Книга Коллективная вина. Как жили немцы после войны? - Карл Густав Юнг

с Западом традиции. Нельзя сказать, чтобы немцы не имели представления о свободе, поскольку они ее так грубо предали. Мы не осуждены жить без свободы. Нам не нужно столько времени, как азиатским и африканским народам. Мы можем обрести свободу немедленно.

Сегодня нельзя отрицать, что в Федеративной Республике еще очень незначительна тенденция к активному участию в политической жизни, что нет желания приносить жертвы ради политики в виде участия, денег и риска, что зачастую отсутствует сознание того, что судьба всех зависит от политики.

На вопрос относительно нашего характера нельзя дать ответ с помощью знания истории и психологии. Ответ дает сам народ Федеративной Республики. Наша надежда заключается в том, что народ выдвинет политических деятелей, которым он сможет по праву доверять и которые разъяснят ему его волю. Если настоящие политические деятели не найдут последователей, если народ не прислушается к их доводам и не вберет в себя их разум, он пойдет по пути к гибели.

Можно привести множество фактов, которые способны лишить надежды, если принять их как таковые, и которые подтвердят или опровергнут кое-какие окончательные выводы. Например, Себастьян Хафнер в журнале «Штерн» 24 октября 1965 г. писал о том, что в Германии при всех обстоятельствах, даже после катастроф, голосуют за представителей буржуазии, или «правых». В 1912 году Социал-демократическая партия впервые стала сильнейшей партией, но ее 110 депутатам противостояли 287 буржуазных депутатов. После катастрофы 1918 года, явившейся следствием буржуазной военной политики, социалисты получили на выборах 187 мандатов, а буржуазные партии – 236 мандатов. В условиях экономической катастрофы, разразившейся после 19.19 года, СДПГ получила на выборах в ноябре 1932 года 121 мандат, буржуазные партии – 167 мандатов (если отнести к левым коммунистов, а к правым – НСДАП, то соотношение составит 221:361). После разгрома 1945 года в результате первых выборов в бундестаг 131 депутату от СДПГ противостоял 261 буржуазный депутат (если причислить коммунистов к левым, а Немецкую имперскую партию – к правым, соотношение будет 146:266). Так писал Хафнер, который не уверен, что число голосов, отдаваемых за СДПГ, может увеличиться и достигнуть 51 процента. Этот осторожный вывод не исключает, однако, подобной возможности вообще.

Мы основываем свою надежду на другом, на том, что было характерно для наших предков на протяжении тысячелетия и что мы не считаем утраченным до тех пор, пока оно ясно проявляется, хотя в настоящий момент весьма незначительно. Без этой надежды были бы бессмысленны политические произведения, подобные моему.

Немцы несут ответственность за свое правительство. Несправедливо сваливать вину за все несчастья на политиков, партии и правительство. Этого правительства не было бы, если бы немцы категорически не хотели его. Говорят, что каждый народ имеет то правительство, которого он заслуживает. Все немцы несут ответственность за то, что Гитлер господствовал в Германии, и каждый виновен в том, что он раньше не сделал всего возможного, чтобы помешать этому. Мы, народ, ответственны за политических деятелей, даже если мы отвергаем их. Мы не имеем права снимать с себя ответственность, заявляя, что такие уж мы, немцы, есть.

Если кто-либо станет утверждать, что весь немецкий народ политически незрелый и не подготовлен к свободной парламентской демократии, то это ничем не подтверждаемый тезис. Если бы дело обстояло действительно так, чего нельзя доказать, то оставалось бы лишь без-ропотное смирение, а для тех немногих, кто достаточно самонадеян, чтобы считать, что они знали это, – это явилось бы поводом презирать дураков и обиженных богом, определяющих политические пути, им осталось бы уда-литься в свою узкую сферу, пока рок не уничтожит и их. Однако кто познает ответственность за свободу, тот не отступит, пока ему встречаются люди, не теряющие мужества на том же пути.

IV. Что можно сделать во внутриполитическом отношении

Мы не можем ответить на этот вопрос выдвижением программы, которую следовало бы разработать в целом и затем механически осуществить. Но, очевидно, можно показать, в каких направлениях могла бы развиваться немецкая политика, направленная на достижение свободы и мира и на сохранение достоинства немцев. Сначала о внутренней политике.

Критикуя существующее положение и тенденции, можно в отчаянии дать ответ, который убил бы всякую надежду. Внушает опасение тот факт, что некоторые люди, может быть, лучшие, эмигрируют. В Америке лучше всего видны и надежды человечества, и угрожающие ему опасности. Для Америки не характерен дух бюрократического государства, авторитарного образа мышления, ей не свойственна иерархическая система власти и подчинения, например в университетах, весь тот провинциализм, против которого должен бороться каждый гражданин Федеративной Республики, потому что этот провинциализм грозит удушить его. Я не осмелился бы порицать или одобрять действия какого-либо немца, намеревающегося эмигрировать. Достаточно сказать, как обстоит дело и какое значение может иметь для эмигранта избранный им путь, чего он лишается и что приобретает, достаточно указать, что он при любых обстоятельствах должен оставаться немцем. Считать невыносимыми нынешнюю обстановку в Федеративной Республике и ее развитие – это не измена немецкой нации. Для того чтобы Федеративная Республика не лишилась своих лучших сил, как это уже иногда случалось в немецкой истории, она должна вступить на политический путь истины и нравственного величия во всемирном масштабе.

Что касается большинства людей, остающихся в стране, то для них критика должна носить иной характер. Возможно, получит распространение плохая критика, смысл которой состоит в заявлении: этого государства не должно быть. Она исчерпывается простыми отрицаниями, довольствуется разоблачениями, как таковыми, выражением возмущения, бранью и находит в этом удовлетворение. Подобная критика становится самоцелью, и поэтому она – зло. Поскольку она во многом правильна, она порождает безответственность и фактически сводится к нулю.

Необходимо сознательное и принципиальное решение. Федеративная Республика существует. Нужно исходить из факта ее существования. Если я считаю ее в принципе абсолютно негодной, а ее существование ошибочным, то вывод таков: необходима подготовка к насильственной революции для уничтожения этого государства. Такое отрицание серьезно лишь в том случае, если за ним стоит какая-то цель, то есть если известно, что последует за насильственным государственным переворотом. Я не вижу никаких признаков такого положения и ничего, что вообще свидетельствовало бы о возможности насильственного переворота в Федеративной Республике. Поэтому предпосылкой к разумному политическому мышлению являются утвердительное отношение к Федеративной Республике и готовность изменить ее изнутри, то есть осуществить революцию во внутреннем поведении граждан, а затем в государстве легальными и законными средствами демократии. Я отрицаю не государство, а пути, по которым идет правительство.

В насильственной революции я вижу зло. Имеется в виду в первую очередь революция сверху, до сих