Книга Невинность за свободу - Саша Ким

Я невольно улыбнулась, но тут же собралась с мыслями. Не отвлекаться на посторонние темы! Ещё столько всего надо обдумать.

Огонь. Тут ещё интереснее.

К моему удивлению, пожар совершенно мне не навредил. Ни единого ожога. Даже доктор, кажется, мне не поверил. Да что там доктор, я до сих пор собственным глазам не верю. Затягивая эластичный бинт, я снова бросила придирчивый взгляд в зеркало. Грудь стала заметно больше, поэтому приходилось наматывать свой импровизированный корсет туже, чем раньше. А это требовало определенных усилий, отчего я даже немного запыхалась. Нужно бы придумать, как оградить себя от будущего осмотра. Мистер Мартин ясно дал понять, что не оставит без внимания «погорельца». Но это позже.

Сейчас нужно разобраться ещё с одним вопросом... Со всем этим сумасшествием, я едва не забыла о своей роли.

Стоя посреди ванной, я уже застегивала рубашку, попутно критически оценивая своё отражение. Как бы я не желала этого избежать, рано или поздно, все равно придётся сделать... Закончив возиться с пуговицами, я взяла в руку ножницы. Модная, по местным меркам, стрижка, — организованная доктором Джеем, — прилично отросла. Волосы теперь почти доставали до подбородка. Прятать их, зачесывая назад, становилось все труднее. Непослушные пряди, то и дело выпадали на лоб.

Выдохнула. Пора.

Потянув длинный локон на макушке, я направила острие, и зажмурилась, не желая снова расстроиться из-за потери.

Ну же... Всего лишь волосы! Один чик и я стану чувствовать себя увереннее в роли парня. Почувствовала, как из-под прикрытых век выступили слезы, а пальцы судорожно задрожали. Такая мелочь, а я... Не могу... Не хочу!.. чтобы он смотрел на меня, как на несуразного мальчишку! Даже плечи затекли, пока я в сомнениях держала руки над головой.

— Соберись, бестолочь! — пробормотала я, не в силах сдержать дрожь в голосе. — Такой пустяк. Лучше быть парнем, но рядом с... Ой! — я вздрогнула, когда мои пальцы оказались в плену горячей ладони.

Распахнула глаза, и в отражении увидела мистера за своей спиной. Он таранил строгим взглядом мой висок. Вдоль позвоночника забегали мурашки. Вроде дверь была закрыта... Я ведь ничего не успела ляпнуть?

— Не нужно, — он осторожно забрал из моей руки ножницы.

Большая ладонь прошлась по моим волосам, укладывая их на место. Подушечки пальцев щекотнули кожу и замерли на шее.

— Хозяин...

— Я ведь просил, называть меня по имени.

Поддаваясь своему мистеру, я слегка склонила голову на бок. Затаила дыхание, наблюдая в отражении, как мужские губы приближаются к моему уху.

— И я хочу тебя... — его голос охрип, приятно лаская слух, — называть по имени. Можно?

Мое дыхание стало прерывистым, а сердце тарабанило в голове, мешая уловить смысл его просьбы. Однако я кивнула. Его пальцы слегка оттянули воротник моей рубашки, и обжигающие губы коснулись шеи.

Почему он это делает?

— Ив, только ничего не бойся. Ладно? — тёплые ладони осторожно сжали мои предплечья.

В голове закрутились непрошеные воспоминания. В огне... он поцеловал меня? Но почему?

— Что бы тебя ни волновало — я сам со всем разберусь, — продолжил мистер, оставляя короткие поцелуи на моей коже. — В том числе и со своими братьями...

О чем это он?

Я напряглась, ощущая странное предчувствие.

— Ну же, Лучик. Тебя даже дракон не испугал, однако ты боишься довериться мне?

Я завороженно глядела в зеркало. Мужская ладонь скользнула по талии, и легла на живот, едва заметно притягивая меня ближе к мощному телу хозяина. Его руки, губы, слова и голос такие мягкие, что мне стало сложно собраться с мыслями.

Похоже, он чего-то ждёт от меня?

— Я ведь знаю, что ты тоже это чувствуешь...

О да... ещё как чувствую. В теле снова будто натянулась упругая струна, готовая вот-вот лопнуть. Я ощущала, как пульсирует желание мистера, прижатое к моему копчику.

— Так зачем мучаешь нас обоих? Неужели ни разу не захотелось признаться?

Что происходит? Признаться…

— Я ведь уже пообещал, что никогда не оставлю... Знаю, что до сих пор не дал тебе ни одного повода мне верить, но...

Сознание неожиданно прояснилось. Я поняла.

Хочет, чтобы я доверилась... называть по имени...

Могу ли я это сделать? Но ведь он открыл мне свою тайну. Моя всяко будет поскромнее. Я зажмурилась, стыдясь встретиться с ним взглядом даже в отражении.

— Е-ева... — прошептала я, и втянула голову в плечи в ожидании приговора.

Я чувствовала, как сбилось дыхание, касавшееся моей кожи. Долгие секунды мистер не шевелился. И у меня внутри все задрожало.

— Ева, — повторил он вдруг, будто пробуя на вкус мое имя. — Спасибо... — его ладонь скользнула по щеке.

Что???

Мистер притянул мою голову к себе, и поцеловал висок.

— Прекрасное имя, — прошептал он в мои волосы. — Такое же прекрасное, как и ты, Ева...

Когда же там уже приговор? Тяжело дышать... Я ведь так не дотяну.

— Ну же... не бойся меня, — умоляюще прошептал он над моим ухом. — Тебе нельзя волноваться.

Ничего не понимаю...

Голова кружится. Кажется, я перестаралась, затягивая бинт. Звуки отступили, и я будто слышала, как мое шумное дыхание отбивается от глянцевых стен ванной комнаты.

— Посмотри на меня, Ева! — потребовал он.

Я чувствовала, что пол норовит ускользнуть из-под ног.

— Скажи что-нибудь! — развернув меня к себе лицом, приказал он, слегка встряхивая за плечи. — Только не отключайся...

Я лениво открыла глаза, и оценила взволнованный вид своего мистера.

— Вы все знаете? — ошалело прошептала я.

— Даже больше, чем ты сама. Поэтому успокойся!

— Нельзя падать в обморок? — насупилась я, хмуря брови.

— Нет, — он вдруг подхватил меня и усадил на мраморную столешницу рядом с раковиной. — Я запрещаю.

Я откинулась назад, норовя забиться в угол. Большие ладони, смоченные прохладной водой, коснулись моего лица. Я чувствовала, как согретые его тёплом ручейки полились по моей шее, и ниже, к груди.

— Черт... вот в чем дело, — пробормотал мистер.

Услышав, как трещит ткань, я снова открыла глаза. В раковину покатились пуговицы.

— Хозяин... — я попыталась прикрыться остатками рубашки.

— Это тебе больше не потребуется, — его пальцы протиснулись в ложбинку между грудей, сжимаясь на плотной ткани, сдавившей рёбра. — Я сниму, чтобы ты могла дышать.