Книга Житие мое - Ирина Сыромятникова

Знать ничего не хочу, видеть ничего не желаю!

Сознания коснулось почти детское любопытство, словно нежитю просто хотелось понять – почему.

По кочану!!!

И тут оказалось, что тупыми фокусами возможности Шороха не ограничиваются.

В кухне засвистел чайник. Обычно я им не пользовался, и магистральный газ (привет от дяди Четвертушки) был мне совсем ни к чему. Горячие напитки вообще не в традициях Краухарда – нашим предкам просто не на чем было их готовить, пища в те времена была простой и безыскусной. С некоторым недоумением я прошлепал на кухню и выключил конфорку под дребезжащим чайником. Ущипните меня, но такой круглобокой медной штучки у меня раньше не было.

И вдруг, резко и без перехода, обнаружил себя стоящим на балконе. Хорошо еще перила здесь высокие! Медленно, на ощупь, вернулся в комнату и принялся ожесточенно тыкать себя аккумулятором. Рука противно ныла – мне нужно было какое-то менее разрушительное лекарство. Я представил себе огромную, гудящую электрическую дугу и вдруг осознал, что пыряю свою руку вилкой, а аккумулятор спокойно лежит на столе. Молниеносно исправил ошибку. Тут же стало ясно, почему поперся на балкон – двери кухни и окно поменялись местами.

Песец, пушистый зверь из северных провинций…

Я даже не предполагал, что такое возможно. Скажем прямо – возможности нежитя впечатляли. А что будет ночью? Эта мысль заставила меня похолодеть. Я ведь не смогу спать под током день за днем неизвестно сколько времени. Меня ж кондрашка хватит от одного нервного напряжения!

Дядя с любыми проблемами советовал идти к эмпату, но они – сплошь белые и про потустороннее знать ничего не могут. Без старого алхимика семья ничем не могла помочь мне, даже если я сумею, два дня воздерживаясь от сна, добраться до Краухарда. Шеф Харлик был другом дяди, а не моим, да и какой смысл переться так далеко, чтобы прийти в надзор? В любом случае я не решусь приближаться в таком состоянии к дорогим мне людям – кто знает, что может выкинуть разъяренный неудачей нежить.

И батарейка скоро сядет.

Чего же эта скотина от меня добивается? Ответ пришел молниеносно – холодные липкие щупальца жадно потянулись к моему сознанию, туда, где хранится память, где находится источник желаний, куда сходятся нити чувств. Я вонзил пластинки электродов в кожу до крови и держал так, пока в голове не воцарилась леденящая пустота. Сдохну, но не дамся!

Однако надо было спешить.

Я вынул из письменного стола визитку капитана Бера. Руки так тряслись, что повернуть ключ с первого раза не получилось. Какой теперь смысл сожалеть и каяться? Никакой другой помощи я просто не успею найти, хорошо, если туда смогу добраться.

Сесть на трамвай я не решился – боялся, что буду ездить кругами, но любой извозчик в Редстоне знает здание на Парк-роуд. Никогда бы ни подумал, что назову этот адрес по доброй воле.

Подъезд полицейского управления выглядел все так же внушительно – стекла не побили и медь не потускнела. В фойе было на удивление малолюдно. В прошлый раз я вылетел отсюда так стремительно, что интерьер не запечатлелся в моей памяти, а капитан Бер водил меня внутрь через служебный вход. Вообще, они шикарно живут! На полу лежал красивый сине-серый ковер. Почему бы и нет? Полицейское управление – не квартальный околоток, пьяных гуляк сюда не водят. Но воображение упорно помещало под ковер пару-тройку защитных пентаграмм. Опять же почему – нет?

Я подошел к списку кабинетов, висящему на стене, с фамилиями и званиями обитателей и обнаружил, что большинство из них принадлежит сотрудникам фискальной службы. Ах да, ведь в городе есть не только НЗАМИПС, но еще и криминальная полиция, и полиция нравов, и алхимический контроль, все они жили своей собственной, весьма напряженной жизнью, а взяточники и проститутки доставляли обществу ничуть не меньше забот, чем волшебники. Эта мысль меня почему-то развеселила. Но как же я найду своего капитана?

– Кого-то ищете, сэр? – окликнул меня дежурный.

Я молча выложил на стойку визитку.

– Вам нужен именно капитан Бер? Он только что уехал на задание.

Негодование на секунду разорвало оковы депрессии. Возмутительно! Я пришел, а его нет. Чем они вообще здесь занимаются?!

Дежурный не стал дожидаться от меня ответа и набрал какой-то внутренний номер:

– Сэр, тут к капитану Беру посетитель, – сообщил он в трубку. – Не знаю, он не говорит. Будет сделано, сэр! – И уже мне: – Присаживайтесь! Мистер Сатал сейчас подойдет.

Я задумчиво потоптался, решая, чем может быть опасно мягкое кожаное кресло. Кто его теперь знает, в таком состоянии всего боишься…

Мимо, вежливо подвинув меня, прошла группа суровых мужчин в строгих серых костюмах. Их лидеру следовало нести штандарт Гвардии Арака, если бы его руки не были заняты пухлым кожаным чемоданчиком. Странный отряд молча прошествовал по мраморной лестнице на второй этаж. Наблюдая за ними, я не сразу понял, что в фойе появился тот самый черный маг, в похожем костюме, но на тон темнее. Мистер Сатал, ага. Он внимательно, без насмешки оглядел меня, задержался взглядом на аккумуляторе и спокойно кивнул дежурному:

– Благодарю вас, мистер Кенникор! Будьте добры, найдите капитана Бера и попросите его связаться со мной. Я буду у себя. Пойдемте, молодой человек, мы подождем капитана в моем кабинете. И не бойтесь, я не кусаюсь!

Больно надо мне его бояться! Я неохотно поплелся следом за ним, в который раз пытаясь придумать, как начать разговор. Сразу говорить про Лорана казалось недипломатичным. На границе зрения мелькали какие-то размытые фигуры, и от одного подозрения, что Шорох готовится взять реванш, волосы начинали шевелиться.

Наверное, одного взгляда на меня магу хватило, чтобы сделать выводы. Он пошуровал в столе и вытащил оттуда замысловатый флакон с синей этикеткой, не скрываясь, накапал в стакан какого-то снадобья, плеснул воды из графина и подал мне. Я выпил. А чего придуриваться? Мелькание в глазах резко прекратилось.

– Это ты из-за Паровоза так расстроился? – осторожно поинтересовался маг. – Он сейчас поехал к тебе, вы встретились?

Я покачал головой:

– Разминулись.

Получив ответ, маг заметно повеселел:

– Вот и хорошо! Замечательно. А то он человек не чуткий, погрязший в формализме. Лучше мне расскажи, что тебя беспокоит, может, я помогу.

Что делается?! Черный выражает сочувствие черному, предлагает помощь и поддержку! Меня даже слеза прошибла.

И тут я выдал ему все. И про Шороха, и про книгу, и про черные хлопья в лодочном ангаре… Все. Оставалось надеяться, что смерть будет безболезненной.

Вместо этого он тяжело вздохнул и предложил:

– Наплюй!

– ???

– Ну да, допросить тех козлов было бы неплохо, но и так сойдет – за попытку похищения Источника все равно полагается вышка, к тому же двоих перед тобой они замучили насмерть. Будем считать, что казнь была проведена на месте. Или ты думал, что закон работает только против черных?