Книга Кровь и крест - Ольга Крючкова

Фрайграф и майордом многозначительно переглянулись.

– Откуда ты взял этот бред?! – воскликнул Курт.

– Вы сами поведали мне о своём преступлении на исповеди. А я лишь нарушил её тайну и использовал полученные сведения в своих целях, – Хиллер закашлялся. – Прошу вас, дайте воды…

– Стало быть, я был прав: смерть Одри – лишь приманка для фрайшефена! Но зачем тебе понадобилось всё это? – недоумевал Курт. – Ведь у тебя было всё: сан, уважение паствы, золото, серебро, богатый приход!

– Я хотел свершить месть…

– Месть?! – одновременно воскликнули фрайграф и майордом.

– Да, месть… Конрад был моим отцом…

– Твоим отцом? – воскликнул обомлевший Курт.

От таких слов фрайграф схватился за сердце: поистине грехи прошлого не исчезают, а позднее дают о себе знать.

Глава 9

Фрайшефен самозабвенно вёл фем по розыску пропавшего настоятеля Хиллера, но, увы, результаты оставляли желать лучшего: дело было странным и запутанным. Фем недоумевал: куда девалась прежняя проницательность фон Брюгенвальда?

Проволокитив фем примерно месяц, фрайшефен неожиданно для всех представил на заседании в Мюльхаузене двух злодеев-вальденсов. Они убеждали, что именно ненависть к настоятелю подтолкнула их к преступлению: похищению его из дома вдовы и убийству в лесу за городом.

Действительно, тело преподобного отца нашли на указанном вальденсами месте – в лесу, около реки.

Через три дня вальденсов казнили: хотели сжечь на костре, но фрайшефен в последний момент смилостивился и приказал повесить преступников.

Никто, кроме Курта, не знал, что фрайшефен пообещал незадачливым разбойникам позаботиться об их семьях. Особенно о детях, которые ни в чём не будут нуждаться, в противном же случае исход для всех один – смерть.

* * *

Колдовской кристалл, найденный Эриком в заброшенной хижине ведьмы, постепенно овладевал его сознанием. Фрайграф ощущал постоянное желание смотреть в него. В итоге он стал проводить около кристалла дни и ночи напролёт…

Курт понимал, что с господином творится неладное: он плохо ест, почти не выходит и покоев, за исключением необходимости ведения текущих фемов, стал злобным и раздражительным.

Собравшись с духом, Курт отважился войти к господину в покои, нарушив тем самым его уединение.

– Как ты посмел нарушить мой покой?! – возмутился фрайграф, прикрывая кристалл салфеткой.

Наблюдательный Курт сразу же это подметил, но он не знал, что именно утаил от его взора фрайграф.

– Моя дерзость, господин, вызвана лишь беспокойством за ваше здоровье. Вы изрядно похудели, почти не выходите из покоев. Может быть, вас сразил неведомый мне недуг? – Курт глазами указал на стол, на котором покоился накрытый салфеткой кристалл. – Вы ведь всегда доверяли мне, отчего бы вам не поделиться со мной и на сей раз? Уверяю, вам бы стало гораздо легче…

– Да, Курт, вот уже много лет ты – мой майордом и никогда не давал поводов для подозрений или недоверия. Смотри! – фрайграф снял салфетку с кристалла.

– Что это, господин?

– Неограниченная власть над всей Тюрингией! – воскликнул, а точнее, – прорычал фрайграф.

– Власть… Что ж, господин… У вас её и так достаточно. А вдруг эта вещица – дьявольская уловка, чтобы завладеть вашей душой?

– Ты всегда удивлял меня, Курт, своей проницательностью и умом. Ты прав – кристалл дьявольский. Помнишь ведьму Тину из Ландгрей?

– Боже правый! Неужели это тот самый кристалл? – воскликнул Курт, объятый неподдельным ужасом.

– Тот самый, – подтвердил фрайграф.

– Избавьтесь от него, мой господин! Умоляю вас! Он погубит вас! – взмолился Курт и упал на колени перед фрайграфом.

– Мой верный майордом, слишком поздно…

– Нет, господин, не поздно! Я спрячу кристалл! И не скажу вам, куда именно, и тогда соблазн минует вас.

…Прошла неделя. Фрайграф сопротивлялся соблазну, как только мог. Наконец он не выдержал и набросился на майордома:

– Отдай мне его, Курт! Отдай! Я не могу без него!

– О чём вы говорите, мой господин, я не понимаю вас, – солгал Курт, не моргнув глазом.

– Отдай! Иначе прикажу пытать тебя! – вконец разъярился фрайграф.

– Воля ваша, господин фрайграф, все мы в вашей власти, – смиренно ответил Курт.

Так фрайграф прометался ещё несколько дней. Наконец он облачился в кожаный нагрудник, не стал надевать металлические доспехи, взял скрамасакс, гвизарму, сел верхом на лошадь и покинул замок, под страхом смерти запрещая следовать за ним.

Майордом и стража были обескуражены распоряжением своего господина, но подчинились, зная его крутой нрав.

* * *

Через два дня Эрик пересёк границу Саксонского курфюрства, ещё спустя день он без приключений достиг селения Мюркёль и углубился в лес по просеке, заросшей подлеском.

Ноябрьское солнце светило неярко, то и дело прячась за тучами, несущими мокрый снег, но Эрик довольно чётко разглядел отлично сохранившийся егерский домик. Он спешился, привязал лошадь, подошёл к двери домика и постучал. Никто не ответил, за дверью ничто не выдавало присутствия человека в доме. Эрик оглядел дверь: замка на ней не было, тогда он толкнул её, и она легко поддалась, пропуская его внутрь жилища.

Эрик осмотрелся. Судя по всему, дом был жилым, и егерь покинул его ненадолго. Путешественник проголодался: шутка ли, все эти дни он обходился почти без еды, взяв собой в дорогу лишь бутыль гольденвассера, который спасал его своим живительным теплом.

Эрик нашёл вяленое мясо и пресные лепешки в глиняной чаше, видимо, они были предусмотрительно приготовлены егерем. Насытившись, он запил их водой из деревянного ведра, стоявшего на скамье около стола. Затем Эрик пошарил в напоясном кошельке, извлекая из него серебряную монетку, положил её на стол как расплату за обед с гостеприимным неведомым хозяином.

После сытной еды Эрик покинул дом и направился в сторону дольменов в надежде найти следы присутствия Валледы. Он внимательно осмотрел круглый жертвенный камень, обошёл вокруг стоячих глыб-дольменов, но не обнаружил ничего: ни шишек, ни сухих венков, ни тушек мелких животных. В душу закралось сомнение: а жива ли она или, может, ушла дальше, в глубь леса? Ведь столько лет минуло…

Неожиданно воспалённый от бессонницы мозг Эрика воспроизвёл всё, что было много лет назад: жертвенник с венком из сухих трав и стрелки из шишек, указывавшие, в каком именно направлении следует двигаться.

Эрик бегом направился в лес. Местность сильно изменилась за прошедшие годы, но он чувствовал, что движется в правильном направлении.

И вот Эрик достиг древнего, рассечённого надвое дуба. Задыхаясь, он позвал: