Книга Пуговка от бывшего мужа. Исцелю любовью - Виктория Вишневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но эту слабость пока никто не замечает.
Первый раунд заканчивается победой Леона. За три минуты он нанёс ударов больше, хотя Ворохов лишь защищался и не старался атаковать, будто разыскивая уязвимое место противника.
Во втором раунде урод начинает активничать. И после нескольких пропусков, кажется, понимает, что его оппонент с болью поднимает левую руку для защиты.
По окончании трёх минут счёт выравнивается.
– У Новака защита барахлит, – раздаётся рядом разговор двух людей.
– Конечно, без спарринга около года. Ладно удары – на груше отработать можно и не забыть, но уклоняться от кого?
В этом он тоже прав.
– У него с плечом что-то, блок не доводит, – резюмирует третий, услышав их беседу. – Дэн эту брешь нашёл. Теперь будет ей пользоваться.
И это страшнее всего. Чувствую, гад сделает всё, чтобы выйти из этого боя победителем…
Глава 62
Сердце сжимается с каждой минутой.
На передышках Новак выравнивает дыхание, тренер обливает его водой. Всего раз кидает на меня взгляд на перерыве.
Счёт 2:2.
Новый раунд, и… Ворохов бьёт слишком сильно, отчего Леон падает, разворачиваясь на пятках, прямо передо мной. Я подрываюсь с места, встречаясь с его голубыми глазами.
Он хватается за плечо, но не встаёт.
Судья досчитывает до десяти.
И ему засчитывают поражение…
– 3:2, – объявляет судья. Новак тем временем выпрямляется, приземляясь на ноги. Пытается сосредоточиться, взять себя в руки. – Кто-нибудь будет брать перерыв в пять минут?
Оба качают головой, отказываясь.
От нервов вцепляюсь в край арены. Это делать запрещено, особенно во время боя. Но плевать. Во мне бьются гнев и злость на Дениса, тревога и страх за мужа.
Леон, ты что, сдурел? Возьми время! Передохни! Удар по челюсти был таким сильным, что капа вылетела. И я ведь это видела! А сейчас ты вставляешь в зубы новую, и… даже не пытаешься восстановиться!
– Новак! – зову его. Не слышит. Надрываю связки и кричу ещё сильнее: – Леон! Баранья ты башка, глянь сюда!
Он всё же откликается. Пока идёт считанная минута, присаживается, чего делать совсем не стоит, особенно после стольких ударов по голове. А ведь последний был очень мощным…
Шея затекает, но я продолжаю смотреть на него снизу-вверх.
– Ты чего тут разлёгся? – вырывается у меня из горла. – Поля смотрит на тебя! Не опозорься перед дочерью!
Устало улыбается. Не знаю, что творится в его голове. Уверен он в своей победе или нет. Но биться против кого-то намного тяжелее, чем тренироваться на груше. Выматывает, что и видно.
– Это не шутка! – продолжаю. Он ведь снова не воспринял мою правду. – Я не сделала тогда аборт, обманула тебя! Поля – твоя родная дочь!
Он наклоняет голову набок и хмурится, будто не расслышал.
Взрываюсь и злюсь от того, что тут настолько шумно. А у меня почти сорвался голос!
Леон поднимает руку в перчатке, прося тишины. Но вряд ли он её дождётся. Поэтому напрягаюсь, набираю полные лёгкие воздуха. И что есть мочи, зажмурившись, кричу:
– Поля – твой ребёнок!!! И если ты победишь – мы сразу же пойдём делать ещё одного!!!
Будто в насмешку, зал всё же немного утихает по просьбе Новака. И мои последние слова отчётливо разлетаются среди голосов.
Распахиваю глаза, заглядываю в голубые омуты мужа. Он застывает от услышанного. Не знаю, что его больше шокирует – правда о Полине или же моё заявление о ребёнке, что означает начало наших отношений.
Все в зале утихают, тем самым смущая меня сильнее.
Чего ждёт? Он ведь и говорить не может – во рту капа.
Поэтому Леон просто кивает. Встаёт, выпрямляясь, когда ошарашенный от такого поворота судья объявляет окончание перерыва.
Раунд начинается, и я не успеваю ничего понять, как в Леона вдруг вселяется другой человек. Поднимает травмированную руку сильнее, блокируя и наступая активнее.
И каким-то чудом… выравнивает счёт.
Но с облегчением не выдыхаю. Впереди ещё один, решающий.
Опять идут перешёптывания. И ставки.
Минутный перерыв, за который Леон так и не смотрит на меня. Но отчего-то улыбается, как болван, пока тренер массирует его мокрые плечи.
Уголки моих губ приподнимаются вместе с его. Но тут же опускаются, когда объявляют последний, решающий раунд.
Денис решителен. Собирается. По нему видно, что сейчас будет всё серьёзно. Без забав. И если потребуется – он будет бить даже в плечо. И это пугает. Он сделает всё, лишь бы не проиграть и не опозориться.
Затаив дыхание, смотрю на ринг.
Секунда-две…
Сердце будто бы не бьётся.
Боксёры занимают позиции. Раздаётся звук о начале.
Всё происходит стремительно и странно… Новак одним чётким и быстрым ударом бьёт оппонента по челюсти. Ворохов не может удержаться на ногах и падает.
Нокаут!
Рефери тут же подбегает к нему, опешив. Молча начинает считать, поднимая пальцы в воздух. И комментатор повторяет за ним.
Не верю…
Счёт доходит до восьми.
Неужели это победа? Быстрая? Одним нокаутирующим движением?
Но внезапно судья перестаёт считать.
Леон выплёвывает капу, спокойно и медленно расхаживая по рингу, выжидая. Но, видимо, не сдерживается из-за нечестного судейства, которое даёт Дэну шанс встать:
– Считай быстрее. Меня дома дочка ждёт.
Буря эмоций захлёстывает с головой. Настолько, что не могу пошевелиться.
Счёт продолжается, и я выдыхаю, хватаю ртом и так недостающий кислород.
Девять…
Десять!
– Конец раунда! – оглашают. И в этот момент зал ревёт так, что меня чуть не сносит звуковой волной. Улыбаюсь, как ненормальная, зажав уши и смотря на своего любимого.
Победил!
Пострадал не так сильно, как предполагала! И теперь я безумно счастлива!
Новака объявляют победителем, и он, наплевав на всё, поднимает резинки, обтягивающие ринг, перелезает через них прямо ко мне. Спрыгивает, как дикарь.
Неужели сейчас всё повторится, как в тот день? Он закинет меня на плечо и унесёт?
Нет! Я не хочу повторения той истории. Поэтому решаю всё изменить. Сама кидаюсь ему на шею, несмотря на то, что он весь мокрый от воды и пота.
Наши мысли сходятся, раз мы врезаемся в губы друг друга. Обнимаемся и радуемся его огромной победе…
Глава 63
Вероника
– Зря ты не пошла со мной в душ, – усмехается Новак, выходя из кабинки в чём мать родила. Я тут же кидаю ему заготовленное белое полотенце, чтобы быстрее высушился и мы поехали домой.
– Знаю я, чем бы
