Книга Почти врач - Алексей Викторович Вязовский

мое время. Я таких сумм в руках никогда не держал и даже в мечтах не распоряжался. Так что я на минутку завис. Терпеливый швейцарский клерк дождался моего возвращения в этот мир и спросил, желаю ли я еще чего-то.

Пожелал. Стакан воды и обналичить… да хоть сотни три. Сколько это в франках? Для ровного счета выписал чек на шестьсот. Хватит на подарки и прочее, чтобы не давиться по вечерам консервами и супами из пакетиков. И не особо засвечиваться при этом.

Проверка чека заняла минимум времени, я даже соскучиться не успел. А ведь чувствуешь себя совсем другим человеком, когда в кармане есть немного денежек! Я это понял сразу. Ибо не пытался скрыться от дождя, а зашел в магазин, первый попавшийся, и спросил, продаются ли у них зонты. И через пять минут, отказавшись от красивой упаковочки, чувствовал себя вполне защищенным от осадков, открыв над головой изделие компании «Totes». Продавщица уверяла, что за тридцать пять франков это отличная покупка. Двенадцать рублей по официальному курсу? И я за такие деньги мучился?

В итоге в гостиницу я вернулся почти как Дед Мороз – набрал в «Мигросе» рядом с нашим отелем всяких полезностей. Я накануне его как увидел, чуть не остолбенел. Признаться, думал, что это чисто турецкая задумка, а оно вон как оказывается. Так что взял и чай в пакетиках, и колбасы с сыром в нарезке, и, ясное дело, коробку печенек и шоколадочку. На семнадцать франков весь праздник. Ожидал, что дороже будет. Или это такой магаз со специальными ценами для местных пакистанцев и нигерийцев?

В лобби меня засек чекист Коваленя. Посмотрел на пакет, ничего не сказал, но поперся за мной в лифт. Мы молча поднялись на наш четвертый этаж, и я подошел к двери, из-за которой доносился голос репетирующего свой доклад Морозова.

– Панов, к руководителю, – вдруг сказал за моей спиной куратор.

– Я вещи сейчас поставлю только, – ответил я, показывая на наш номер.

– С пакетом, – скомандовал белорус.

Я прошел к следующей двери и остановился. Не буду же я ломиться без приглашения. Хочется чекисту, пусть сам тревожит Малую. Он коротко постучал, дождался «Заходите, открыто» и чуть не за руку затащил в номер.

– Вот, Любовь Трофимовна, полюбуйтесь. Первый день, а он уже барахло тащит. Зонт купил. Где валюту взял, Панов? – рыкнул он.

– Где и все, у руководителя делегации, – ответил я, кивая на Малую. – Вчера же всем раздали. Вот, зашел в магазин, продуктов купил немного. У меня и чек остался, – я вытащил мигросовский чек и сунул его Ковалене.

– А зонты такие, Артур Михайлович, индус на углу продает, совсем дешевые, – вдруг выступила в мою защиту академица.

Коваленя буркнул что-то себе под нос и удалился бдить дальше.

– Вы как насчет чая, Любовь Трофимовна? – ничуть не расстроившись, спросил я. – Я готов, только переоденусь и руки помою.

– Жду через пять минут. Дорогой зонт? – кивнула на покупку Люба.

– Тридцать пять.

– Откройте, – попросила она. – Ну-у, неплохо. Я бы такой тоже купила. Где брали?

* * *

Есть такой газетный штамп – «утром он проснулся знаменитым». Мы стали звездами за двадцать минут доклада Морозова. А что, основополагающие теории не каждый день пересматривают. Если после Вены нами просто интересовались, то здесь… А как же, показали и доказали. Такие масштабные исследования, хоть и пока однократные, трудно не принимать во внимание. Одно то, что сразу же повторить опыт решили итальянцы и американцы, причем независимо друг от друга, о многом говорит. Нам даже выделили время для обсуждения на срочно сформированной секции. Знай наших!

Даже наши советские коллеги подходили и поздравляли. Это вам не от норвежца какого-нибудь дежурной улыбки дождаться. Это признание!

В числе любопытствующих оказался и Раппопорт. Заявляя кому-то, что верил в нас с самого начала, он посмотрел мне в глаза и коротко кивнул. И тут, значит, что-то есть. Определенно сегодня мой день. Что же, надо срочно собираться в туалет. Самое что ни есть секретное место.

– Ферринг, – коротко произнес Раппопорт, когда я убедился, что нас никто не подслушивает, кряхтя в кабинке.

– Давайте подробности.

– Но я хочу комиссионные. Десять процентов от суммы сделки.

– Пять, – отрезал я. – И только акциями компании.

– Да они почти ничего не стоят!

– Подробности!

Короче, выяснилось, что небольшая швейцарская фирма «Ферринг» одна из первых в мире начала производить искусственный окситоцин и вазопрессин. На этом и поднялась, построила фабрику рядом с немецким городом Киль. Однако конкуренты не дремали. На рынок гормонов вышли с демпингом американцы. И тут дела «Ферринга» пошли под откос. На строительство компания брала дорогие кредиты, продажи обвалились, образовался кассовый разрыв. Замаячило банкротство.

– На владельца давит банк. «Кредит Суисс». Они одолжили полмиллиона франков под залог складских запасов, – Раппопорт плотоядно облизнулся. – Аудит и переоценка убила стоимость залога. Это уже считай дефолт, если владелец не довнесет средств – его начнут банкротить.

– Кто владелец?

– Фредерик Паульсен. Швед.

Да… Это будет несколько сложнее, чем я думал.

– Назначайте встречу на сегодняшний вечер, в «Марриотте». В ресторане. Обязательно, чтобы кто-то был от банка.

Я потер руки. Все складывается просто отлично. Привлечем к этому делу Солка. Но сначала надо провести подготовительную работу.

Вернувшись в зал, я сел рядом с американским ученым, наклонился к его уху:

– Джонас, как вы смотрите на то, чтобы слегка разбогатеть?

Солк повернул ко мне удивленное лицо:

– Эндрю, о чем вы?

Выложил все карты на стол. Тихо рассказал про димебон. Дескать, кое-кто в Союзе из разработчиков подозревает, что лекарство работает не только как антиаллергенное, но может облегчать состояние больных с Альцгеймером. Полной уверенности нет, нужны исследования. Нет еще даже производства. Патент на Европу, США чист – можно купить за копейки. Им распоряжается Минздрав СССР.

– Тут требуется кооперация с какой-то фармацевтической компанией, – задумался Джонас, потом внимательно на меня посмотрел. – Я поражаюсь вам, Эндрю. Вы бы сделали потрясающую карьеру на Западе!

– Фирма уже есть, – проигнорировал я новый призыв «выбрать свободу». – «Ферринг». Делают искусственные гормоны, но у них сейчас серьезные финансовые трудности. Можно купить за недорого.

Больше всего Солка потрясло, что у меня есть собственный капитал в венском банке и я готов профинансировать сделку. Он долго в это не мог поверить – пришлось тайком, из портфеля продемонстрировать чековую книжку Райффайзена.

– Деньги есть, своего человека в совете директоров нет, – теперь уже я внимательно посмотрел на Солка. – Самого Фредерика Паульсена можно оставить на его месте. Но кто-то хотя бы на первых порах должен за ним присматривать, да и двигать