Книга Всерьёз - Марта Крон

Молчу, набираю в рот воды и полощу пересушенное горло. Умываю лицо и с трясущимися коленками наклоняюсь над проявленными тестами.

Не может этого быть…

Когда там месячные в прошлый раз были?

Чёрт, из-за стрессов цикл всегда нерегулярный. Стоит встретиться с Владом и весь организм переворачивается.

О Боже! Что делать? Как я скажу Игорю?

Он хотел ребёнка, но что, если его мнение обо мне изменится? Что будет, если он захочет забрать его? Как я буду жить?

В накрывающей панике хватаюсь за голову и сжимаю до боли волосы.

Может аборт? Точно, сделаю по-тихому аборт! Игорь не узнает!

Замираю, когда понимаю, что меня бросает в такой непереносимый жар, что мне хочется немедленно стянуть с себя обжигающую кожу.

Что это? Как же больно!

Сглатываю и смотря на себя в зеркало, осторожно спрашиваю:

— Хочешь остаться?

Оцениваю каждое изменение во взгляде, но ничего путного не вижу. Лишь замечаю, что руки на краю раковины приятно холодят капли льющейся воды. С рваным выдохом ополаскиваю пальцы и жгучее горение тела потихоньку отпускает. Неуверенно задираю кофту и дотрагиваюсь до голого живота.

— А ты упрямый… — шепчу я, рисуя круги над пупком. — Есть в кого… — устремляю на дверь пронизывающий взгляд и прихожу к единой мысли, что у меня поехала крыша и доверять самой себе нельзя, лучше принимать решения вместе.

Собираю все тесты в руку, прячу их за спиной и с почти что сердечным приступом выхожу наружу.

Встаю перед своим нетерпеливо глазеющим мужчиной и только открываю рот:

— Березин, кажется я…

— БЕРЕМЕННА! — сносит меня волна из поцелуев. — Почему так долго-то, а!? Я от напряга уже руку по локоть сожрал!

— Ты знал?!?! — ухает сердце вниз.

— Знал? Пфф! Я специально это сделал! — тащат меня оцепеневшую на кровать. — Можешь кричать!

Набираю побольше воздуха:

— Березин, ты… — но как всегда меня обрывают на полуслове и Гоша подменяет все понятия.

— ЛУЧШЕ ВСЕХ!

АААА!!!

Глава 30

ИГОРЬ.

Моя беспокойная.

Дёргается во сне. Брови хмурит. Ноги поджимает.

Все мои слова, что буду любить, оберегать и поддерживать нашего ребёнка, через себя пропустила, но не приняла. Покивала головой, поугукала и сжалась в комок. Предателем меня назвала…

Да, не посоветовался. Да, сделал так, как захотелось мне. Да, осознаю это.

Но вины своей не чувствую.

И жалеть не буду.

Есть моя женщина, теперь будет и наше продолжение. Всё логично. Не вижу никаких поводов тянуть.

Я обеспечен, работа есть, здоровье пока тоже.

Да, нам грозит, пиздец какая опасность, но Алиса-то об этом не знает.

И не будет знать. Башку на отсечение скорее дам, чем свою семью в обиду.

Переверну землю, но найду выход. Если для этого понадобится сигануть в пропасть, значит так тому и быть.

Но тварью буду… задыхаюсь от мысли, что мой ребёнок будет жить без отца. Жгутом горло стягивает, когда представляю, что не смогу посадить маленького сына на шею или прижать к сердцу дочь.

До боли в груди хочу увидеть своих маленьких мышат. Чтобы много их было. Чтобы носились по дому, громко смеялись и вдребезги били все драгоценные вазы по углам. Пусть моя девчонка превратится в маму. Пусть бурчит ночью, чтобы я вставал и шёл убаюкивать детей. Пусть ворчит на меня, что я учу их жить так, как они хотят и выражаться любыми словами, лишь бы с их лиц не сходили улыбки. Пусть ругает, что я их балую сладким и по-тихому подсовываю им в карманы монетки, чтобы купили себе потом ещё.

Я готов пожертвовать собой, но главное, чтобы Алиса с ребятнёй не знали бед!

Чтобы были счастливы!

Я считал, что болеть Алисой ещё больше невозможно.

Правда, ну куда ещё-то? И так рвёт на части, как хочу её. Судорогами сводит, когда прикасаюсь к ней. А тут оказалось, что это всё были цветочки.

Меня на электрическом стуле поджарят, если увидят как сейчас смотрю на неё.

Маньяк — это слабо сказано. Голодный зверь? Фанатик?

Всё не то.

Я — беспощадный счастливчик!

Тот самый момент, когда тебя распирает от упоения. Когда улыбаешься так, что трещит за ушами. Когда надышаться не можешь. Когда на щёку твоей спящей невесты падает слеза и ты такой вертишь головой, и думаешь что это сейчас такое было.

Как её защитить, а? Как сохранить маленького Березина? Как самому при этом не умереть?

Тихо выдыхаю и с пьянящей радостью лезу под одеяло Алисы. Аккуратно просовываю голову вниз, оголяю ей живот и припадаю к нему губами.

— Моё чудо! Моё совершенство! Моя мечта! — с нежностью шепчу в пупок, будто это кнопка связи с моим малышом. — Вдохнови папу на смекалку… Алё, детёныш! У тебя там уши уже начали формироваться?

— Чего? — не открывая глаз, сонно бормочет Алиса.

— Ничего-ничего! Спи! Чш-чш-чш… — застываю в одной позе, пока мышонок недовольно сопит и переворачивается на другой бок, прерывая наш важный с ребёнком разговор.

Так не пойдёт. Меня ещё не осенило, как выкручиваться из грязной паутины.

Убеждаюсь, что любимая провалилась в сон и перелезаю на другую сторону кровати, чтобы снова уткнуться ухом в её животик.

— Псс, я снова тут! — дотрагиваюсь губами до родинки под грудью и начинаю беззвучно ржать над самим собой. — Так что ты мне посоветуешь, шмакодявка? — трусь носом об кожу. — Выручай папку, дай знак… — втягиваю со свистом воздух и плотно прикладываю ухо к Алисиной груди, слушая равномерный стук её сердца и успокаивая своё. Полежав так минут десять, погладил пальцем вокруг её пупка и благосклонно его поцеловал:

— Я понял… ты там спишь, как и твоя мама… ладно уж, не буду мешать… дрыхните дальше…

Подтянувшись к лицу Алисы, целую горестную морщинку меж её бровей и неохотно сползаю с постели.

Мысленно возмущаясь, что так вдоволь и не насладился целованием живота, неторопливо шагаю в гостиную посмотреть начавшийся футбольный матч.

Плюхаюсь на диван, включаю телик и с выдохом пытаюсь расслабить плечи, стараясь хоть как-то скинуть груз последней недели.