Книга Черноземье 3 - Иннокентий Белов

же хамам, агентство, мастерские остались бы под контролем моих людей?

Что-то не верится на самом деле!

Да они даже дом у Гриты отобрали из-за своей жадности и ее беззащитности, чего уж тут рассчитывать на какую-то справедливую власть с определенными принципами? Если тебя нет в ней самой, то все безнадежно!

Занимался бы только прогрессорством-производством, лечил бы людей и так же спасал Черноземье?

Вполне возможно, но, теперь это все рассуждения из пустого в порожнее, что случилось — то случилось и переживать не о чем. Часть проходимцев получила по заслугам, но Капитан, внаглую отнявший дом у подруги, все еще числится в Совете, хотя и старается никак больше не вызывать моего неудовольствия.

Теперь есть надежная группа из моих сторонников в Совете, есть группа старых неприятелей, пока крайне осторожно помалкивающих в тряпочку Капитанов, и есть группа самого Главы Совета, которая присматривается ко всем движениям и занимает в основном нейтральную позицию.

Три примерно одинаковые группы по численности, но теперь уже совсем не равнозначные по влиянию благодаря именно мне.

Ну сейчас я явно на коне в Совете, ведь договорился со степняками на приемлемые условия перемирия, осаду снял, голод быстро ушел из города, сам за свой счет кормил тысячи людей и спас их от страшной голодной смерти. Да еще главу Гвардии поменял на близкого ко мне Генса и своего Охотника провел в состав Совета, не говоря уже о том, что выкупил будущее Черноземья из полона за не очень дорого для города.

И ведь все договоренности со степняками у меня сугубо личного плана, никому туда доступа нет. А это значит, что орда у меня как бы под своей рукой на всякий случай имеется. Это несомненно означает, что теперь я самый влиятельный член Совета и могу уже претендовать на звание настоящего Правителя города, подвинуть того же Крона в сторонку.

Только совсем определенно мне это обозначать не требуется, сам Кром и его помощники меня вполне устраивают, как относительно приличные люди при власти. Они у меня ничего не отнимали и сами, как безумные, под себя не гребут.

Я предпочитаю работать под прикрытием Совета, а не выступать совсем одиноким диктатором, который всегда за все отвечает лично. И которого все сильно ненавидят за все хорошее.

— В основном будет, господа Капитаны! Ибо семь из восьми пойманных бандитов окажутся однозначно не гражданами Астора. И с ними разговор короткий, ведь они нарушают положения для проживания в Асторе очень сильно, в том числе на работу не ходят. Зачем нам такой балласт в нашем прекрасном городе? Чтобы не крепили нашу экономику своим трудом, а только разрушали ее, и еще местных жителей портили ворованными деньгами? Они будут осуждены очень быстро по законам военного времени и удалены из города окончательно. Ведь в городе до сих пор осадное положение и лучше времени, чтобы заполнить рудники и набрать бесплатных строителей будущей дороги — больше не представится! — закидываю я всем понятную наживку. — Тогда уже наших жителей можно будет уже без спешки взять в оборот и даже воспользоваться судом для вынесения приговоров. Но я пока буду сам решать участь задержанных благодаря своему умению различать правду.

— Ведь только один ответ на мой вопрос о воровстве или принадлежности к уличной банде может решить судьбу каждого подозреваемого за одну минуту! — так примерно объясняю я принцип определения виноватых. — Наш с вами общий долг после спасения города от нашествия беспощадной орды спасти еще жителей Астора и всего Черноземья от беспредела уголовников!

Немного патетики тоже не повредит при выступлении в Совете.

Так что на следующее утро цепи проинструктированных ополченцев под управлением гвардейцев и стражников отправились на оцепление отдельных районов Астора, тех самых, в которых проживают в основном эмигранты из Астрии.

Там конечно и беднота из деревень имеется, и просто городские бедные жители, но мы берем за удобную для власти аксиому тот вариант, что все приличные люди должны с раннего утра трудиться в поте лица своего. А вот остальные тунеядцы и проходимцы начинают изгоняться из своих жилищ на улицу специально усиленными бригадами из вооруженных гвардейцев и самых дюжих ополченцев. Они идут по всем этажам и комнатам в основном двухэтажных домов предместий, обшаривают чердаки и не так часто попадающиеся здесь подвалы. Несут с собой тараны из коротких бревен и выбивают двери без особых споров и разговоров.

Первые вытащенные на улицы ошеломленные бездельники конвоируются в одну из Караулок, где за наполняющимся народом двором присматривают уже гильдейские. Они в городе особо никого не знают, в отличии от тех же гвардейцев и ополченцев, воевать тут не приучены, зато легко вернут в сознание любого недовольного бунтаря метким выстрелом из лука или ударом копья…

Всем участникам облавы командиры Генса должны были донести мой приказ:

— Тех, кто схватится за нож или попробует убежать — стрелять из арбалетов без жалости. Нам живыми такие отморозки, которые попробуют сопротивляться законной власти, вообще не требуются. Те же ополченцы или гвардейцы, кто знает в лицо преступников со своих улиц, должны доложить об этом командирам конвойных команд, чтобы те быстро начали вязать негодяев.

И еще должны добавить:

— Помните, что нельзя жалеть даже самого мелкого жулика, вашего случайного знакомого. Чем больше их окажется во дворе Караулки, тем легче будет потом жить вам самим. Преступники точно отпущены не будут и не вернутся никогда вам отомстить.

Поэтому процесс зачистки первого района в створе Восьмой и Седьмой улиц довольно быстро налаживается, бригады штурмовиков получают первый опыт зачистки домов, число задержанных быстро растет, первые задержанные поступают под мои ясные очи.

— Двое схватились за ножи, постреляли сразу же, как приказано, — доносится до меня от прибежавшего посыльного.

— Отлично. На подводу таких и потом привезти сюда на опознание, — приказываю я. — Совсем бандиты разбаловались при такой беззубой Страже.

Сам я занял место в Караулке около Речных ворот, мои охранники по одному заводят уже по пояс раздетых подозреваемых, которым я задаю несколько вопросов:

— Воруешь?

— В банде состоишь?

— На что живешь? Кто за тебя может поручиться?

Понятно, что третий и четвертый вопросы задаются при отрицательном ответе на первые два, и если я не почувствовал обмана. Потом следуют обязательные пятый и шестой:

— Кто из стражников мзду берет, знаешь?

И добавляю, чтобы выбор был понятен:

— Скажешь правду, пойдешь на принудительные работы. Не скажешь — посажу на корабль.

Корабль точно повезет