Книга Колдуны войны и Светозарная Русь - Александр Андреевич Проханов

ищет защиты у Путина, жмётся к нему, надеется сохранить своё благополучие благодаря авторитету государства российского, авторитету президента.

Другая часть элиты, напротив, отшатнулась от Путина, бежит к противнику, демонстрирует свою лояльность, уверяет в поддержке в случае предстоящей смуты, обещает свержение неудобного для Запада президента и возвращение всей российской политики в докрымский период.

Этот начавшийся раскол элит, возникшая в элитах трещина есть щель, куда устремится народное недовольство. Возбуждённая протестная интеллигенция, нищающее население — и вот начало «цветной революции» обеспечено. Несомненно, это понимает Путин, понимает Совет безопасности, понимает администрация президента. Это понимают политологи — не те, что своими ироническими прогнозами полнят страницы либеральных газет и эфиры. А те, для которых безопасность государства является целью их политологических исследований и политтехнологических комбинаций.

Чем ответит Москва на проект американских учёных? Через сколько лет после реализации Манхэттенского проекта был осуществлён проект Курчатова и Королёва? Сегодня этого времени у России нет. Нет шарашек, в которые усилиями жестокого и дальновидного Берии были собраны лучшие умы советской науки.

В одном из своих недавних выступлений Путин в необычной для него экзальтированной манере говорил о рывке, который мощно двинет Россию в новый цивилизационный период, обеспечит ей прочность и динамичность настолько, что ей будут не страшны потрясения.

Это повторное заявление о рывке. После первого, прозвучавшего лет десять тому назад, рывка не последовало. Апоследовало образование паразитарного класса банкиров и сырьевых олигархов, коррумпированных управленцев и консолидированного либерального сообщества. Новый рывок — синоним долгожданной модернизации — невозможен без соблюдения важных условий. Государство при нехватке средств для модернизации должно перейти к мобилизационному проекту, который сконцентрирует малые ресурсы в руках государственной власти и направит их в точки развития. Для модернизации нужны деньги. У Сталина не было этих денег: в период революционной смуты из России были вывезены все золотые миллиарды царя. Модернизация Сталина проходила за счёт надрывной эксплуатации российского крестьянства. А в экстренных случаях для приобретения сверхточных станков приходилось продавать шедевры Эрмитажа — такие, как «Святой Георгий» Рафаэля.

Сегодня у российского государства денег нет. Нет и наполненного жизненными энергиями крестьянства. Фонды пусты. Накопления истрачены. Деньги есть у миллиардеров, которые держат их в офшорных зонах и ценных бумагах Америки. Эти несметные богатства есть результат бессовестной эксплуатации российского народа, поставленного на грань нищеты и вымирания. Вернуть все эти деньги в Россию, направить их на развитие, обеспечить этими деньгами рывок — это насущная задача Кремля, задача Путина.

Какое открытие необходимо совершить, чтобы вернуть эти деньги? Чтобы они превратились в новое русское развитие, в новые заводы и университеты, в клиники и научные центры? Как сформулировать идею общего дела, чтобы в этой идее нашли своё место бедные и богатые, русские и татары, православные и мусульмане? Как насытить содержанием всё чаще звучащие слова о справедливости, о русской мечте, о русском порыве, как перевести эти слова в практику, наполнить их бурлением очнувшегося пассионарного народа, поверившего в свою путеводную звезду? Здесь таится главное открытие, главное стратегическое решение, без которого предстоящие шесть лет путинского правления будут изъедены социальным страданием и губительной неустойчивостью.

Кремль, с его соборами, царскими гробницами, рубиновыми звёздами, президентскими апартаментами, — что это: лаборатория будущего или же склад архаических представлений, которым место в музее русской истории?

Оборонное сознание грядёт. Враг у ворот.

Посольский приказ

Убиение Сербии[81]

Пятнадцать лет назад американские бомбы и крылатые ракеты стали падать на Югославию и вгонять сербов в каменный век. Злая воля, сначала разрушившая Советский Союз, затем рассекла Югославию. И началась жестокая схватка народов, по которым прошёлся скальпель, расчленивший это балканское государство. Кровь и беспощадная война сопутствовали распаду.

Помню город Вуковар, прошедший сквозь горнило войны. В нём не было ни одного уцелевшего дома, ни одного уцелевшего дерева — всё было превращено в труху и крошку. Я не забуду церковь, на стене которой был нарисован ангел. В этого ангела попал снаряд и вырвал ему сердце. Не забуду утомлённую пушку и смертельно уставших артиллеристов, посылавших снаряд за снарядом в копоть и гарь Сараево. И в этих выстрелах и артиллеристах сквозила тупая обречённость безнадёжной войны. Помню Радована Караджича, его чёрные, развеваемые ветром кудри, когда он читал свои стихи о великой Сербии и о божественной свободе.

Помню генерала Младича. Мы стояли с ним на обочине горной дороги, а мимо шла колонна грузовиков. В них сидели ополченцы, и, видя своего генерала, они воздевали руки. И генерал отвечал им тем же победным приветствующим взмахом. Теперь оба: и Караджич, и Младич, — сидят на цепи в Гаагском трибунале и медленно умирают, повторяя судьбу Слободана Милошевича.

Прекратив военные действия в Боснии и Сербской Крайне, НАТО взялось за Сербию, началось отторжение Косово, этой древней святыни Сербии, сплошь покрытой монастырями и храмами, могилами сербских мучеников. Албанцы, заселившие Косово, вырезали и громили сербов, готовясь провозгласить независимость. Сербская армия давала отпор албанцам. Лилась кровь. Сербия отстаивала драгоценную часть своей территории. И тогда начались бомбардировки, бесконтактная война в Европе, когда американские бомбардировщики на дальних подлётах к Сербии выпускали стаи крылатых ракет, и те взрывали мосты, идущие по железным дорогам составы, электростанции, системы водоснабжения.

Начались бомбардировки Белграда. Я был тогда в Белграде. Была Пасха, повсюду цвели восхитительные вишни. Сербы ожидали, что американцы разрушат мост через Саву, и чтобы этого не случилось, мы вышли на этот мост, где многие тысячи белградцев образовали живой щит. Мы обнимались, танцевали, звучала знаменитая сербская песня «Тамо далеко, далеко». А над нами летели крылатые ракеты и взрывали министерства, административные здания, аэродромы. И белые вишни роняли миллионы своих лепестков от грохочущих взрывов.

Я нанёс визит Слободану Милошевичу в его резиденции, в золочёной гостиной. Он сказал мне, что американцы разрушили инфраструктуру Сербии. И у Сербии нет истребителей и зенитно-ракетных комплексов, чтобы противодействовать этим жестоким налётам. Но у Сербии есть бесстрашная армия, которая сорвёт наземную операцию американцев и разгромит их, как войска Тито громили фашистских оккупантов.

Мне казалось, что Милошевич полон решимости сопротивляться. Но давление на него было огромным. Его уговаривали, прельщали, обманывали. Среди обманщиков, прилетавших в Белград, был Черномырдин. Милошевич внял обещаниям и гарантиям, вывел войска из Косово. Тогда в Белграде случилась бархатная революция, Милошевич потерял власть и скоро оказался в Гааге, где началось его умирание под присмотром гаагских врачей и судей.

Косово без референдума, под контролем военных контингентов НАТО провозгласило свою независимость. И с этого момента началось попрание