Книга Завтрак с Машиахом - Илья Баксаляр

Старец сидел в кресле у стола и в толстенных очках, приблизив книгу почти вплотную к лицу, читал Коран. Он настолько был погружен в святое писание, что не обратил внимания на появление телохранителя. Охранник не раздумывая схватил кресло и потащил его вместе со старцем в подвал. Книга выпала из рук шейха. Саид случайно наступил на нее своим большим ботинком.

– Что ты делаешь? – громко возмутился старик.

– Не ругайся! Нам надо переждать очередной налет израильской авиации. Скоро начнется бомбежка.

Телохранитель осторожно поставил кресло в углу темного помещения, сходил наверх и принес из комнаты шерстяное одеяло, бережно укутал им старика, а затем между делом поинтересовался:

– Мой друг, ты давал команду атаковать евреев?

– Каких евреев? Я только недавно проснулся! Что происходит? И почему ты не даешь мне спокойно почитать Коран? Мне надоело твое бесцеремонное поведение, ведешь себя со мной как с маленьким ребенком, командуешь, как тебе в голову взбредет, – излив свое негодование, Исин замолчал, насупившись, затаил обиду на друга.

– Не обижайся! – голос Саида стал мягким. – Я очень переживаю за тебя, ты же знаешь, что кроме тебя у меня никого нет, и твое пребывание на этой земле есть смысл моей жизни.

Старик немного смягчился, понимая, что опять незаслуженно обидел самого надежного друга на земле. Он виновато опустил глаза:

– Ладно, извини, а теперь рассказывай, что там случилось?

Телохранитель был немного взбудоражен, но постарался взять себя в руки:

– Опять кто-то запустил ракеты прямо из центра города. Так ведь нельзя делать. Прилетят израильтяне и разбомбят целые кварталы, погибнут люди, а в домах много детей, стариков, женщин. Если наши воины хотят наказать евреев за захват земли в Секторе Газа, нельзя прикрываться мирными жителями палестинских городов, забирая их жизни. Можно же было атаковать с пустырей, их вокруг очень много, но ведь стреляют из густонаселенных районов, не задумываясь о последствиях. Мне кажется, среди твоего окружения есть провокатор, который разжигает кровавую бойню, провоцируя израильтян на уничтожение простых мирных людей.

Исин молча выслушал друга, а затем промолвил:

– Саид, у нас нет мирных жителей. Идет война, и каждая жертва не напрасна. Души людей, погибших в борьбе с неверными, с распростертыми объятиями примет Аллах и обласкает своей теплотой в райских садах на небесах. Жизнь на земле – это всего лишь короткий период пребывания души в нашем бренном теле. Быть может, смерть от врага является искуплением за все грехи, сотворенные на этой земле.

– Мой друг, о чем ты говоришь?! Там дети! Они в чем виноваты? Как они могли согрешить, если только пришли в этот мир?

Старик затих, долго о чем-то думая:

– В чем-то ты прав, Саид, и я тебя понимаю, но мы на войне и проявлять слабости не можем, даже понимая, что допускаем где-то перегибы.

– Исин, что с тобой? Ты же очень добрый человек, читаешь Коран, эту святую книгу, которая призывает к добродетели, любви и заботе о людях. Зачем ту губишь свою душу в жестокости и ненависти, ведь в этой гонке взаимной озлобленности не выиграет никто, мы все погибнем в конце концов, но ради чего?

– Я не давал команду запускать ракеты из городов, клянусь Аллахом, ты знаешь, я не занимаюсь военными вопросами. Моя миссия – служить Аллаху и просвещать народ, – шейх поднял руки к небу. – Но мы должны быть готовы к смерти ради свободы. В свое время каждый из нас предстанет перед Всевышним и будет держать только перед ним ответ.

Он хотел сказать еще что-то, но послышался невероятный грохот. Израильтяне массированно атаковали город из тяжелых артиллерийских орудий.

***

Казалось, темному коридору не будет конца. Бен-Аарон бежал со всех ног, часто сворачивая в еще более узкие проходы в мрачном подземелье. Черные тени преследовали незваных гостей, вероломно вторгшихся в их темное царство успокоения. Иногда Менахему казалось, что чья-то невидимая рука дотрагивается до его плеча костлявыми пальцами, желая схватить и утащить в мир темных духов. Спертый воздух неприятно щекотал ноздри, вызывая тошноту. Свет факела иногда выхватывал из темноты частично замурованные в стены останки человеческих черепов. От всего этого у Овадьи волосы вставали дыбом, и он прибавлял скорость, стараясь не отставать от старика. Свернув в очередной проем, молодой человек почувствовал легкое дуновение свежего воздуха.

Бен-Аарон остановился, у его ног тревожно поскуливал Вольфганг. Менахем тяжело дыша встал за спиной старика. Факел осветил тяжелую металлическую дверь, она была покрыта толстым слоем красноватой накипи, свидетельствовавшей о ее древности. После манипуляций старика с засовом внутри него что-то щелкнуло, потайной механизм пришел в движение, шестеренки начали вращаться, ворота неторопливо со скрипом открылись. Беглецы вошли в образовавшийся проход, дверь незаметно закрылась за ними. Уверенной походкой Бен-Аарон двинулся дальше по проходу, теперь приходилось нагибаться, так как потолок нависал над самой головой. Под ногами появились ступени, и все зашагали наверх, спустя минут пять они закончились, и вновь пришлось идти по длинному коридору. Овадья, перебарывая неприятные ощущения, молча спешил за Бен-Аароном. Вскоре появились новые ступени. Их было так много, что Менахему показалось, что они поднимаются на высокую гору. Тяжело дыша, молодой человек стал считать про себя шаги: «Семьсот тридцать один, семьсот тридцать два, семьсот тридцать три…»

Подъем закончился, и перед ними открылся темный коридор. Какое-то время путники шли по нему, пока не оказались в тупике – темная гранитная плита перекрыла проход.

Овадья не выдержал:

– Вы заблудились, уважаемый Томер?

Бен-Аарон ничего не ответил, только ярче осветил плиту, перегородившую им путь.

– Так мы заблудились? – голос молодого сотрудника «Моссада», который когда-то спокойно выдержал взгляд Эфраима Галиви, дрогнул.

Неожиданно Менахем услышал за спиной отвратительный скрип, не успел он оглянуться, как громадная каменная плита с грохотом обрушилась, перекрыв путь к отступлению. Ему показалось, что все демоны подземелья одновременно проснулись и, рассерженные наглым вторжением людей, решили запереть их здесь. Каменные стены дышали ненавистью и злобой. Овадья прижался к стене, ощущая тяжелое дыхание духов тьмы. Тени стали пугающе носиться по потолку узкого прохода, готовые навсегда поглотить непрошеных гостей. Сердце молодого человека забилось сильнее, пес у ног жалобно заскулил, чувствуя присутствие нечистой силы. Бен-Аарон освещал факелом гранитную скалу, которая преградила путь.

Тени засуетились, готовясь наброситься на людей. Овадья вздрогнул от скрежета, который сначала был едва различим, как будто что-то медленно сдвинулось с места, но затем шум стал пугающе нарастать. Молодой человек поднял голову, не понимая, что происходит, и с ужасом осознал, что потолок медленно опускается прямо на него. Он вытащил телефон в надежде дозвониться до службы спасения, но связи не было. Каменный потолок неуклонно опускался все ниже и ниже. У Менахема свело живот, дрожь пробежала по позвоночнику, а ноги и руки онемели. Еле сдерживая себя, Овадья прошептал: «Уважаемый Томер, да что же здесь такое происходит?» Но старик не обращал на спутника никакого внимания, он был увлечен стеной, перегородившей им путь.