Книга Повязанный кровью - Павел Корнев

А в следующий миг рыцарь и его отряд на полном скаку врезались в строй уперших в землю пятки алебард пехотинцев.

Лязг и срежет железа, хруст костей, крики стоптанных людей, ржание напоровшихся на лезвия алебард лошадей, глухие удары о землю вылетевших из седел латников… Шум схватки вмиг достиг своего апогея, а потом растянулся, частично завязнув на месте столкновения, частично умчавшись дальше – туда, куда вылетели рассекшие строй солдат кавалеристы.

А это удалось далеко не всем. Хоть первый ряд пехотинцев и полег почти поголовно, но прорваться через вторую шеренгу смогла лишь дюжина всадников. Остальным повезло куда как меньше: потерявших скорость латников вытягивали из седел крючьями алебард, тяжелые лезвия подрубали ноги скакунов. И уж в рукопашной появившееся, пусть и временное, численное преимущество дало пехотинцам неплохую фору. Немногие всадники, которые умудрились после падения на землю подняться на ноги, оказались окружены, и их участь была предрешена.

– Заряжай! – Арчи в общую схватку не полез и бросился собирать разбежавшихся волонтеров.

В этот момент прорвавшийся через цепь пехотинцев рыцарь развернул коня и вместе с десятком спутников понесся обратно. Ввязавшиеся в рукопашную пехотинцы никак не успевали подготовиться к отражению атаки, и вся надежда оставалась только на перезарядивших арбалеты волонтеров.

Дождавшись, когда Арчи выкрикнет команду открыть стрельбу, Бернард поднял руки к небу и надсадно проорал короткую фразу. Мгновеньем позже щелкнули арбалеты, и, несмотря на значительную дистанцию, все полыхнувшие в полете алым сиянием болты угодили точно в цель и насквозь пронзили прочные доспехи кавалеристов.

Уцелеть удалось лишь рыцарю и четырем ближайшим к нему латникам, но Бернард не собирался оставлять им ни единого шанса. Хлопок поднятых рук слился с оглушительным грохотом, и стальные доспехи, брызнув мелкими осколками перекаленного металла, вырванными кусками плоти и обломками костей, разлетелись в разные стороны. Объятый пламенем рыцарский шлем отлетел шагов на сорок и, оставляя за собой след дымившейся травы, покатился по полю.

Расправиться со спешенными всадниками, которые рубились с пехотинцами, много времени не заняло. Двух последних, отбивавшихся, встав спиной к спине, так и вовсе расстреляли из арбалетов почувствовавшие вкус к крови волонтеры.

– Арчи, позаботься о раненых, – решив, что в ближайшее время нам ничего не угрожает, приказал лейтенант, стянул шлем и вытер испачканное кровью лицо. Мальчишка хоть и побледнел, но изо всех сил старался держать себя в руках. И получалось у него это весьма неплохо. По крайней мере, какие следует отдавать приказы, он не забыл. – Линцтрог, живьем всех брать!

Не получивший в схватке ни единой царапины Линцтрог тут же отправил пятерых пехотинцев разобрать завал, образовавшийся из-за подстреленного из арбалета скакуна. Мне с пригорка было прекрасно видно, как попытавшемуся вытащить из-под коня зажатую ногу латнику без лишних слов вогнали в щель доспехов узкий кинжал. Капрал Линцтрог тоже это видел, но, покосившись на отвернувшегося в другую сторону лейтенанта, промолчал и продолжил заматывать смоченной горлодером тряпицей рассеченную руку одному из своих солдат.

Начавшие отходить от шока волонтеры под предводительством Арчи принялись обследовать валявшиеся на месте схватки тела и выискивать еще не скончавшихся от ран бойцов отряда. Таких оказалось совсем немного: один с раздробленной ногой, двое с переломанными костями.

Осмотревший раздробленную ногу Брольг без колебаний взялся за нож и ампутировал ступню. Тайнознатцу пришлось выступать в качестве ассистента: опалив рану, он остановил хлынувшую кровь.

– Наших похоронить в общей могиле. – Лейтенант Эмерсон осмотрел небольшую вмятину на своей кирасе и поводил из стороны в сторону правой рукой. – Линцтрог, взяли кого живым?

– Никак нет, господин, – глазом не моргнув, ответил тот.

– Проклятье! – разозлился нахмурившийся юнец и сжал кулаки. – Латников сжечь.

– Возни столько… – тихонько вздохнул капрал Линцтрог.

– Я сказал – сжечь! – Эмерсон развернул принесенный ему вымпел и посмотрел на герб. – Судя по розе, это родич Ингвудов. Рыцаря похороните.

– Отдельную могилу ему копать? Да от него и не осталось почти ничего!

– Молчать! Исполняйте приказ! – заорал на капрала лейтенант, едва не сорвавшись на визг, но сумел взять себя в руки и нравоучительно добавил: – Благородный человек заслуживает благородного обхождения, даже после смерти. Хотя вам этого и не понять…

– Слушаюсь, господин, – приложил правую руку к сердцу капрал и пошел выполнять приказ.

– Ох уж мне эти благородные… – тихонько пробурчал себе под нос Шутник. – Нашего брата можно в могилу, что сельдей в бочку, а любого прощелыгу с гербом извольте в отдельную ямку закопать.

– Не гунди, – резко оборвал его Арчи. – Помоги лучше могилу выкопать. И ты, Кейн, без дела не стой.

– Руками, что ли, ее копать? – вздохнул Шутник. – Нам так и до вечера не управиться.

И действительно – из трех десятков пехотинцев в строю осталось не больше дюжины. Плюс четверо раненых. Остальных – в землю. Из волонтеров погиб только один – дурень запаниковал и по собственной глупости угодил под копыта.

– Всадники! – Крик капрала Линцтрога острой бритвой резанул по нервам и заставил схватиться за оружие. – В строй!

Я оглянулся и увидел выехавший на тракт из-за леса отряд. Ого! Да их там дюжин пять – не меньше. Не отбиться.

Волонтеры схватились за арбалеты, пехотинцы от безысходности выстроились, перегородив тракт, и лишь приложивший ко лбу ладонь капрал Брольг остался спокоен:

– Не стрелять! Это люди маркиза Мартисона!

– Серебряный ястреб! – пронесся меж пехотинцев тихий шепоток облегчения.

Точно – посреди темно-синего геральдического поля на одном из штандартов раскинула крылья серебристая птица.

– Да с ними сам маркиз! – ахнул, приоткрыв рот, Эмерсон и, словно устыдившись столь открытого проявления чувств на глазах у подчиненных, сухо спросил у капрала: – Видишь?

– В черных доспехах? – уточнил Брольг.

– Да, это он, – кивнул юнец и махнул рукой. – Быстро, построились! Ровнее, ровнее, кому сказано!

На всадников строй пехотинцев в грязной и забрызганной кровью одежде не произвел ровным счетом никакого впечатления. Сначала к нам подъехала полудюжина латников, следовавший за ними десяток кавалеристов в легких кольчугах остановил лошадей шагов за сорок и изготовил к стрельбе короткие луки. И только после этого от свиты маркиза вперед выдвинулся один из рыцарей с зачехленным щитом.

– Вы кто такие? – подняв забрало глухого шлема, спросил он и, похлопывая латной рукавицей по луке седла, осмотрел наши желто-черные плащи.

– Лейтенант Эмерсон, приписан к форту Норгвар! – четко доложил лейтенант.