Книга Инкуб с трамвайной остановки - Оксана Алексеева

а Дим бросился через сторону, но не воткнул нож ему в горло, а ударил рукоятью в висок. Как только Никита стал терять сознание, инкуб метнулся к амулету и снова нацепил его на шею ведьмака, связав крепкий узел в месте разрыва. Но он не успел, хотя двигался молниеносно. Я даже не видела, что сделала Риссая, но шея Феникса хрустнула с той же легкостью, как недавно у Крыси.

Риссая сразу освободилась, ведь бессознательно Никита не мог удержать альтера, она упала на пол, сотрясаясь от ужасающего осознания. А другой охраны все еще не было – неплохо мы их одурманили. Это мы во всем виноваты… во всех этих смертях виновны мы, потому что помогли психопату здесь оказаться!

Я не могла сдержать слезы. Мертвое тело стражника лежало в стороне. Я опустилась рядом с бездыханным Фениксом – его круглые радужные глаза выглядели пугающе пустыми, как две разноцветные стекляшки. Не сразу удалось припомнить:

– Он ведь бессмертный… Почему он не оживает? Почему?!

Диминик тоже остановился рядом и с трудом ответил, прижимая к груди поврежденную ударом руку:

– Фениксы воскресают в пламени. Его тело надо сжечь. Но если он пролежит так некоторое время, то уже не вернется. А может, мы просто…

– Прекрати! – взвилась я. – Прекрати притворяться полным говнюком! Ты три раза подряд доказал, что не убийца!

Подала слабый голос и Риссая:

– Ты был готов подставиться сам, чтобы спасти нас – так убийцы не поступают. Да, ты ненавидишь правителя за приговор твоим родителям, но…

Инкуб сухо перебил:

– Не только за это. Если бы у них была другая раса, то Феникс не вынес бы решение так запросто. А их дело у него не заняло и двух минут.

Я примирительно произнесла:

– Ладно, согласна, что о равенстве рас здесь больше говорят, чем делают. Но напомню, что в Зорирте вообще убивают полукровок. Так уж плох этот Феникс в сравнении с другими? Диминик, ты не убийца, так не становись им.

Он словно очнулся от наваждения, кивнул:

– Хорошо, надо найти камин. У меня рука сломана, но давайте попытаемся его поднять.

Риссая тоже немного пришла в себя и остановила:

– Я могу развести огонь прямо здесь. Следите, чтобы пламя не распространилось дальше.

Интересно, как мы должны за этим уследить? Но останавливать ее не стали – нельзя было медлить и рисковать, что этот худенький подросток потеряет возможность возродиться. Хоть одним трупом на сегодня будет меньше.

Горело хорошо. Мы сидели полукругом, наблюдая за сжимающимся в большое яйцо телом. Молчали, не в силах вынырнуть из транса и оторвать взгляды от пламени. Молчали и тогда, когда вокруг зашумели: магикопы кричали, тормошили охрану, допрашивали тех, кто был в более ясном сознании.

Разумеется, очередь дошла и до нас. И мы с Риссаей не стали мешать профессиональному мошеннику заливать за всех нас:

– У магистра Веллеса спросите, как мы ненавидели этого вашего Никиту. Следили за ним постоянно. Конечно, и сюда за ним прокрались. Мы искали малейшие доказательства его преступных намерений, но даже не предполагали, что он собирался напасть на Феникса. Не позвольте ему очнуться – он способен убивать за секунду!

Магикопы – а здесь присутствовал и сам начальник сверхполиции – ему вряд ли полностью верили, хоть объяснение и звучало почти правдоподобно. Но точку поставил сам правитель. Он действительно переродился, но вылупился из яйца младенцем – малюсеньким симпатичным малышом с радугами в глазах.

Его, уже облаченного в маленькую золотую мантию, держал на руках пожилой слуга. И младенец пищал своим еще не поставленным голоском, однако весьма осмысленно:

– Никиту отправить в заморозку, не приводя в сознание!

– В заморозку?! – донельзя удивилась одна из валькирий. – Правитель, он убил оборотня, он убил вас! И был готов убивать дальше, если бы его не остановили!

– Я лучше вас об этом знаю, – Феникс ответил ей с ненормальной для младенца серьезностью. – Но его сила немыслима – до сих пор мы с такой не сталкивались. Пусть побудет в бессрочной заморозке. Быть может, через несколько жизней я придумаю, что с ним делать. Из-подо льда он все равно никому не навредит. – Малыш перевел взгляд на нашу троицу и свел лысые бровки. – Говорите, что они курсанты вашей академии?

– Именно так, правитель, – кивнул начальник сверхполиции. – Первый курс.

– Настоящие герои, – пропищал Феникс. – Они бесстрашно бросались на помощь и не отступали. Госпожа Танш была готова скорее умереть, чем убрать щит передо мной. Управлению сверхполиции благодарность! Молодцы, что начали подбирать достойные кадры.

После этого у магикопов к нам вопросы иссякли. Но я сильно сомневалась, что сам Феникс не понял, что мы делали в сокровищнице. Хотя в главном он прав: воровство и убийство – все же разные преступления. И наше самопожертвование, возможно, компенсировало небольшие грешки. Откуда мне знать, как мыслит существо, живущее уже тысячелетиями? Возможно, он с высоты своей мудрости видит в нас то, чего мы сами пока не разглядели?

– Спасибо, Феникс. – Берсерк склонил голову. – Управление выпишет им премию.

– Славно, – на высокой ноте ответил младенец. – Курсанты, я не хотел сегодня умирать – любая моя смерть несет в себе боль и риск. А вы еще и сразу позаботились о моем теле. Потому просите что угодно.

Вот это мы выпутались так выпутались! Вместо преступников начали выглядеть самыми перспективными курсантами. У меня просьб не было, я от стыда лицо поднять не могла, зато Диминик в подобных ситуациях не тушуется:

– Благодарю, правитель. Нам бы амулет прозрения.

Малыш выпучил на него огромные глаза и неуверенно отозвался:

– Ну ты загнул. А подешевле ничего в голову не пришло?

– Скучно, – улыбнулся ему инкуб с бесконечной нежностью. – Мы же не будем торговаться после фразы «что угодно»?

У него просто талант – он умеет в любом вызвать восхищение, но сразу же накрыть его раздражением. И Феникс, которого просто поймали на слове, был вынужден отмахнуться малюсенькой ручкой:

– Ладно, принесите ему амулет.

Инкуб без зазрения совести принял дар, но всунул его мне в руки. На удивление у меня сил не нашлось.

– Даже не продашь? – устало поинтересовалась я.

Он ответил тихим шепотом:

– Я теперь герой. Лучше я выжму пользу из своего нового положения, чем попадусь на этой продаже. И надо поставить полную точку в нашей с тобой истории, раз эта штука стала ее краеугольным камнем.

Пожала плечами и приняла его аргументы. Мне не под силу понять, что творится в голове Диминика Эйма и почему он почти всегда делает не то, что от него ожидаешь. Но на выходе из дома я не удержалась от вопроса:

– Как твоя рука?

– Заживет. – Он болезненно поморщился и указал взглядом на медальон, подобный которому и мне когда-то давали для быстрого восстановления.

Я хотела тронуть его за плечо, но вспомнила о недопустимости прикосновений, и просто произнесла:

– Мне жаль твою Крысю. Честное слово, очень жаль.

Он опустил потухший взгляд в землю, но потом вскинулся и посмотрел на меня с иронией:

– Не притворяйся, что обо мне заботишься.

– Не притворяюсь, – искренне ответила я. – Моя-то влюбленность пока не прошла. То есть еще несколько недель я неизбежно буду за тебя переживать.

– Кстати, да! – Диминик вдруг обрадовался. – Риссая, иди сюда, нам втроем надо срочно обсудить мою новую идею. Пока вы еще обе готовы меня слушать.

Я закатила глаза, но в сторону с ними отошла. Хотя идея была идиотской. Инкуб, как обычно, заботился только о своих интересах:

– Меня не примет ни один отряд – и, как следствие, меня скоро из академии вышвырнут, а в сверхполицию и брать не подумают. Выход один – создать десятый отряд. Не лучше ли нам собраться своим кружком? В отряде должно быть не меньше четырех членов, лучше пять. Но для начала мы могли бы заявить, что есть костяк, а остальных потом подберем. Сейчас самое лучшее время вворачивать такие просьбы – нас будут слушать только из уважения к Фениксу. И медлить нельзя, через неделю все забудут, какие мы молодцы.

– Даже не знаю… – Риссая нахмурилась. – Но ты серьезно решил идти на службу? Зачем?

Я вздохнула:

– Как будто не догадываешься, зачем ему это. Нет-нет, я точно за тобой не пойду, командир Эйм. Мне значок магикопа нужен, чтобы защищать сверхзакон, а не нарушать его! Я