Книга Здесь, на Земле - Элис Хоффман

— Не судьба, — говорит он с интонацией человека, который отмахивается от назойливой мошки. — Тебе его не видать.

Гвен чувствует, как приливает к голове гнев. Все это время он водил ее за нос, обманывал, как малого ребенка. Холлис направляется к двери, будто ее вообще здесь нет так, пустое место. Может, поэтому она хватает чашку («веджвуд», английский — фарфор) и швыряет ему в спину. Та, не попав, вдребезги разбивается об пол.

«Черт», — проносится у Гвен, когда Холлис разворачивается и подходит. Она сейчас его боится, хоть ненавидит себя за то, что так легко пугается таких, как он. Холлис хватает ее за руку, прежде чем девушка успевает отклониться. Терьер тут же поднимает лай, хриплый, яростный.

— Ах ты, маленькая сучка.

— Лучше бы тебе уйти, — говорит Гвен так, будто вся ситуация у нее под контролем. — Я серьезно.

Систер лает как безумная. Гвен больно. Он что, хочет сломать ей руку? Он хочет, чтобы она сдалась, покорилась, и, будь она умнее, так бы и случилось.

— Пошел ты…

— А может, тебе просто нужна хорошая взбучка — и не будет никаких проблем?

Он обхватывает Гвен за талию, и тут Систер, которая, бросаясь вперед и отступая, подбиралась все ближе и ближе, впивается ему в ногу. Зубы, сквозь ботинок, не достигают плоти, но Холлис вынужден ослабить хватку, чтобы пнуть терьера, который, взвыв, уносится из кухни. Гвен, вырвавшись, выбегает во двор. По счастью, дверь не успевает закрыться и вслед за ней стремглав несется Систер.

Гвен бежит и бежит и, только оказавшись далеко от фермы, садится на каменную ограду и позволяет себе заплакать. Потом, увидев рядом Систер, берет ее на руки и идет дальше, по Хай-роуд, весь путь до города. Терьер повизгивает всякий раз, когда Гвен случайно касается его левого бока, того, в который пнул ногой Холлис! Сгустились сумерки, показался город. На Мейн-стрит — темень, слегка разбавленная по краям желтоватым светом уличных фонарей. У девушки в кармане меньше долларам, зайдя в телефонную будку у кафетерия «Синяя птица», она слышит сообщение: «У вас нет возможности сделать междугородний звонок, не введя номер вашей кредитной карточки» — которой у нее, разумеется, нет.

Девушка бредет дальше по Мейн-стрит, мимо здания, где был раньше офис ее деда, Генри Мюррея, мимо библиотеки, мимо бара «Лев»… Улица, на которой живут Джастисы, на ее взгляд, самая приятная в городе: все дома белые, каждый дворик окружен белой же оградкой. В темноте фарады будто светятся, словно свет далеких звезд смешался с малярной краской их стен. О, чего бы Гвен только не дала — хоть на денек побыть членом семьи в одном из таких домов. С настоящими родителями, со спальней на втором этаже с детскими обоями и полным одежды платяным шкафом. Где все взрослые абсолютно точно знают, в которой часу ты должна быть к ужину.

Гвен поднимается по ступенькам, собирается с духом и стучит.

— Извините, мне очень не хотелось вас беспокоить, — говорит она Биллу Джастису, открывшему дверь, и даже не догадывается, что глаза у нее все красные от плача. — Вы не позволите воспользоваться вашим телефоном?

Пережитый шок делает ее небывало учтивой.

— Это дочь Марч, — зовет Судья Луизу и дает девушке знак войти.

В гостиной она ставит терьера на пол, и тот жмется к ее ногам.

— Гуляли? — осведомляется Судья.

Гвен опускает глаза и видит, как грязны ее ботинки. Садится на кушетку и начинает их снимать.

— Извините за эту грязь.

Голос ее срывается, она вынуждена отвернуться. Из кухни появляется Луиза. Судья обменивается с ней тревожным взглядом.

— Ей нужно сделать телефонный звонок, — поясняет вслух он.

— Пожалуйста, пожалуйста, — говорит Луиза, уводя мужа в кухню и давая девушке побыть одной.

— Что стряслось-то? — шепотом спрашивает она там.

— Понятия не имею.

К сожалению, отца нет дома, и Гвен оставляет на автоответчике сообщение. Ей нужен авиабилет домой. Выслать его надо на адрес Джастисов — тогда гарантированно дойдет. «Люблю, скучаю…»

— Ну как, удачно позвонила? — спрашивает Луиза, когда девушка входит на кухню, неся в руках ботинки, чтобы не наследить.

Терьер не отстает от нее ни на шаг.

— Не совсем. Мне может сюда прийти письмо от отца. Вы не против?

— Нисколечко, — заверяет Луиза, гадая про себя, что бы это значило.

На кухонном столе накрыт ужин. Куриный пирог, бисквиты, брюссельская капуста в масле… Вид настоящей домашней стряпни наполняет глаза девушки слезами. В холодильнике на ферме — шаром покати, и никого, похоже, не волнует, сыты они с Хэнком или нет. «Тойота» матери так и не починена, так что Холлис возит Марч, если нужно, в маркет «Красное яблоко» или едет с Хэнком в большой оптовый магазин у Глостера.

— Пообедаешь с нами? — спрашивает Луиза, прекрасно видя, какими глазами Гвен смотрит на еду.

На самом деле ей хотелось бы не только пообедать, но и поселиться здесь. Она попросила бы добавку, затем еще одну, с яблочным пирогом на десерт, потом поднялась бы наверх и хорошенько выспалась бы в комнате для гостей, на чистых белых простынях, с терьером, свернувшимся в ногах клубочком. Но вся проблема — в ее привязанности. Словно преданность теперь — синоним слова «гибель».

— Нет, спасибо, мне лучше вернуться.

При этих словах Луиза, вздрогнув, вспоминает ветреный вечер, тот самый, годы назад, когда она увидела кровоподтеки на руке Белинды.

— Ты никуда сейчас не пойдешь, — решает она.

— Но ведь это совсем рядом. Не стоит за меня беспокоиться.

Вошедший на кухню Судья видит непреклонное лицо жены. Стало быть, вариантов нет: его обед на часок-другой откладывается.

— Я тебя подброшу, — предлагает он.

На обратном пути как раз можно будет заехать на кладбище (что он делает по два-три раза в неделю).

Они выходят во двор к видавшему виды «саабу».

— Дай пинка передней шине.

Гвен непонимающе смотрит на Судью, затем улыбается и пинает колесо.

— Это поможет моему «саабу» завестись, — поясняет он.

Старенький седан надрывисто хрипит в ответ на подачу газа, но все же заводится, и они трогаются по направлению к 22-му шоссе. Билл Джастис не любит эту дорогу, но все равно с некоторых пор не в состоянии заставить себя ездить по старой трассе — той, что ведет мимо Лисьего холма. Он не в силах видеть опустелый дом, все окна которого погасли.

На Чертовом Углу, на повороте, «сааб» вдруг пошел юзом.

— Опасное местечко, — роняет Судья, — лучше держаться от него подальше.

Лишь только они въехали на подъездную аллею и седан, хрипя, остановился, Гвен хватается за ручку дверцы. Ей нужно быстро сказать спасибо, попрощаться и выйти. Она уже согласна держать язык за зубами и поступать впредь осмотрительнее, любой ценой избегая Холлиса. Но Билл Джастис тоже выходит из машины.