план сражения — отряд контр-адмирала Вильямиля в сорока, максимум пятидесяти милях, до встречи остается два-три часа. Час убегаем, потом нас догонит вот эта парочка и вступит с нами в бой, чтобы сбить ход, а подоспевающие мониторы нас расстреляют в упор. Странно, но у нас тоже точно такой же план сражения — мы на отходе должны повредить вот эти два самых быстрых крейсера. Тогда они уже не убегут, когда подойдет «Бискайя». А «Колон» с «Нью-Орлеаном» легко догонят вражеские малые крейсера и нанесут им повреждения. Вот и все, но янки могут укрыться в гавани, тогда ночью атакуем их «ланча торпедеро» как это было в Сантьяго. Успех в этом бою означает одно — в Атлантике у янки не останется боевых кораблей, одни вооруженные пароходы, а это не противник! Вот и вся диспозиция, сеньоры! Нам нужно продержаться два часа, максимум три, не больше. Ожидаю, что каждый исполнит свой долг! К бою!

…Сергей Иванович спокойно смотрел с мостика за приближающимися вражескими крейсерами — те шли на максимальном ходу, и кочегары порядком вымотались за истекший час. Тем лучше, когда настанет час для бегства, уже будут уставшие порядком. Он наклонился, и прокричал с мостика:

— Вива Эспанья! Вива рей!

Радостный рев застывших у пушек матросов и столпившихся на мостике офицеров, был ему ответом. Теперь испанцы не являлись «мальчиками для битья» — они хорошо напрактиковались в стрельбе. Да и дух на высоте — ведь познали радость побед. А тут бой, возможно и последний в этой войне, а в такой час особенно выкладываются, без чувства отчаяния и обреченности. Чего нельзя сказать о противнике, который сделал последнюю ставку.

— Фуэго!

Башенные орудия рявкнули, отправив в полет два снаряда. Дистанция в тридцать кабельтовых, можно стрелять. Это американцам нужно сближаться, пока свои четырехдюймовые пушки задействуют, а это время под градом 127 мм снарядов американской же выделки.

— Есть, смотрите сеньоры! Мы попали!

Действительно, первый одиннадцати дюймовый снаряд поразил вражеский крейсер. И хоть фугас был начинен порохом, яркую вспышку разрыва на кормовой башне заметили все, радостно закричали. А затем последовало еще одно попадание, крайне удачное — в носовую скулу, чуть выше ватерлинии. А это уже крайне