Книга Книжный магазинчик прошлого - Эми Майерсон

– Кто мастер шарад? – спросила я.

– Джейн Остин. Она славится своими шарадами. Их особенно много в книге «Эмма». Но этот персонаж не из «Эммы». – Она указала на имя Фицуильям. – Знаешь, кто это?

– А должна?

Шейла нахмурилась.

– Если не знаешь, то придется конфисковать у тебя купон на книги Джейн Остин.

– У меня такой вряд ли найдется.

Шейла закатила глаза.

– Джейн Остин никому не по зубам. Точно так же как и мистеру Дарси нет равных в гордости. И я сейчас про мистера Фицуильяма Дарси.

Мы продолжили изучать загадку.

– Видите концовку? – Я приставила палец к последней строчке. – Его ценность неоспорима даже после его ухода. Ценность и уход… Ключ к разгадке где-то здесь!

Мы наклонились поближе к письму, будто расстояние мешало разглядеть отгадку.

– Его ценность…

Я вбила слово «ценность» в тезаурус и прочитала вслух определение. «Количество. Стоимость. Цена. Значимость. Выгода».

Шейла щелкнула пальцами.

– Значимость[5], – сказала она командным тоном. – Запомни это слово, а пока что скажи, как по-другому можно описать «уход»? Возможно, глаголом совершенного вида вместо существительного?

– Вы что, повелитель грамматики?

– Когда дело касается грамматики, мне не до шуток. Так какой правильный ответ?

Из нее вышел бы хороший учитель.

Уход. Уходить…

– Уйти[6]. – Меня охватил такой восторг, будто я нашла ключ к величайшей тайне человечества.

Шейла одобрительно кивнула.

– Капитан Фредерик Уэнтворт[7]. – Я в недоумении посмотрела на нее. – Ты безнадежна.

Шейла отвела меня к разделу классики. Она изучила все стеллажи с книгами Джейн Остин, пока не нашла «Доводы рассудка» от издательства Penguin Classics. В книге лежал пустой спичечный коробок, зажатый между начальными страницами романа. На этих страницах было подчеркнуто описание главы семейства Эллиот.

«В основе личности сэра Уолтера стояло тщеславие: был он неописуемо горд как своими качествами, так и положением».

И следующее предложение:

«Редко встретишь женщину, которая бы заботилась о своей внешности так, как сэр Уолтер, и ни один слуга какого-нибудь новоиспеченного лорда не был в таком восторге от своего положения в обществе».

На спичечном коробке стояла эмблема стейк-хауса из округа Ориндж. Согласно информации из интернета, заведение было продано и переименовано в 2002 году. Оно сменило с десяток владельцев перед окончательным закрытием в 2011-м. Среди отзывов затерялось множество комментариев от клиентов, ностальгирующих по ресторану в его первоначальном виде. «Берт Вестон, может, и слыл тем еще скрягой, – писал один обозреватель, – но, по крайней мере, его персонал мог приготовить гребаный стейк». Я повернулась к Шейле, но она пожала плечами, не замечая ключевую деталь этого отзыва.

Теперь настала моя очередь играть эксперта.

– Вестон, – воскликнула я. – Как и Эвелин Вестон! Берт Вестон, видимо, был ее отцом.

И, скорее всего, тщеславным и самовлюбленным человеком. Я уже прекрасно понимала, что Билли не любил его.

Интернет выдал огромное количество информации о Берте Вестоне. Единственный владелец Weston Family Farms, крупнейшего поставщика фруктов в долине Сан-Хоакин. Он несколько раз попадал на обложку различных журналов, включая «Форбс». В семидесятых и восьмидесятых годах газеты восхваляли его историю восхождения из грязи в князи. К началу девяностых появились статьи, где разоблачалась правда об адских условиях труда на его предприятиях, о политических взятках и массовых сокращениях. На него подали в суд профсоюзы и бывшие работники, а также бывшие жены. В конце девяностых, когда ему было за шестьдесят, он продал свою ферму одному конгломерату и ушел на пенсию. Я бы хотела знать, сколько денег получила каждая жена и какая из его жен являлась матерью Эвелин.

Такие богатые и неоднозначные люди, как Берт Вестон, обычно не раскрывают свой адрес. Но через образ сэра Уолтера Эллиота Билли поведал нам о важнейшей черте характера Берта: о его тщеславии. Вполне возможно, он хотел, чтобы люди догадывались о его местонахождении. Даже после того, как он продал свой бизнес и ушел на пенсию, после того, как он перестал давать интервью, он, скорее всего, хотел, чтобы его могли найти.

Его адрес был внесен в реестр одного охраняемого жилого комплекса в округе Ориндж, и он находился в часе езды от Лос-Анджелеса.

* * *

Дорога к округу Ориндж пролегала напрямую по автомагистрали, но моя машина сделала крюк до того, как я осознала, куда направляюсь. Мама удобряла розы в саду. На ней была широкополая шляпа, которая защищала от солнца. Я не могла разглядеть выражение ее лица, спрятанное в тени.

– Миранда! – Мама встала и позвала меня с другого конца двора. – Что ты здесь делаешь?

Мне хотелось броситься к ней, словно я вернулась в детство, крепко обхватить ее руками, но я продолжала держаться в стороне.

– И тебе привет, – сказала я.

Она сняла шляпу, и я четко увидела ее лицо, на котором был макияж, даже несмотря на то, что она просто копалась в саду.

– Дорогая, все в порядке?

– Конечно, нет. О каком порядке ты говоришь?

– Не знаю. – Она сняла перчатки и зажала их под мышкой. – Рада, что ты приехала домой.

– Это не мой дом, – оборвала я. – Просто хочу сказать, что я собираюсь к Берту.

– К Берту? – невинно переспросила она.

– К Берту Вестону.

Она бросила шляпу на землю. Следом за ней упали перчатки, когда мама бросилась ко мне. Она схватила меня за руку.

– Не делай этого.

– Ты даже не спросишь, откуда я его знаю?

Я попыталась отойти назад.

– Миранда, прошу тебя. Не говори с ним! – Она сжала мое предплечье и аккуратно потянула на себя. Затем потянула еще раз, когда поняла, что я не шевелюсь. Но я была сильнее. Моложе. Упрямее. – Пойдем домой. Давай поговорим.

– Поговорим? Ты серьезно? Я здесь уже два месяца. Ты могла поговорить со мной в любой момент. Я больше не хочу с тобой разговаривать. Мне и не надо.

Мама отпустила меня и обвила себя руками за талию. Она старалась справиться со своими эмоциями, ее трясло.

– Берт Вестон – жестокий и эгоистичный человек.

Она вдруг показалась невероятно маленькой. Я сжала кулаки, чтобы не поддаться желанию успокоить ее.