Книга Осколок - Себастьян Фитцек

Константин стал ловить ртом воздух, схватился за покрывшуюся красными пятнами шею и закашлялся.

– Ответь мне наконец на мои вопросы или, клянусь, я убью тебя!

Его тесть кашлял, нагнувшись к полу. Затем снова выпрямился, взял с письменного стола папку и подошел к стеклянному коробу на стене. Включил галогенную лампу за матовым стеклом, достал из папки снимок и закрепил перед лампой.

– Это сильно увеличенный снимок УЗИ.

Марк не различал ничего, кроме черных и белых пятен и не понимал, злокачественные они или доброкачественные. И тем не менее он узнал этот снимок.

Он видел его за несколько секунд до аварии – в руке Сандры.

«Поэтому она отстегнулась! Чтобы достать этот снимок УЗИ с заднего сиденья. Но зачем?»

– Здесь мы видим желудок и брюшную область твоего неродившегося сына. А вот это… – Константин кашлянул и осторожно указал на темный участок, – это его печень. И здесь отчетливо видна проблема.

Он бросил на Марка озабоченный взгляд.

– У младенца отсутствуют желчные протоки.

– И что это означает?

– Он страдает той же болезнью, от которой умер твой отец, Марк. Только она гораздо более выраженная. У него не может отводиться желчь. Младенец родится без полноценной печени.

– Что… что можно сделать?

– Не много. Без печени человек не может жить.

Марку показалось, что он повернулся вокруг своей оси, хотя не сдвинулся ни на миллиметр.

– Ты хочешь сказать, что мой сын должен умереть?

Константин кивнул.

«Но тогда зачем все это? Почему его достают с помощью кесарева сечения, за десять дней до запланированной даты?»

Какой-то актер для вида обследовал его в клинике Бляйбтроя. Многочасовые тесты и анализы, бессмысленные психологические анкеты, которые ему нужно было заполнять, – все лишь для того, чтобы выиграть время и подготовить шараду, стереть данные из его телефона и заменить замок и табличку с фамилией на его входной двери. Но зачем? Чтобы следующие актеры-любители выдавали себя за руководителя его бюро, связанного адвоката или его самого? Фиктивный сценарий, автоответчик с голосом Сандры, фальшивые банковские выписки, видео на вилле Константина, которое лишь выглядело как репортаж в новостной программе, а на самом деле было подделкой, – все это должно было направить его воспоминания в другом направлении и одновременно привести сюда в клинику в нужный момент. Почему?

– Я знаю, что ты сейчас думаешь. – Константин попытался достучаться до Марка, который словно в трансе уставился на короб со снимками. – Как мы могли так с тобой поступить? Как я мог тебе лгать? Лечить тебя от выдуманного осколка, чтобы ты принимал таблетки, которые поддерживают амнезию? Но речь шла о жизни и смерти, понимаешь, мой мальчик? Или ты думаешь, я ради удовольствия менял твою сим-карту или включал чертову лампу с дельфинами? Прятался в туалете, а потом в ванной, пока ты искал меня в квартире? Поверь мне, все это не я придумал. Я обратился в организацию, которая занимается ролевыми играми: обычно они устраивают хорошо оплачиваемые игры для взрослых. Они не знали, о чем на самом деле идет речь, и немного переборщили. Сценарий, который ты нашел в Айхкапме, адвокат у тебя в подвале, мой перевернутый кабинет, мебель в вашем доме. Это было неправильно. Без вопросов. Но у нас не было выбора, ты ведь понимаешь? Господи, это твой сын! Мой внук!

Марк слышал только фрагменты этого потока речи. Его мысли заглушали каждое третье слово хирурга.

«Нет. Во всем этом нет смысла. Почему я не должен помнить смертельную болезнь своего сына, если у него все равно нет шансов?»

Только если… Его озарила догадка.

– Вам нужен донор!

Константин растерянно посмотрел на него.

– Да, конечно. Я думал… – Он взглянул на Бенни. – Разве ты ему не объяснил?

Его брат помотал головой, в его глазах была глубокая печаль.

– Это право я уступаю тебе. Я лишь выполняю грязную работу.

– Значит, ты хочешь сделать пересадку? – спросил Марк.

– Да, но шансы на то, что младенец с донорской печенью выживет, ничтожны, ты это знаешь.

– То есть тебе нужен кто-то с такими же генами, что и у моего сына?

Константин осторожно кивнул.

– Достаточно донора с совместимой группой крови.

– Чью печень можно разрезать, чтобы та поместилась в тело младенца?

– Да.

Бряк. Как на счетах, первый шарик правды переместился в его сознание.

– Как быстро после рождения необходим орган?

– Немедленно.

– А в течение какого времени после смерти донора можно пересадить печень?

Константин нервно посмотрел на наручные часы.

– В течение всего нескольких часов.

Бряк. Бряк. Еще два шарика, еще две правды. Оставался один последний вопрос.

– Я пережил бы операцию?

– Нет, – сказал Константин. – Мне очень жаль. Поэтому у нас не было выбора. Именно это ты не должен был вспомнить.

Зуммер Константина прожужжал, и он кивнул в последний раз, словно подтверждая решенное дело.

– Ну, тогда можно начинать.

Он подошел к Бенни, положил ему руку на плечо и сказал:

– Я ведь могу на тебя положиться? Простой выстрел в голову. Смерть головного мозга, но сердце должно еще биться. Сделай, как я тебе показал.

Бенни кивнул, достал пистолет из кармана куртки и снял с предохранителя. Константин в это время вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

69

«Ты же сам всегда говорил, что цель оправдывает средства? Разве это не твой жизненный девиз?»

«Ты сошла с ума, Сандра. Цель никогда не может оправдать смерть».

Воспоминание о ссоре перед аварией заглушил шум крови, которую взволнованное сердце все быстрее перекачивало по организму.

Значит, вот какой у них был план.

Они не могли убить его сразу, потому что его печень нужна была лишь после рождения ребенка.

В итоге Хаберланд оказался прав.

«Я не уверен, как клиника Бляйбтроя собирается вызывать у своих пациентов искусственную амнезию. До сих пор потеря памяти всегда была побочным явлением. Но я могу представить себе, что они подвергают пробандов шоковой терапии. А разве не это с вами сейчас происходит? Травматические события, одно за другим?»

– Отвернись, – приказал Бенни. Он еще раз проверил магазин. Затем опустил жалюзи на окне. Теперь дневной свет проникал только через дверь террасы.

– Ты с ума сошел. – Марк потерял чувство времени. Снаружи снова пошел снег, отсюда, сверху, казалось, что город покрыт грязной сахарной ватой. Все было невероятно и в то же время реально.