Книга Десятая жизнь - Ирина Матлак

На названной Лафотьером полке царил абсолютный порядок до тех пор, пока я не приступила к обыску. Здесь стояли какие-то пузырьки с неизвестным содержимым, лежали книги и причудливые штуковины на длинных цепочках — должно быть, амулеты. Справедливо рассудив, что вряд ли Лафотьеру вздумалось почитать, я отодвинула книги подальше, а вот пузырьки и амулеты перекочевали поближе ко мне. Крикко приходить не спешил, и я позвала его еще раз, хотя надежда, что он меня услышит, уже начала угасать. Самой отправляться за ним, теряя время, не хотелось, тем более не будучи уверенной, что ему известно, какие действия следует предпринять в данной ситуации.

Лафотьер к этому моменту больше не издавал ни звука ни шороха и теперь походил уже не просто на вампира, а на самого настоящего покойника.

Да что ж такое-то!

Недолго думая я сгребла все имеющиеся амулеты в кучу и водрузила их на постель. Не имея ни малейшего представления, как они работают и для чего предназначены, несколько поместила темному магу на грудь, руки и даже лоб. Чуть помедлив, откинула одеяла и еще парочку примостила на живот. Несмотря на обилие одеял, Лафотьер оставался очень, можно даже сказать, ненормально холодным. В вырезе свободной черной рубахи проступили вздувшиеся темные вены, которые, как лоза, поднимались по шее и мелкой сеткой растягивались по щеке.

Глядя на него, я на несколько секунд непроизвольно застыла, после чего опомнилась и притянула на кровать все имеющиеся на полке пузырьки. Снова посмотрела на Лафотьера, перевела взгляд на них и… нет, вливать в него все сразу идея точно не лучшая.

И хоть бы какая-нибудь подсказка была! Хоть бы какая-нибудь захудалая этикетка вроде «Выпей меня» или «Дай меня скопытившемуся темному магу!» Так нет, ничего подобного на треклятых пузырьках не наблюдалось.

— Черт, черт, черт! — не сдержалась я, слегка подрагивающими руками перебирая неизвестные склянки и уже обращаясь к бесчувственному Лафотьеру: — Знак бы, что ли, какой-нибудь подал…

Естественно, никакого знака он подавать и не думал. Крикко тоже не появлялся, так что рассчитывать приходилось только на себя. Глубоко вдохнув и размеренно выдохнув, я внимательно посмотрела на пузырьки, пытаясь пробудить интуицию ликой. Да, Маргарита понятия не имеет, что в них находится, а вот прожившая много жизней Акира вполне может знать.

Заставив себя успокоиться, я сосредоточилась и еще раз перебрала пузырьки. Вместе с этим попыталась нащупать нашу с Лафотьером связь, силясь воспользоваться ею, чтобы узнать, что именно ему нужно.

Выбрав самый маленький бордовый пузырек, я совсем не была уверена, что поступаю верно. Наверное, колебалась бы еще не одну драгоценную минуту, не почувствуй внезапно ужасную слабость. Только-только обрадовалась, что хотя бы мое самочувствие пришло в норму, как оно взяло и ухудшилось, что выражалось не только в слабости, но и в зароившихся перед глазами черных точках.

Больше не мешкая, я приподняла голову Лафотьера и поднесла флакон к его бескровным губам.

— Пей, — велела, хотя знала, что он меня не слышит. — Ну давай же, Йен, мы слишком молоды и прекрасны, чтобы умирать…

Не знаю, действительно ли он находился сейчас между жизнью и смертью, но надеялась, что нам обоим не придется помереть из-за меня и моего выбора лекарства.

Я позволила Лафотьеру сделать всего один маленький глоток, после чего поставила пузырек на прикроватную тумбочку. Хотела подняться, но силы вдруг окончательно иссякли, и я помимо воли рухнула на кровать. Сознание стремительно уплывало, вновь окуная меня в непроницаемую вязкую черноту.

И сновидений в этой черноте больше не было.

Пробуждение было на диво приятным. Я спала, уютно свернувшись в теплом гнездышке одеял и устроив голову на чем-то твердом, но тоже приятно теплом, даже горячем. Из горла непроизвольно вырывалось негромкое мурчание, и мне хотелось выпустить коготки, чтобы запустить их во что-нибудь от переполняющей меня блаженной неги и удовольствия…

Кажется, когти я действительно выпустила, смутно понимая, что впились они не в одеяло или подушку, а в человеческую плоть.

Разлепив веки, я обнаружила себя обнимающей господина темного мага, да притом бессовестно закинувшей на него правую ногу. Голова моя покоилась не на чем-нибудь, а на его плече, и когти мои, стремительно трансформирующиеся в обычные ногти, впивались ему в руку.

Упс… неловко вышло.

Медленно подняв глаза, я наткнулась на его немигающий взгляд. Несколько долгих секунд между нами царило абсолютное безмолвие, а потом я вспомнила все то, что происходило здесь прошлой ночью, и встрепенулась.

— Живой! — констатировала я с облегчением и искренней радостью. — И я жива! Мы оба живы! — И, чуть поумерив пыл, просияв улыбкой, добавила: — Доброе утречко.

Он молча смотрел на меня еще несколько мгновений, после чего я ощутила, как талию обвивает горячая рука, еще плотнее прижимая меня к не менее горячему телу.

— Действительно доброе, — хриплым не то ото сна, не то от… моего близкого присутствия голосом ответил Лафотьер.

Откровенно говоря, в настоящий момент отодвигаться совсем не хотелось, но именно это я и попыталась сделать. Правда, тщетно, поскольку отпускать меня темный маг не думал. Но этот факт даже обрадовал, поскольку свидетельствовал о том, что силы к нему вернулись.

И все же вести серьезные разговоры, находясь в таком… горизонтальном положении, было решительно невозможно. Поэтому спустя некоторое время я все же исхитрилась высвободиться и, присев, впилась в Лафотьера горящим взором.

— Что вчера произошло? — не столько спросила, сколько потребовала ответа.

— Я спал, ты пришла ко мне в комнату, — размеренно, с хорошо различимой иронией произнес Лафотьер. — Пыталась разбудить, забралась ко мне в постель…

Так и захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым! А еще лучше все-таки влить в него перемешанное содержимое всех склянок!

— Очень смешно, — прищурившись, сложила руки на груди. — Должна заметить, что неизвестно, на какой стороне тьмы мы бы сейчас пребывали, если бы я, как ты выразился, не пришла и не забралась к тебе в постель.

— Ты слишком высокого мнения о своих умениях, — вновь сыронизировал Лафотьер.

Можно, я его все-таки стукну?

Приподнявшись, он неспешно взбил подушку и, прислонившись к ней спиной, наконец стал серьезным. Даже более чем серьезным, а его глаза приобрели то самое выражение, которое неизменно вызывало у окружающих непреодолимое желание ретироваться.

— Это был яд, — удовлетворил темный маг мое любопытство.

Я ожидала продолжения, и когда его не последовало, обрушила на него череду новых вопросов:

— Яд? Но откуда? Кто тебе его дал? И почему ты при своих впечатляющих талантах его не почувствовал?

В голове просто не укладывалось! И он мне еще что-то о безалаберности говорил!