Книга Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени - Дженнифер Бенкау

– Ты привела их сюда! – кричит Эмма. – Солдаты Короля шли за тобой!

– Этого не может быть.

Во мне вспыхивает ожесточенная борьба. С одной стороны, я точно знаю, что нападение произошло не по моей вине…

– Лиаскай никак не связана с Королем. Она его презирает! – заявляю я.

А с другой, откуда мне знать? Вдруг Лиаскай обманывает меня? Отмахиваюсь от этой мысли.

– Лиаскай любит людей, – говорю я. – Даже тех, кто живет в деревне. Она никогда бы нас не предала.

– Нас? – возмущается Эмма, уперев руки в бока. – Да как ты смеешь говорить про нас! Ты – не одна из нас!

Я смотрю на Лиама, ища помощи, однако он выглядит очень отстраненным.

– Неужели это простая случайность? – ядовито спрашивает Эмма. – Много лет никто не мог нас найти. Вдруг появилась ты, с невидимой короной на голове и Утренней богиней глубоко внутри. Ты убедила Лиама с Алис уйти. Деревня осталась совсем без защиты. И тут нагрянули орды Короля! Ты хоть представляешь, что они сделали?

Я пячусь от Эммы: земля под ногами мягкая и скользкая.

– Десятки людей они убили. А других забрали с собой! Пит, Томас, Джонатан! Солдаты избили их до потери сознания, заковали в кандалы и выволокли из долины, словно животных!

Несмотря на испуг, я чувствую облегчение. Братья Лиама живы.

– Мы освободим их, – тихо обещаю я, продолжая пятиться.

Сапогом зачерпываю ледяную воду – я наступила в ручей.

– Король за все заплатит, – говорю я.

Из груди Эммы вырывается короткий отчаянный вскрик.

– Лживая сволочь! – вопит она и залепляет мне пощечину, от которой я не успеваю увернуться.

Невольно касаюсь щеки. Мне хочется разрыдаться, однако Лиаскай внутри меня кипит от гнева.

– Заплатит? – визжит Эмма. – Разве ты не видишь, что заплатили мы?!

– Прекрати сейчас же, иначе будешь иметь дело со мной, – вдруг срывается у меня с губ.

Эти слова произнесены моим голосом – самым колючим и ледяным тоном, – только вот я ничего не говорила. Или сказала, но неосознанно. Поэтому я напугана куда больше остальных.

Эмма снова замахивается, и я вижу на ее лице отчаяние и горе, которые ей пришлось пережить за эти страшные часы. На мгновение замечаю муку, которую она столько лет безропотно терпела. Страхи, заставившие ее показать маленькому сынишке ритуальную казнь. Она боялась, что однажды он забудет об осторожности и его самого сбросят в Ущелье.

Я, Лиаскай – мы обе – понимаем ее. Прекрасно понимаем. Однако я не позволю ей ударить меня еще раз. Сделав шаг вперед, я угрожающе шепчу:

– Оставь меня в покое.

– Не смей говорить с ней в таком тоне, – говорит Лиам совершенно спокойно, однако в его взгляде – шок, смешанный с сожалением.

Именно сожаление всегда испытывает Лиаскай, когда смотрит на Лиама моими глазами. Сейчас он ударил меня в спину, и это ранит меня сильнее пощечины Эммы.

Вдруг она права? Вдруг Лиаскай обманывает меня? Вдруг все это – одна большая ложь? В очередной раз тот, кому я доверяла, обвел меня вокруг пальца и использовал как пешку в собственной игре.

Я снова отступаю, скользя сапогами по гальке, и неожиданно оказываюсь по колено в ледяном ручье. Лиам смотрит на меня с невыразимой мукой. Сердце обливается кровью. Что он надеется во мне увидеть? Что видит? Я теряю себя? Превращаюсь в коварное чудовище? В одно из тех созданий Лиаскай, которое прикидывается тем, чего человек отчаянно жаждет, а затем заманивает его в ловушку?

– Сгинь! – шипит Эмма.

Из-за ее спины в меня летит камешек или кусочек дерева, брошенный Шеймусом. Я замечаю это краем сознания, потому что мне до ужаса все равно.

Голова у меня занята только одной мыслью, которая перевернула мой мир с ног на голову.

Боже мой! Лиам. Ты ведь всегда об этом подозревал. Еще в Жадных Лесах, когда мы впервые встретились. Даже тогда ты боялся меня.

Вдруг ты был прав?

Глава 40

Сколько я уже бегу? И куда? Не знаю.

Одежда у меня промокла до нитки, потому что я перешла ручей вброд: мне хотелось как можно быстрее убраться подальше от Эммы и остальных. Оказавшись на другой стороне ручья, я собиралась спрятаться среди деревьев, но вскоре снова перешла на бег, чтобы не замерзнуть.

Я сбежала не только из-за обличающих взглядов. В голове у меня кипит гнев Лиаскай, который медленно, капля за каплей, просачивается в сердце. Эта жгучая и ярко-алая ярость направлена на всех, кто причинил мне боль. Вдруг этот гнев вырвется наружу?

День померк, набросив на долину тонкую траурную вуаль из копоти. Чад над деревней превратился в струйки дыма. Мне отсюда не видно, но я знаю, что там повсюду пепел и кости.

Кости, могилы и пленные. И так везде.

Надо положить этому конец.

В боку колет, а от каждого вздоха грудь пронзает болью. Найдя защищенное от ветра местечко между камнем и вечнозеленым кустарником, я сворачиваюсь там клубочком. Чувствую себя каким-то зверьком. Наверное, мне следует достать Церцерис и перенестись обратно в Ирландию. Буду там прятаться, пока Лиаскай меня не уничтожит. Всего-то нужно открыть медальон и взглянуть на сапфиры Кассиопеи. Меня здесь почти ничего не держит, только пугающая мысль, что Эмма может оказаться права. Вдруг это я приманила сюда королевских солдат? Тогда я дня не протяну, думая о своем трусливом бегстве.

Пусть мне этого никогда не хотелось, но я все еще… что-то вроде Королевы.

Наверное, нужно…

– Ты в порядке?

Испуганно вздрогнув, я стукаюсь спиной о камень. Что это, игра воображения? Однако я не просто вижу и слышу Лиама. Опустившись на колени, он подползает и приваливается к камню рядом со мной, а я чувствую, что штаны у него тоже мокрые, как и у меня.

– Ты шел за мной?

– Все это время.

– По воде Лирии.

– Ты оставляешь за собой миры, – Лиам улыбается краешком губ. – А я ради тебя промочил ноги – этим стоит гордиться? Тогда я не прыгнул в проклятую реку и поплатился за это: мне пришлось пережить самые страшные часы в моей жизни, ведь я думал, что ты уйдешь и мы не успеем попрощаться.

Нет, Лиам. Не прыгнув, ты поплатился кое-чем еще.

– Теперь я всегда буду прыгать.

– Но я… мне… ты…

На глаза набегают слезы, и я отворачиваюсь, но Лиам мягко берет меня за подбородок и привлекает к себе, касаясь лбом моего лба.

– Ей не следовало говорить с тобой в таком тоне.

Эти слова сбивают меня с толку. Значит, тогда он обращался не ко мне, а к Эмме?

– Майлин, ты здесь ни при чем. У мамы истерика. Она вне себя от страха, паники и горя.