Книга Ученик некроманта. Игры проклятых - Александр Гуров

– Но как? Я же видел твою смерть…

– Помнится, ты и сам меня убил при первой встрече, так почему же я жив? Пока цела книга, мне ничто не грозит, – усмехнулся Трисмегист.

Сандро хотел на него обидеться, обвинить в том, что из-за него он пролил немало слез, что пережил такую боль, которой не пожелал пережить даже врагу, но радость от возвращения друга съела все недовольство, которое только могло возникнуть.

– Я рад, что ты вернулся, очень рад, Альберт… – не сдержав слез, проплакал с улыбкой на лице Сандро.

– Мне довелось услышать твой разговор с Арганусом… – заговорил Трисмегист, но Сандро не дал договорить – подхватил ту тему, которая резанула его сердце, словно ножом:

– Я создал «эликсир разрыва», «эликсир свободы», но воспользоваться им не смогу…

– Сможешь, – опротестовал Трисмегист.

– Но как? Я не могу ослушаться приказа, а Арганус прямо и точно сказал, чтобы я не пил эликсира.

– Он сказал, чтобы ты не пил того эликсира, который создашь, но ничего не говорил о том, который уже создан.

– Но… они будут одинаковы, а значит…

– Тот эликсир, который ты покажешь Арганусу, будет выполнен при использовании небесного цикла, что изменит его свойства по отношению к уже созданному.

– Ты прав, Альберт. Но небесные светила соединятся только через три года… Может, убежать сейчас?

– Нельзя. Конечно, можно попытаться, но ты не сможешь выбраться за пределы Хельхейма. Думаю, Арганус уже начал стягивать в Бленхайм войска и вскоре соберет здесь всех верных ему слуг. Ты не сможешь от них скрыться, когда они будут маршировать сюда. Твой единственный шанс – исчезнуть в горячке начавшейся войны. Она уже близка: Арганусу не хватает только одного – эликсира. Значит, мы знаем точную дату, когда все настанет. Стоит войне начаться – и ежедневно будут умирать некроманты и рыцари смерти, твое исчезновение останется незамеченным, и ты спокойно покинешь Хельхейм.

– А как быть с Энин? За три года Арганус извратит ее разум.

– Он уже это сделал, и с этим ничего не поделаешь. Она уже выбрала свой путь, и ты не сможешь заставить ее свернуть с него. Забудь о ней.

– Нет. Не могу.

– Придется смочь. Если ты убежишь вместе с ней, вас будет еще проще найти и… наказать. Ты обречешь ее на смерть. Твой выход – время. Если Симионе будет угодно, с Энин ничего не случится, если нет – то ты не изменишь судьбы возлюбленной, лишь усугубишь ее.

– Даже за шаг перед свободой мои руки связаны, – понурил голову Сандро. Он понимал правдивость Альбертовых слов, осознавал правоту своего друга, но он не мог принять этой правды. – Я не могу позволить Арганусу испортить Энин. Я обязан ей помочь.

– Ты не понимаешь, Сандро, – сказал Трисмегист. – Она сама хочет обучаться у него магии, сама хочет стать той, которую из нее воспитает Арганус. Для нее магия – путь к свободе, и она ни за что на свете не откажется от намеченных планов. И если ты не забыл, то теперь ты для нее – первый враг. Она тебя не послушает. Выжди время: если ситуация изменится, достаточно будет ловкого слова, по месту и по времени – и все переменится. А сейчас ты лишь добавишь ей веры в то, что ты лжец и обманщик, если попытаешься убедить в своей правоте. Не искушай судьбу и поверь моему опыту: как-никак, я прожил достаточно, чтобы разбираться в людях. Ваши пути разошлись, но настанет час – и все переменится. Жди.

Ждать… Самое сложное – ждать, когда даже не знаешь, чего ждешь. Но еще сложнее любить ту, которая тебя ненавидит, мечтать о нежном прикосновении, о теплом, как луч солнца, взгляде, а получать лишь холод и презрение. Сложнее каждый день понимать, что мог все изменить, повернуть ситуацию в свою сторону, но по непонятным причинам ничего этого не добился, остался в дураках и вновь проиграл спор с судьбой.

– У нас три года, – вырвал из раздумий Трисмегист. – Мы не будем терять времени даром. Будем заниматься магией, чтобы по прошествии лет ты смог достойно принять бой за свободу и, при необходимости, грудой упокоенных проложить себе путь к спасению.

Что ж, три года на то, чтобы все изменить. Три года на то, чтобы взять ситуацию в свои руки, переправить неудавшееся и правильно поставить то, что еще не начато. Три года на то, чтобы стать достойным соперникам каждому из некромантов и научиться противостоять им, сминая на своем пути.

– Продолжим обучение немедля, – с холодным азартом выговорил Сандро. – У нас всего три года, чтобы научиться всему. И колдовать, и мыслить.

– Продолжим, – согласился Трисмегист.

Только теперь он получил новобранца, из которого сможет воспитать настоящего воина, воина, которому будут безразличны тяготы боев и сражений…

Прорицание третье

Бывает так, что ты сорвал оковы,

Бывает так, но некуда бежать,

А ты беги, беги по небосводу,

И если надо – научись летать!

Быстрей! Быстрей! Вперед! Не останавливаясь! Коридор резко заворачивает… Налево! Надо спешить! Время – неоправданная роскошь, а промедление – смерти подобно. Поворот. Секунда – вечность, а вечность – секунда. Еще поворот! Треклятые замковые лабиринты! Пово…

Он не заметил человека с мечом в руках и, не успевая ни увернуться, ни остановиться, напоролся на острие клинка. Эхо, раздавшееся от скрежета стали о кости, отражаясь от стен, метнулось вперед по коридору, словно указывая беглецу верную дорогу. Удар не нанес некроманту никакого вреда. Сандро же, не успев и одуматься, наотмашь рубанул зажатым в руке кинжалом с искривленным зигзагообразным лезвием. Клинок скользнул в прорезь забрала, и струя крови – чужой крови – обильно оросила красным лицо мальчишки. Сандро, не обращая внимания ни на клинок, застрявший в боку, ни на осевшего позади себя человека, помчался дальше, словно за ним гналась сама смерть. Он бежал к свободе, и ничто и никто не смогли бы его остановить. Сандро, резко распахнув дверь, оказался в широкой – по-видимому, обеденной – комнате, в которой кишмя кишели лучники и арбалетчики. Понимая, что бежать некуда, он остановился, но вмиг взметнувшихся стрел он остановить уже не смог… В страхе перед смертью Сандро закрыл глаза, но открыл их, выпрыгивая из кровати.

Он небрежно смахнул со лба выступивший пот. Уже не нуждаясь в том, чтобы вставать с постели, ибо после кошмара уже оказался на ногах, прошел к рабочему столу. Сандро и не знал, радоваться ему или огорчаться тому, что к нему вернулась способность спать – кроме кошмаров, ему редко что снилось. Трисмегист оказался прав: мальчик нуждался и в сне, и в пище, но «эликсир недоросли» блокировал жизненные функции и не позволял нормально развиваться. Альберт уже три года обучал его друидизму, но еще до начала обучения заставил прекратить прием побочных эликсиров. Сандро боялся, что его тело деформируется из-за того, что живая часть продолжит расти, а мертвая – нет, но опасения оказались беспочвенными. Друид знал свое дело, и его магия позволила мальчику – даже его мертвой половине! – расти. За три года Сандро наверстал в росте все упущенное за пять лет приема тормозящего зелья. Теперь он был достаточно высок даже для восемнадцатилетнего юноши, но присущая ему и в младшие годы худощавость никуда не исчезла. Он был тощ, как тростинка. Но это мало волновало юного друида: теперь он был, как никогда, похож на человека – он рос, развивался, ощущал сонливость, голод и жажду, к нему вернулось все то, что он считал потерянным после трансформации навсегда. Он стал человеком. Но и мертвая половина – сущность полулича – никуда не делась. Арганус не оставил своих планов и также настойчиво обучал его некромантии, как Трисмегист друидизму. Сандро же проявлял одинаковое рвение и упорство к каждому из ворожений, потому что видел спасение как в магии жизни, так и в магии смерти.