Книга Тренажер для трех граций - Наталья Александрова

Волосы, до этого стоявшие дыбом, начали потрескивать, какбудто сильно наэлектризовались. Со страху Ирине показалось, что волосы прядямивыпадают. Этак можно вообще облысеть от такого стресса!

В зеркале отражалась совершенно чужая безумная физиономия свыпученными как у свихнувшейся лягушки глазами. Ирина постаралась взять себя вруки и внимательно прочитала статью.

— Боже! — вскричала Ирина. — Что же мнеделать?

Она не переживет такого позора. После такой статьиоставалось только повеситься. Хотя, пожалуй, лучше утопиться в сточной канаве,это будет ближе к духу статьи. Так вот что имел в виду тот паршивец из сыскногоагентства «Лео», когда говорил, что Ирина пожалеет, что не купила у негофотографии! А она-то, наивная дурочка, подумала, что он всего лишь отдаст ихКатерине! Нет, все-таки нет пределов человеческой подлости! И что она теперьможет сделать? Подать в суд на детективное агентство «Лео»? Ирина представиласебе унизительное разбирательство, да еще у них с Катериной тоже рыльце впушку, ведь Катька украла из их офиса все дела покойного Линькова!

В дверь позвонили. Первой мыслью Ирины было не открывать. Нозвонок заливался истерической трелью, так что Ирина потихоньку подкралась кдвери и выглянула в глазок.

— Ирка, немедленно открой! — заорала Катерина.

И вот уже она влетела в прихожую, размахивая газетой.

— У тебя телефон не отвечает, так мы уж беззвонка! — сказала, войдя вслед за ней, Жанна.

— Девочки, это конец! — голос у Ириныдрожал. — Катюша, у твоего профессора не завалялось там немножко ядакураре? Говорят, он убивает мгновенно и безболезненно…

— Ты хочешь убить того детектива? — глаза уКатерины горели от ярости зеленым огнем, как у львицы перед охотой. — Вотеще, ценный яд на него тратить! Да я задушу его собственными руками! Или лучшеподбросить бомбу прямо в агентство «Лео»! Чтобы уж всех мерзавцев разом…

Глаза у Катерины затуманились, и она мечтательно вздохнула.

— Яд нужен лично мне! — крикнула Ирина. Это я хочуотравиться! Потому что не переживу такого позора!

— Ну, подруга, — Жанна силой усадила Ирину на стули мигнула Катьке, чтобы принесла какое-нибудь успокоительное, — это уж тызагнула. Да чтобы из-за какого-то мелкого подлеца травиться…

— Тогда мы подадим на них в суд! — Катька былаполна энергии.

— Не пойдет, — Жанна, напротив, была самоспокойствие, — в суд ты можешь подать только на этого детектива как начастное лицо. Агентство от всего отопрется! Ты, Катька, с ними договоркакой-нибудь заключала?

— Они сказали — потом… — протянула Катерина, — апотом они только денег требовали, я с ними поругалась…

— Нужно было заплатить ему пятьсот долларов, —губы дрожали и не слушались Ирину, тогда бы ничего не случилось.

— Катька! — встревожено крикнула Жанна. Ты несешьлекарство?

Катерина отозвалась из кухни, что сейчас идет.

— Можно подать в суд на газету, — сострадательносказала Жанна, — только боюсь, это не поможет. Там такие зубры сидят, наних, наверное, каждый день кто-то в суд подает. Впрочем, с адвокатомпроконсультироваться не мешает…

Она направилась к телефону, заметила, что вилка выдернута изрозетки, и включила телефон. Тотчас раздался резкий звонок. Ирина вздрогнула,тогда Жанна схватила переносную трубку и вышла в прихожую.

Явилась наконец Катерина с рюмкой, куда налита былаподозрительная коричневая жидкость.

Яша плелся за ней с самым несчастным видом.

Он-то обрадовался', когда пришла Катя. Но оказалось, чтозря, потому что его верная подруга и соратница по еде сегодня была озабоченасовершенно другим. Катя не только не принесла коккеру вкусненького, но иотмахнулась от него, когда шарила по кухонным шкафчикам в поисках лекарства.Ирина встала и забегала по комнате, как пантера по клетке.

— Что делать, что делать?

Катерина горестно вздохнула и спросила у вернувшейся Жанны,кто звонил. Жанна закурила сигарету, потом села на диван и только тогдаответила:

— Ирка, звонила твоя свекровь. Бывшая свекровь, но она,оказывается, так не считает. Она сказала, что сию минуту свяжется с твоимопять-таки бывшим мужем и вызовет его сюда.

И что сегодня же начинает хлопоты на предмет лишения тебяродительских прав. Дескать, таким особам, как ты, ни в коем случае нельзядоверять воспитание детей.

— Ну надо же, — пробормотала Ирина, — а ведьона всегда утверждала, что читает только «Санкт-Петербургские ведомости» иненавидит желтую прессу! Что ты ей ответила?

— Я послала ее на три буквы открытым текстом…

— Правильно! — согласилась Катерина.

Ирина приняла из ее рук стаканчик и залпом выпила коричневуюжидкость. Горло обожгло, она закашлялась.

— Что ты ей подсунула? — встревожилась Жанна.

— Коньяк бодрит, — невозмутимо сообщилаКатерина, — а валерианки я у нее не нашла.

— Ну вот, теперь еще и пьяная буду… — расстроиласьИрина.

Снова зазвонил телефон. Ирина сама взяла трубку, потому чтоот коньяка ей стало полегче. Звонил ее литературный агент Дима. Дима былстрашно зол, это Ирина поняла сразу.

— Послушайте, что вы устраиваете? — громковопрошал он. — Разве я вас когда-нибудь подводил? Если вы мной недовольны,то могли бы сказать об этом прямо! Разошлись бы красиво, без взаимныхпретензий!

— Дима, вы от меня уходите? — вскинуласьИрина. — Ну конечно, я не могу вас удерживать…

— Что значит — ухожу? — насколько Ирина понимала,Дима был в крайней степени раздражения, иначе не позволил бы с ней такоготона. — По-моему, это вы нашли мне замену!

Так не делается!

— Да с чего вы взяли? — изумилась Ирина.

— Вы связались со Сливкиным, не посоветовавшись сомной! — кипятился Дима.

— Да с чего вы взяли? — как попугай повторялаИрина.

— Но ведь это он оплатил статью в «Сплетнях искандалах!» — не унимался Дима.

— Он? Сливкин? Да нет же! С чего вы взяли, что этустатью кто-то оплатил?

— А откуда она тогда могла там появиться?

Такой шикарный материал! Ведь это такая реклама!

— Реклама?

У Ирины от коньяка слегка шумело в голове, да и вообще послетого, как прочитала статью в газете, она плохо соображала.

— Дима, я вам клянусь, что не давала Сливкину никакогоповода! И ничего с ним не подписывала! И объясните же наконец, отчего выпосчитали эту ужасную статью рекламой!

— Ирочка, дорогая моя! — от волнения Дима назвалее Ирочкой, хотя никогда раньше так не делал — у них были чисто деловые отношения.