Книга Наследие Эдварда Гейна - Влада Ольховская

Но главным для Леона было даже не это. На него давило чувство собственного бессилия. Опять это произошло! Только он поверил, что у него получилось в чем-то преуспеть, и — облом.

Даже с помощью Анны ему не удалось ничего добиться! Денис Миртов мертв. Стефания мертва. Даже Шамана больше нет! То есть, все сложилось в точности, как хотел Юпитер.

Он не говорил Анне о том, что чувствует, но она и сама поняла, она всегда понимала. Она подошла к нему ближе и осторожно коснулась его руки.

— Не бери на себя всю вину.

— Не получается, — устало ответил он. — Я думаю о том, что, если бы мы не спасли Юпитера, эти люди были бы живы…

— Тогда можно обвинить во всем меня. Это я попросила вас спасти его.

— Ты знаешь, что тебя я никогда не обвиню…

— Значит, не вини и себя. Если тебе так проще, думай обо всех, кого мог бы убить Миртов, а теперь не убьет. Да и Шаман не был божьим одуванчиком.

— Но Стефания Рош никого не убивала!

— Да. Но она, если помнишь, не позволила тебе спасти себя, как ты ни старался. Если бы она послушала тебя сразу, как только ты обратился к ней, что-то получилось бы — это видно по тому, как Юпитер задергался после твоего визита. Она сделала свой выбор, Леон. Ты за него не в ответе. О, смотри, там что-то происходит!

Это Леон тонул в своих мыслях, она не прекращала наблюдать за домом Миртова. Поэтому Анна первой заметила, что там действительно творится нечто странное: медики засуетились, забегали, начали кому-то звонить.

Задавать вопросы им не пришлось, один из врачей подбежал к ним:

— Вам нужно проехать в больницу и сдать анализы, срочно! И, конечно, остаться на карантине! С вами кто-то был здесь?

— Только мы, — отозвался Леон.

— Вы, да еще полиция, и соседи… карантин для всех!

— Да что случилось-то? Почему карантин?

— Чем он был болен? — уточнила Анна.

Судя по встревоженному взгляду врача, он и сам боялся верить — а не верить не мог.

— Есть подозрение, что это Эбола!

* * *

Это было серьезным потрясением для медиков — особенно провинциальных, тех, которые про Эболу раньше только по телевизору слышали. Да и то они три раза крестились, радуясь, что в их стране такого нет! Они бы не распознали признаки болезни.

К счастью, по настоянию Димы на место преступления прибыли специалисты по разным вирусам. Один из них и заподозрил неладное — хотя Анна как раз чего-то такого и ожидала. Вполне в духе Юпитера.

Она уже вычислила, что он сделал, это было нетрудно. Юпитер не собирался отпускать того, кто лично ударил его ножом, или допускать легкую и быструю смерть такого человека. Он сделал орудием убийства болезнь, от которой нельзя спастись, тяжелую и мучительную. Где он взял штамм — смешной вопрос, для человека, который сделал состояние на контрабанде в даркнете, это не проблема.

Скорее всего, Денис Миртов был заражен еще до отъезда в деревню, он просто не знал об этом: инкубационный период у Эболы может быть больше двадцати дней. Когда начали проявляться первые симптомы, он не обратил на них внимания. Ему наверняка казалось, что это мелочи, из-за которых не стоит покидать такое надежное убежище. А потом стало слишком поздно.

Теперь врачи били тревогу, хотя Анна не сомневалась, что о настоящей катастрофе речи не идет. Эта дрянь не передается воздушно-капельным путем, а до крови погибшего никто не дотрагивался, дом вовремя изолировали. Сам же Миртов с людьми не общался, и это к лучшему.

Правда, ее и Леона все равно хотели упрятать в карантин на месяц. Анне пришлось задействовать серьезные связи, чтобы избежать этого. Они сдали все необходимые анализы, этого будет достаточно, чтобы подтвердить то, что она и так знает: они здоровы. Им нужно вернуться к делу Скульптора как можно скорее, времени и так упущено слишком много.

Хотя смогут ли они вернуться, вот вопрос… За себя Анна как раз не волновалась. Сорвавшееся покушение в отеле не несло за собой никакой психологической травмы. То, что ей было страшно, не так важно. Важно, что Скульптора и его свиту она не боится.

Ее беспокоил только Леон. Похоже, он воспринял всю историю с Юпитером острее, чем она ожидала. Анна хотела бы помочь ему, да не знала, как. Она-то была защищена от такой реакции давним знакомством с Юпитером. Она его не оправдывала, напротив: она была о нем такого низкого мнения, что он просто ничем не мог ее удивить. Вот чего Леон не мог понять! Ему почему-то казалось, что ее равнодушие к Юпитеру — признак давней симпатии.

А все сложнее и одновременно проще. Анна знала, что Юпитер способен на всё — в буквальном смысле. Поэтому ее не шокировали новости об убийстве с помощью яда экзотической рыбы или самой опасной болезни в мире. Она потому и сомневалась, нужно ли спасать Юпитера, когда он приполз к ней… Но убить она все-таки не решилась. Она могла забрать чью-то жизнь, только защищая свою или своих близких. Юпитер же тогда не был угрозой, да и сейчас не стал. Анна была бы рада отправить его за решетку, однако пока не получалось. И лучшее, что она могла сделать, — это держаться от него подальше. Если бы Леон понял это, насколько проще стала бы жизнь!

Его нынешняя эмоциональная уязвимость — это не только его дело. Он может поставить под угрозу поимку Скульптора! На этот раз у них импульсивный, непредсказуемый противник. Справиться с таким можно, только сохраняя хладнокровие.

Тут Анна не могла не вспомнить, как задерживали когда-то Эда Гейна. За ним отправлялись, как за обычным убийцей, который замыслил ограбление, но сорвался. Его подозревали только в одном убийстве, полицейские не были готовы к тому, что нашли на его ферме.

Для многих из них это стало воплощением худших ночных кошмаров. Одежда из человеческой кожи… Трупы повсюду, использованные так, будто при жизни все эти люди не имели значения! Да еще и сердце Бернис Уорден, лежащее в миске у плиты. Эд Гейн был не просто маньяком, он был каннибалом. Он был худшим, что могли представить себе жители небольшого городка, где таких преступлений никогда не было. Да нигде не было! Гейн стал единственным в своем роде.

После обнаружения такого логова его наверняка представляли монстром, хищником, которого придется удерживать в цепях. Но он оставался все тем же стариной Эдом, которого они все знали — щуплым, тихим, улыбчивым мужичком. Он не изменился, не сбросил маску добродушия, чтобы обнажить свою истинную суть. Он всегда был одним и тем же, он с одинаковым выражением лица здоровался с соседями и разделывал трупы. От этого было куда страшнее, чем от неприкрытой ярости.

Не все выдержали такое испытание. Шериф Арт Шлей, проводивший допрос Гейна, однажды сорвался. Выслушивая, как Эд спокойно рассказывает об издевательствах над трупами, он не выдержал, ударил преступника лицом о стену. Это дорого ему обошлось: все результаты допроса под давлением адвокатов признали недействительными. Позже, когда шел повторный суд над Гейном, это помешало вынесению более жесткого приговора.