Книга Костяная колдунья - Айви Эшер

пола, в спешке уронив полотенце. Крутанув головой, перевела взгляд со скунса на Рогана, который встал туда, где его бы наверняка опрыскало. Я прыгнула к нему с криком «Ложись!», словно бешеная банши. А затем повалила Рогана, который с выпученными глазами обхватил меня, и мы упали, как срубленные деревья.

Он первым упал на пол с негромким вскриком, и я отскочила от него. Я зажмурилась, ожидая, что скунс выпустит струю. Надеюсь, мне достанется больше, а Рогана он пощадит.

— Что происходит? — прорычал Роган.

Широко распахнув глаза, я увидела, как от меня его зеленый взгляд заскользил по комнате, будто все еще искал угрозу.

— Забияка пустил в дом скунса. Закрой рот, нас в любой момент обрызгают! — рявкнула я на него.

И тут же снова зажмурилась и зажала рот, следуя собственному совету.

Роган молчал, словно в подтверждение тому, что его инстинкт самосохранения работает на полную катушку. Напрягая каждый мускул, я ждала, что на меня вот-вот обрушится зловонный туман, но ничего не происходило. Я подождала еще немного, а потом еще. Ничего! Я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы оценить обстановку. А вдруг скунс искал лучший угол атаки?

Я оглянулась и обнаружила, что мелкая угроза сидит и просто наблюдает за нами, а рядом с ним Забияка. Будто мы с Роганом отвечали за их вечернюю развлекательную программу. Я перевела озадаченный взгляд на Рогана, который не казался настолько встревоженным или разозленным, как я представляла, и шестеренки у меня в голове начали крутиться.

— Выходит, ты знаешь этого скунса? — спросила я шепотом. Мало ли, вдруг от моего голоса маленький полосатый демон впадет в обезобрызгивающее безумие?

— Леннокс, познакомься с Гибсоном. Он был моим фамильяром раньше.

Я фыркнула, стараясь не закатывать глаза. Конечно, его фамильяром был скунс, а что в этом такого? Ну не хорек же, в самом деле!

— И он не причинит тебе вреда, — добавил Роган, словно это было очевидно и он не мог понять, почему я веду себя как психически больная. — Ему еще в детстве удалили пахучие железы, — небрежно вставил он, и румянец начал заливать мне шею и щеки.

— Ему нечем стрелять? — осторожно спросила я.

А ведь задница этого скунса была наготове, что не имело смысла, если ее нельзя использовать в качестве оружия.

— Совершенно нечем, — подтвердил Роган.

— Тогда какого черта ты мне не сказал, что твоим фамильяром был скунс? — осведомилась я, оттолкнувшись от его груди и раздраженно глядя на него сверху вниз.

Он не стал обращать внимания на мой раздраженный взгляд и сел так, что я оказалась у него на коленях, грудью к груди. Неприятно было осознавать себя при этом голой, но я понадеялась, что, если не заострять на этом внимание, он и не заметит. Однако этот план становился все менее и менее осуществимым, поскольку я чувствовала, как моя кожа приобретает приятный алый оттенок. Но в тот момент ничего другого мне не оставалось.

— Столько всего произошло. Видимо, я забыл, — неуверенно предположил Роган, но я ни капли на это не купилась.

Может, он не ожидал захвата голышом, но я прекрасно помнила, как он поднимает себе настроение, сводя кого-нибудь с ума.

— Ах, ты просто забыл! — огрызнулась я, дав ему понять, что не поверила в эту чушь.

— Какого черта ты на меня напала? — защищался он, переводя стрелки. Типичный Роган.

— Я спасала тебя, — неуверенно заметила я.

— От скунса, которому нечем пустить струю? — возразил этот неблагодарный.

— Я же этого не знала, задница ты такая! Он затверкал в мою сторону, и я убралась оттуда на фиг, а не стояла, рассматривая его вооружение.

— Гибсон не тверкает.

— Не хотелось бы тебя разочаровывать, Роган, но тверкает, еще как.

— А почему ты голая? — спросил он, и у меня отвисла челюсть.

Вот вам и ничего не заметит! Большим пальцем он рисовал дугу у меня на бедре, и я не могла удержаться от мысли, как близко его тело находилось к моему. Я откашлялась, стараясь отвлечься от того, как его мягкая футболка дразнит мои ставшие твердыми соски. И от того, как я бедрами ощущаю грубую ткань его джинсов. Я пыталась не обращать внимания на то, как сблизились наши лица и тела.

— Потому что твое полотенце бросило меня в трудную минуту, — заявила я, внезапно заметив, что у меня перехватило дыхание. — Тебе стоит поискать полотенца из более плотного материала.

— Прямо сейчас этим займусь, — тут же ответил Роган, устремив на меня непроницаемый взгляд.

Да, надо было велеть ему закрыть глаза и слезть с его колен. И да, не стоило мне чувствовать никакого удовлетворения, когда он затвердел прямо подо мной. И нечего было во мне вспыхивать возбуждению лишь от того, что Роган задышал немного чаще. Его отклик для меня ничего не значил. Он ничего не значил.

Но когда его взгляд упал на мои губы, а кончики пальцев согрели бедра, невозможно было отрицать, что между нами что-то было и это что-то значило.

Сердце забилось чаще, и я совсем растерялась. Я чувствовала, что стою на пороге чего-то, но не понимала, чего именно. Наклонится ли он ко мне? Хочу ли я его поцеловать? Стоит ли осложнять и без того запутанное положение?

Роган снова посмотрел на меня, и я буквально читала те же самые вопросы в его взгляде. Мы смотрели друг на друга; секунда убегала за секундой. Мы не продвигались вперед, но и не отступали. Мы просто сидели в нерешительности, и тут у меня внутри начали расцветать сомнения.

«Нам и так есть о чем беспокоиться; у нас гораздо более важные дела. Все это глупо и опрометчиво — последнее, чем нам стоит заняться. Вероятно, я неправильно его поняла и на самом деле он просто ждет, когда я уберу с него свою голую задницу».

— Нам надо, э-э… — начала я, нарушив тягостное молчание.

Сама не знаю, пыталась ли я положить всему конец или предлагала Рогану последний шанс и ждала, воспользуется ли он им.

— Верно, — согласился Роган, вырвавшись из оцепенения.

Я оттолкнулась от него, и он помог мне подняться, придерживая за талию. Только когда я встала, до меня дошло, насколько это была плохая идея, потому что теперь моя промежность оказалась прямо напротив его лица. Он тихо закашлялся, и я убралась от него подальше, чтобы поднять с пола полотенце и завернуться в него. Я чертовски надеялась, что оно послужит жгутом и остановит поток смущения, которым я вся так и истекала.

Вероятно, выглядела я как отчаянная шлюшка, которая на него то