Книга Дом Хильди Гуд - Энн Лири

с какой безумной силой меня тянуло к Фрэнку, как хотелось сказать ему, что я люблю его. Видимо, я здорово надралась. Мне приснилось, или я действительно накрасила губы и причесалась и посреди ночи двинулась к машине?

Что я наделала?

Скотт держал пачку «Мальборо» в шкафчике над холодильником; хотя я не курила много лет, теперь подтащила стул и залезла на него. Голова гудела, руки тряслись. Я нашла помятую старую пачку с тремя сигаретами. Я прикурила и закашлялась. На вкус сигарета была ужасна — старая и заплесневелая. Я еще раз затянулась и начала ощущать никотин. Нужно прочистить голову. Собаки непрестанно лаяли, и я рявкнула на них, чтобы прекратили кавардак. Скоро мне понадобится выпить, но пока я терпела. Должен подъехать Фрэнки с моей машиной. Не надо, чтобы он думал, будто я напилась после всех диких утренних обвинений. Я сидела за столом, смолила бычок и плакала, как девчонка.

Я почувствовала движение в гостиной. В доме никого не должно быть.

— Ребекка? — крикнула я.

Почему Ребекка? Понятия не имею. Мне казалось, что там Ребекка. Однако вместо нее в кухню вошел Питер Ньюболд, отчего я вскрикнула. Нервы были не в порядке.

— Питер, в чем дело? Почему ты не постучал?

— Хильди, я стучал. Вы не слышали?

Я затянулась и покачала головой. Зачем Питер сюда явился? Наверное, подозревает меня во всей этой заварухе с Джейком. Я взглянула в его покрасневшие глаза и поняла — подозревает.

— Питер, что происходит?

— Хильди, вы одна? Больше никого нет? — Питер оглядел кухню. Я подумала, что он ищет Ребекку.

— Нет, никого, кроме меня. Ребекка на выходные уехала на Нантакет. Что происходит? Вы слышали ужасные новости? Про Джейка?

Он плюхнулся на стул наискосок от меня и сказал:

— Да, я ехал сюда и видел полицейские машины. Я остановился узнать.

— Его еще не нашли? — прошептала я.

— Нет, пока не нашли. Хильди, я ехал к вам поговорить о Ребекке. Но теперь, когда пропал ребенок, все это уже не так важно. Я видел в городе несчастных родителей, и…

И что? Почему он так на меня смотрит? Тоже думает, что я виновата в исчезновении Джейка?

— Я понятия не имею, где Джейк. Я всю ночь была дома и не представляю, что с ним случилось, — сказала я, глядя на сигарету. Еще раз затянулась, потом бросила окурок в недопитый кофе.

— Понимаю. Хильди, я хочу знать, что с Элизой и Сэмом все будет хорошо. Я приехал спросить, могу ли я рассчитывать на ваше благоразумие, могу ли доверять вам.

— Разумеется.

— То есть что бы ни произошло, я могу рассчитывать, что вы никому не расскажете об отношениях между Ребеккой и мной?

— Питер, зачем ты опять спрашиваешь? Следует думать о более серьезных вещах. Патч и Кэсси действительно с ума сходят от беспокойства. Мне нужно к ним подъехать.

Я встала, чтобы сделать свежий кофе, но пришлось ухватиться на секундочку за спинку стула.

— Вчера вечером я говорил с Ребеккой. Она знает, что мы переезжаем, и она… пригрозила, что расскажет о нашем романе, если мы не передумаем. Это конец моей карьере и конец моей семье. Я потеряю работу, не смогу оплатить школу сына…

— Я не говорила ей, если ты об этом, Питер.

— Знаю, Хильди. Похоже, хранить секреты в нашем городе почти невозможно, но вам это удается. Думаю, вы храните секреты, когда вам надо.

— Я храню секреты, — отрезала я.

Ох, моя голова.

— Я только хочу, чтобы вы пообещали. Не для меня, даже не для Элизы и Сэма. Для самой же Ребекки. Зачем втягивать в это дело ее мужа и детей? Когда меня не будет, она наверняка ничего не скажет. Так что чем раньше я уйду, тем лучше. Я уезжаю сегодня, Хильди. Только решил заглянуть попрощаться и убедиться, что могу на вас рассчитывать.

— Питер, Ребекка привыкла получать все, чего хочет. Вряд ли ваш отъезд из города сегодня ее удовлетворит.

Он называет себя психиатром и почти ничего не понимает? Впрочем, Питер всегда был немного странным. Говорят, все психиатры странные. Наверное, поэтому они и идут в профессию: чтобы найти ответы, чтобы заполнить пустоты в собственной израненной душе.

Кофейник пришлось держать двумя руками, чтобы не расплескать воду.

— Так или иначе, можешь рассчитывать на меня, Питер.

— Хильди, почему вы дрожите?

— Я не дрожу. — Я включила кофеварку, вернулась к столу и села напротив Питера. Я посмотрела на него и отодвинулась к спинке стула. Да, я говорила про фокусы, но на самом деле я умею понимать намерения и некоторые мысли людей. Все это могут, этому можно научить, как меня научила тетя. Я училась, глядя на нее. Я видела, как она прокладывает взглядом дорожку сквозь воздух, — и, если в комнате вспыхнет пожар, она не заметит, настолько она погружалась в подсознание клиента. Стертые воспоминания, желания, страсти — она видела их в глазах в ответ на вопросы; секреты и фантазии — она видела их в дрожании век или биении жилок на виске. Мелкие мысли — словно шепот, но сильные чувства — любовь, ненависть, счастье, страх — почти невозможно сдержать во время чтения. Если в человеке таится зло, он кричит о нем своими мыслями, которые почти затмевают слова.

— Хильди, мне не нравится, как вы выглядите, — сказал наконец Питер, и я расслышала его слова за шумом гнева и отчаяния. — Вы как будто задумали что-то… что-то безумное.

Но я читала другое, ясно и отчетливо: безнадежность и… Ненависть? Нет. Смерть. У него на уме смерть. Мне пришлось отвести взгляд. Он и сам умеет читать. Не надо, чтобы он видел мой страх.

— Может, вам принять что-нибудь, Хильди? Вот, у меня есть «ксанакс», мягкое успокоительное. Давайте я налью вам воды.

Питер пошел к стойке и начал открывать шкафчики.

— Где у вас стаканы? А, нашел…

Я слышала, как он налил воду в стакан, затем поставил стакан передо мной, а рядом положил маленький пузырек с белыми таблеточками.

— Нет, спасибо, — сказала я. — Я прекрасно себя чувствую.

— Хильди, я чувствую алкоголь. Вы явно вчера много пили. Примите таблеточку. Поможет расслабиться. Я сам уже пару выпил.

Питер смотрел на меня, и я быстро отвела взгляд.

— Я же сказала, я не пью таблетки.

— Иногда нужно. Когда врач говорит. Хильди! Хильди, вы слышите меня?

Я взяла пузырек и прижала к груди, чтобы таблетки не гремели в дрожащей руке.

— Хильди, у меня вчера был такой кошмарный вечер…

— А что? — спросила я. — Что ты делал?

— Я подумал, что