Книга Особенные. Путь к совершенству - Элисон Блэк

очнётся. Вы хотите зайти к ней?

— Да, если можно, конечно.

Врач кивнул, потом постучал по плечу парня и ушёл прочь. Калеб неуверенно зашёл в палату номер десять и увидел Николь, которая лежала на кровати. К ней было присоединено много капельниц и Калеб вспомнил, как их боялся в детстве. Он взял стул и сел возле кровати девушки.

Посмотрев в её бледное лицо, он понял, что не смог бы пережить её смерть. Винил бы в этом себя. Хотя, она совершила попытку самоубийства из-за него. Господи, она так его любила! А он такой глупый!

Калеб осторожно взял её за руку. Оба запястья были туго перевязаны новыми бинтами. Он сжал её ладонь, не желая больше отпускать. Парень не может допустить, чтобы такое когда-то повторилось. Он наконец-то понял, каким ужасным является самоубийство. А он ведь работал ни с одним суицидником, но никогда даже не задумывался об этом. Калеб считал, что самоубийство — это нереально, что всё это просто шутки. Но когда он столкнулся с этим лично, почувствовал присутствие смерти… Внутри как будто всё перевернулось.

Калеб смотрел на лицо девушки. Её глаза были закрыты, кожа бледная, как у мертвеца. Ему хотелось прикоснуться к ней и согреть своим теплом, чтобы она больше не страдала. Ведь как только она очнётся, то снова окажется в ужасном мире, под названием реальность.

И именно в этот момент она медленно открыла свои глаза и сжала руку, почувствовав прикосновения парня. Повернула голову в сторону Калеба и увидев его, снова закрыла глаза, с которых моментально потекли слёзы.

— Эй, ты чего? — спросил Калеб, поднявшись на ноги и не отпуская её руку.

— Я не хочу тебя видеть, — тихо сказала она, отвернувшись.

— Ника, прости меня, я такой идиот… Господи, я же не знал, что это произойдёт.

— Да, ты не знал. Но нужно было думать о том, что совершал. Одно неверное слово может убить человека.

Калеб не хотел уходить, он желал быть рядом. Теперь всегда рядом. Лишь бы Николь не страдала.

— Я не подумал, признаю. Просто мне казалось, что ты спокойно это переживешь…

Она повернулась к парню, из её глаз до сих пор текли слёзы.

— Хорошо, Калеб, я бы с радостью тебя простила. Сам знаешь, что влюблена, как дурочка. Но можно было меня не спасать. Я убила родителей. Мне нет прощения, я не заслуживаю жизни.

— Это была сила, Ника. Я тоже почувствовал её мощь, когда меня разозлил Дэви. Я готов был его убить, нет, даже так — я готов был убить всех и не мог это контролировать.

Она слегка кивнула и даже улыбнулась. Может, Ника сможет простить Калеба. Хотя он не уверен в этом. Ему кажется, что девушка всегда будет на него обижена, но он готов потерпеть и подождать.

— Прости ещё раз, Николь. Я виноват во всём этом. Понимаешь, я всегда всё рушу… — начал Калеб, но Николь его перебила.

— Я простила тебя. Не хочу вечно держать на тебя обиду. И ты не неудачник, просто…

Калеб поднялся со стула и неожиданно для Николь поцеловал её в губы. Глаза девушки сначала расширились от удивления, а потом она всё же ответила на долгожданный поцелуй, который ей чуть ли не снился. Она представляла его с самого момента, как поняла, что влюблена.

В момент поцелуя вся боль будто ушла. И физическая, и душевная. Она почувствовала себя намного лучше. Даже забыла, что является убийцей.

— Я идиот, который так поступил. И не думай, что просто решил сыграть роль, чтобы ты не так страдала. Я просто трус, который испугался непонятно чего…

— Ты испугался возраста, а он всего лишь цифры, — перебила его Ника, широко улыбаясь.

— Знаю и ты права. Вообще, я всегда буду винить себя во всём. И ничего не нужно говорить. Просто… Давай начнём всё сначала. Конечно, родителей не вернуть, но я надеюсь, что всё образуется.

Николь кивнула, соглашаясь на это. Естественно, она всё понимала и предполагала, что Калеб всё же с ней играет, делая вид, что хочет быть вместе, чтобы она повторно не порезала вены. Но девушка готова закрыть глаза на это и просто жить дальше.

В это время Купер разговаривал с неприятной женщиной из органов опеки. Он хотел побыстрее уйти от неё и поговорить с Николь, ведь видел, как ушёл Калеб. Но женщина не собиралась его отпускать.

— Вы знаете причину попытки самоубийства вашей сестры?

— Нет. Но я знаю, что её травили в школе.

— Это были одноклассники?

— Ну не учителя же, — съязвил Купер, чувствуя жуткое раздражение.

— Значит причиной была школа? А может что-то ещё? Невзаимная любовь, плохое отношение родителей?

— Нет, исключено. Моя сестра никого не любила, а родители хорошо заботились о ней.

Купер врал. Он же знал о чувствах Ники к Калебу, которые упустил из виду раньше, знал о плохих отношениях с родителями… Но ему нельзя это говорить. У них и так достаточно проблем.

— Ладно. Значит нужно наведаться в школу. Но для начала я всё же поговорю с Николь лично, — говорит женщина, поднимаясь с кушетки.

— Зачем? Она ещё слишком слаба и ей не стоит волноваться.

— Вы правы, но другого времени у меня не будет, я всё же занятой человек.

Купер закатывает глаза, но всё же разрешает женщине зайти в палату к сестре. Если бы они зашли на минуты три раньше, то у них было бы много проблем. Но сейчас они увидели лишь то, как Калеб крепко держал Нику за руку и они о чём-то говорили.

Увидев незнакомую женщину, Калеб резко отпрянул от Николь и встал со стула.

— Меня зовут Рина МакГилл, я из органов опеки и мне нужно задать вам пару вопросов, — говорит женщина Нике, подозрительно смотря на Калеба.

Она точно что-то заподозрила.

— Хорошо, — ответила Николь и миссис МакГилл села на стул, где недавно был Калеб.

— Я бы хотела узнать причину того, что вы сделали с собой.

Ника отвернулась, придумывая, что сказать. Калеб напрягся, стоя в стороне. Он понимал, что это идеальный шанс отомстить ему за всё. Девушка может соврать про него что угодно.

— Это из-за школы, — сказала тихо Ника и Калеб облегчённо выдохнул.

— Ваш брат тоже сказал про школу. Что с вам делали?

— Унижали, били…

— Это ужасно. Теперь я точно наведаюсь в вашу школу.

Миссис МакГилл снова посмотрела на Калеба.

— А вы кем ей приходитесь? — неожиданно спросила она.

— Друг. Я общаюсь с Купером, поэтому мы познакомились.

— Вы так держали её за руку…

— Это не