Книга Страна на дембель - Николай Нестеров

Особой моей заслуги здесь нет, песня про Мишико Саакашвили в стиле «давай до свиданья» хоть и не такая популярная, как исходная, но широко известна на просторах рунета в моем времени. Я лишь позаимствовал идею, да пару рифм подсказал Интигаму Рустамову. До ума он сам её довел.

— С огнем играешь, Морозов. Зачем тебе это понадобилось?

В ответ я поведал историю о том как стала известной группа «Ласковый май». Не знаю, было ли это в реальности, или просто байка, но сама идея мне понравилась.

На самой заре их музыкальной деятельности о них никто не знал, на ТВ было не пробиться, в газетах о них не писали, и чтобы вся страна услышала о новой группе Разин пошел на смелый маркетинговый ход. Он раздал бесплатно несколько сотен кассет со своей записью в поездах дальнего следования. Пустил детдомовцев по вокзалам, чтобы они уговаривали проводниц, рассказывая слезные истории о любимой девушке, которая уезжает в этом же поезде. После чего просили поставить кассету с песней для нее на прощание. В результате альбом крутили во всех поездах по внутреннему радио.

На самом деле, это чистейшая байка, Андрюша Разин просто платил наличкой проводникам, чтобы они ставили его кассету во время пути. А романтичная история про сирот и вокзалы — всего лишь красивая выдумка. Но схема сработала и группа «Масковый Лай» стала зело популярной.

Громов выслушал эту слезливую ахинею, ничего не сказал, но кассетой трясти перестал. Запись, кстати, передал майор Жилинский, по моей просьбе, изъяв из тайника с деньгами. Была у меня крохотная надежда, что дрогнет его каменное сердце, и пришлет тысячу-другую в качестве подарка лежащему в гипсе матросу, бывшему пограничнику. Но видимо, сердце у него оказалось, как кремень. Ничего не прислал, кроме пламенного привета.

— Что это за ночные похождения? — поинтересовался капитан первого ранга, но как-то не искренне, без интереса.

Выслушал объяснение, но комментировать не стал. Видимо, и так все в подробностях знал. Обложили как в берлоге, каждый шаг отслеживают. Не удивлюсь, если старлей на лестнице не случайно оказался. Могли и позвонить с моего этажа, когда мимо вахты проскочил. Ну как «проскочил»-прошкандыбал на трех конечностях, две из которых — не мои родные. А значит, не бесшумно получилось.

— Срочный запрос из Москвы пришел. Еще в январе старец сообщил, что весной талибы начнут наступление в Афганистане. Я у тебя еще переспросил, кто такие талибы, но ты ничего не ответил.

— Вроде припоминаю, товарищ полковник. Наверное, горная народность какая-то в Афганистане. Вы же не просили уточнить, а я не спрашивал.

— Не важно уже. Душманы на днях начали крупное наступление в районе Джелалабада. Политбюро в панике, боятся, что фронт посыпется. Наджибулла готовится к эвакуации, штаб на аэродром перенес, на чемоданах сидит.

— Вы хотите отправить меня к ним на подмогу? — чувство юмора у меня не всегда на высоте, признаю. — Чего надо? Отправиться на встречу к старцу в Лениноран? Или сюда его вызвать? Сразу предупреждаю, что никаких способов связи у меня не осталось.

— А как же условные знаки? Камни на стене, зарубки на столбах? — с ехидной усмешкой поинтересовался Громов. — В Лениноран тебе путь заказан. Сюда вызывай.

Фигушки! Проект «Дедушка Исмаил» закрыт, концы обрублены. Теперь меня с ним больше ничего не связывает. О чем и сообщаю.

— Что касается Афганистана, то напрасно переживаете. Усидит Наджибулла в своем кресле, он еще с нашим Пал Палычем Тарасенко встретиться должен через несколько лет. И Джелалабад власти удержат без проблем. При таком превосходстве в артиллерии и авиации они просто завалят наступающих бомбами и снарядами.

— При чем здесь подполковник Тарасенко? — сильно удивился Громов.

— Ну вы, блин, даете! Золотая сабля от самого имама Хомейни. И вы такого человека предлагаете держать где-то в другом месте? Треть Афганистана под иранским влиянием, а тут такой весомый аргумент в переговорах. Человек, которого наградил сам аятолла Хомейни. К тому времени безвременно ушедший уже из нашего мира. Так что, через год Палыча выдернут на новое место службы с повышением. Если и не в Афганистан, то на границу с ним точно.

— Хм. Интересный расклад. Вот оно как. Но панибратство с начальством — это не дело. Какой он тебе Палыч?

— Я вас умоляю, товарищ капитан первого ранга. Подполковник Тарасенко недавече, как недавно, со мной всю дорогу, аж восемь часов подряд, обсуждал вопросы сватовства и перспективы стать его затем. Заметьте, он сам эти шансы оценил, как очень высокие!

— Пфф, балабол. Так ты уверен, что режим в Кабуле устоит? Старик, что об этом говорил?

— Я уже и не помню точно. Не придал значения, поэтому специально не запоминал. Хвалил генерала Дустума. Хороший воин, три-четыре года будет верой и правдой служить. Затем переворот устроит. Но это нормально в их понимании. Традиции такие. Так что талибов, то есть, душманов в Кабуле точно не будет. Что касается Джалилобада, то там все очевидно. Если власть не будет паниковать, то у моджахедов нет ни одного шанса на успех.

— Объясни, почему? Афганская армия практически не воевала все эти годы. Все боевые действия вели советские войска. Нет у них боевого опыта, огромное количество дезертиров и предателей. Слабая поддержка населения. Есть мнение, что они обречены. Сами американцы считают, что режим падет в течение трех-шести месяцев. Если наступление будет удачным, то еще быстрее. Данные точные, и я лично склонен им доверять. Откуда оптимизм?

— Все так. Но кого мы обманываем? Вывод войск вовсе не означает, что наших советников и солдат там нет. Техники, инструктора, и прочие специалисты воевали в Афганистане задолго до официального ввода войск. Летом 1979-го там уже находилось несколько тысяч наших военных. У меня сосед там служил, если что.

— Угу, сосед, — мрачно кивнул Громов, всем своим видом показывая, что по моим многочисленным и очень говорливым соседям Колыма плачет. Не забыл наверное «родственника» из РВСН.

— Если напрячь память, то можно вспомнить, что изначально замысел был в том, что воевать должны сами афганцы, а наши военные выполнять только охранные функции. Но почему-то все поменялось с ног на голову. Правительственные войска три дня в неделю отдыхают официально, а наши вместо них воюют. Плюс постоянный договорняк местных с местными. В результате воюют и гибнут только наши. Сейчас мы пришли к тому, что изначально планировалось.

— Какую память напрячь? Тебе десять лет было в 1979 году! — некстати напомнил Громов.

— У моего одноклассника старший брат два года в Афгане отпахал. И вообще, если будете перебивать, мы до утра не закончим разговор.

— Хорошо. Объясни тогда. Регулярную армию мы выводим, останутся только советники. И по твоему это никак не скажется на ходе войны? Это же противоречит любой логике.

Поскольку делать мне все рано нечего, а скукотища в госпитале жуткая, то решаю продолжить обсуждение. Давно я не брал клавиатуру в руки, соскучился по форумным баттлам. Бессмысленным и беспощадным.