Книга Куда Уехал Цирк. - Елена Лоза

выдалась ясная и немного ветреная, кружева сохли быстро. А начиналось все так прекрасно.

После представления Ника поджидала делегация родственников, сообщившая о завтрашнем тройном бракосочетании. А также о том, что с младшим братом поедут два старших. Помогут, присмотрят, пристроят, вернее, он уже будет пристроенный к жене, вот они за ними и того. А мама с папой Томом останутся рядом с дочками и старшим внуком, а там и младшие появятся. Куда им на старости лет ехать? С сим и отбыли, поцеловав на ночь «ребенка» и будущую сноху.

Привезенные штуки ткани, как обозвала модистка, рулоны отстирали быстро, и повесили, как и планировали, над манежем, и драпировка и сушка одновременно. Люсиль никак не могла оправиться от изумления, все заглядывала в шапито, даже когда там погасили свет. Она стребовала с Марьи обещание завтра взять ее с собой на склад. Марья, конечно, согласилась, но за такое «благодеяние» потребовала помочь со стиркой.

После четвертой ходки - улица, ванная, сундук и обратно - дежуривший в палатке у все еще не перенесенного багажа Оле не выдержал. Он разбудил спящего без задних ног Гари, и они вдвоем вытащили сундук во двор цирка. Наполнили все наличные ведра водой и с чистой совестью ушли охранять имущество дальше. Вот тут-то и выяснилось, в чем был подвох, и почему так мило и многообещающе улыбался Ло! «Стиральная машина» была полуавтоматом! О чем завхоз благополучно забыла, ведь выкручивать полотенца и носки это одно, а метры кружевного полотна это совсем другое! Хотя выкручивать было как раз нельзя, чтобы не мять. Через пару часов мокрые и уставшие, как рабы в каменоломнях, Марья и Люсиль на цыпочках пробрались в фургон, где спокойно спали девочки.

- Марь, - позвала шепотом модистка, закутавшись в одеяло,- а если мы торговцу будем отдавать мокрую стирку?

- В смысле? - не сразу въехала в вопрос уже почти заснувшая женщина.

- Ну, рулон, не раскручивая, в сундук, вынули, положили, стечет чуток и пусть к нему везут. А он сам сушит, гладит, скручива... - девушка ровно задышала, уснув на полуслове.

- Чтобы ему жизнь медом не казалась…

Обеим женщинам снился почти одинаковый сон - бесконечные горы из тканевых рулонов. Но если Люсиль радостно прыгала по радужным развалам, то Марья бродила среди лабиринта, так и норовившего обрушиться ей на голову.

Ло с некоторым злорадством наблюдал, как Эни решительно пресекает попытку побега Марьи и Люсиль. Хотя его тихо подгрызала совесть, ведь вчера можно было бы помочь, тем более что предыдущая ночь тоже была беспокойной. Но чрезмерная хозяйственность завхоза иногда сильно раздражала. Вот зачем ей эти кружева?! Да еще и ткани. Робин вчера рассказал о заключенной сделке, перед тем как убежал к родне жениха уточнить какие-то детали мероприятия.

Если бесплатно, так что, грести все подряд? Хотя куда и зачем, конечно, найдется, как находилось всегда, но в это раз все же Марья превзошла саму себя. Сначала зонты. Интересно, что они на них нарисовали? Главное, молчит, как шаолиньский монах под пытками!

И Неваська молчит! Перебежчик чертов. Вон, Дени цапнул за ногу при попытке проникновения в фургон. Цапнул, конечно, так, для вида, но сам факт...

Так что на склад Робин уехал один, получив перед этим кучу инструкций. Ло не стал подслушивать разговор, хотя ему было очень любопытно, почему у сержанта такое озадаченное лицо?

Люсиль вручили парадный костюм жениха и попросили придумать, как надеть брючину на загипсованную ногу. На что модистка пожала плечами и выдала ответ прапорщика из анекдота: " А что тут думать?! Пороть надо!" И, видимо, от расстройства, что ее не пустили в тканевый рай, распорола не ту штанину. Пришлось зашивать не ту и опять пороть ту.

Джонатан с Оле куда-то тихо исчезли и на вызовы упорно не отвечали. Командир, прихватив Сонка, перетаскивал потихоньку пожитки ходоков в фургоны, надеясь остаться незамеченным, ему с головой хватило свадеб двух старших дочерей. К завершению второй они, с папой жениха, тихо потягивали коньяк, полулежа в уголке сада, прячась за низкими кустами. Ло серьезно обдумывал идею сдать экзамен на еще одну специализацию и получить диплом по психиатрии. А также тихо радовался, что в третий раз он окажется по другую сторону баррикад. Папа жениха в это время клялся, что перепрограммирует робота-садовника, и кусты в этом углу сделает в два раза выше. Чтобы можно было сидеть хотя бы по-турецки, лежа пить коньяк как-то неудобно, а у него еще одна дочь не замужем.

Однако надежды командира рухнули, когда Эни решила устроить из палатки ходоков комнату для невест. Стол, уже благополучно унесенный, заменили стиральным сундуком, накрытым скатертью, вокруг поставили стулья, а главным фигурантом стало ростовое зеркало из примерочной Люсиль. Эни загнала командира в угол и нагло потребовала изготовить средство для выпрямления волос. Потому как прическа из мелких и жестких кудряшек никак не хотела получаться.

Ло покачал головой и ехидно поинтересовался, а не сделать ли заодно и гель для укладки? Но, увидев загоревшиеся азартом глаза девушки, понял, что ТАК шутить чревато. К приходу невесты на импровизированном столе стояли две одинаковые чашки с совершенно одинаковой зеленоватой субстанцией. Насладиться тонкой местью не удалось. Ее, месть, просто не заметили! Эни взяла из каждой чашки по мазюльке препарата и уже через секунду опытным путем выяснила: ху из ху. А док посчитал за лучшее исчезнуть от греха подальше, а то еще и золотистый лак для ногтей закажут.

Марья, Ая и Зара домели круг манежа и уселись на бортик полюбоваться делом рук своих, когда в шапито как-то боком влетел Невс. Хрипло заорал на женщин и вынесся на улицу через вход для зрителей.

- Это что? - Зара прислушалась.

- Барабаны? - Ая, кажется, не доверяла своим ушам.

- И вроде гитары... Айда, смотреть! - и Марья рванула на улицу.

По территории ярмарки двигалась процессия. Два мужика с тамтамами, и еще двое с гитарами сопровождали цепочку женщин. Первой шла, пританцовывая, мама Иду в яркой блузе, широкой юбке и с тюрбаном на голове. За ней - две незнакомые чернокожие дамы, одетые столь же ярко. Все трое несли в руках по метле. За ними двигались две фигуры, накрытые почти до земли желтыми покрывалами, но по мельканию юбок становилось понятно, что это тоже женщины. И замыкала шествие монументальная фигура еще одной невестиной мамаши. Несмотря на свою полноту и на здоровенную корзину с