Книга Железная принцесса - Джули Кагава

— Ну что? Разобрались?

К нам вразвалочку подошел Пак. Не успела я возразить, как онобнял меня за плечи. Ясень выпрямился и отступил. В его глазах сверкнул лед.Пак посмотрел мимо него, на таттеркольта, стоявшего под деревьями, и вскинулбровь.

— Вот кто нас повезет.

Лошадка навострила уши и подняла верхнюю губу, скаля плоскиежелтые зубы как-то совсем не по-лошадиному. Пак хихикнул.

— Похоже, я не очень понравился твоему другу, вашекрутейшество. Придется тебе ехать в гордом одиночестве.

— Я поеду с ним, — быстро вставила я и оттащила Пака всторону.

Он похлопал ресницами и нахмурился.

— Ясень на ногах едва стоит, — зашептала я, сердито глядя нанего, — Кто-то же должен быть рядом с ним. Одного я его не отпущу.

Он ответил той самой улыбочкой, которая меня бесила.

— Конечно, принцесса! Как пожелаешь.

Я с трудом удержалась, чтобы не дать ему тумака.

— Просто отведи нас к целительнице.

Он закатил глаза и пошел вперед, бросив на Ясеня недовольныйвзгляд. Тот ничего не сказал. Лицо у него было какое-то странное, словнокаменное.

Принц развернулся и зашагал к таттеркольту. Лошадка согнулапередние ноги, присела. Ясень чуть заметно поморщился, взбираясь на нее. Яопасливо приблизилась. Таттеркольт вскинул голову и махнул растрепаннымхвостом, но, к счастью, не бросился на меня и не укусил. Передо мной гнутьколени он не стал, пришлось неуклюже карабкаться. Я села позади принца, закрылаглаза и прижалась щекой к его спине. Я была рада уже тому, что могу прикасатьсяк нему без страха. Сердце Ясеня забилось чаще, он вздрогнул, но остался такимже холодным и скованным. Помрачнев, я сглотнула комок в горле.

Послышался хриплый птичий крик. Над нами пронесся огромныйворон, так низко, что ветер от его крыльев взъерошил мне волосы. Он присел наветку, оглянулся на нас, и в темноте его глаза вспыхнули зеленым светом. Воронснова каркнул и улетел в чащу. Ясень тихонько приказал таттеркольту следоватьза птицей, и лошадка пустилась рысцой, скользя между стволами, будто призрак. Яповернула голову и смотрела, как дом тает вдали, становясь все меньше и меньше,пока ветки совсем не скрыли его из виду.

20. ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Мы ехали часа два. Небо из чернильно-черного стало синим, азатем нежно порозовело. Пак маячил впереди, ждал, перелетая с ветки на ветку, акогда мы догоняли его, уносился дальше. Он завел нас в самое сердце болот. Лошадкабрела чуть ли не по брюхо в грязной воде, мимо огромных деревьев, заросших мхоми увитых лианами. Ясень всю дорогу молчал. Его голова клонилась все ниже, и мнепришлось его поддерживать.

Наконец, когда в вышине погасли последние звезды,таттеркольт пробрался сквозь дебри переплетенных лиан, и мы выехали к беднойхижине, стоящей посреди болота. На крыше сидел ворон.

Таттеркольт еще не остановился, а Ясень уже сполз наустланную туманом землю. Лошадка тут же принялась брыкаться и махать головой,пока я не свалилась в грязь. Фыркнув, скакун гордо задрал нос и убежал в кусты.

Я встала на колени рядом с Ясенем. Он выглядел такимизмученным, что у меня сердце сжалось. Царапины отчетливо выделялись напобелевшем лице. Я погладила его по щеке, он застонал, но глаз не открыл.

Плут подошел, взвалил на себя принца и поморщился — ведь унего самого плечо было ранено.

— Беги разбуди целительницу, — процедил он, стиснув зубы, —Скажи ей, что у нас отравленный железом фейри. Только осторожнее.

Он улыбнулся, снова став прежним.

— Она обычно не в духе, пока кофе не выпьет.

Я взбежала по скрипучим ступенькам на крыльцо. У двери прямоиз стены росли мухоморы, их шляпки мерцали тусклым оранжевым светом. Хижина всябыла покрыта разноцветными мхами, лишайниками и грибами. Я сделала глубокийвдох и постучала.

Никто не ответил, и я заколотила сильнее.

— Эй! Есть тут кто-нибудь? — позвала я, глядя сквозь пыльноеокно, занавешенное шторой.

Охрипшее горло так болело, что на глаза слезынаворачивались, но я снова крикнула:

— Кто-нибудь меня слышит? Помогите нам! Эй!

— Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? — долетел с другойстороны рассерженный голос, — Думаете, целители не спят?

За дверью зашаркали ноги, а голос продолжал ворчать:

— Сиди тут всю ночь с больным катоблепом, а отдыха тебе невидать? Ну конечно. Зачем спать? Можно ведь хлебнуть особого зелья и глаз несмыкать ночи напролет. И выскакивать к любому, кто вздумает ломиться к тебе впять утра!

Дверь распахнулась, но я никого не увидела.

— Ну? Чего тебе? — буркнул снизу голос.

Я опустила глаза. На меня грозно смотрела древняя-предревняягномша со сморщенным, словно грецкий орех, личиком под шапкой растрепанныхседых волос. Целительница, одетая в балахон, который когда-то давно считалсябелым, ростом была фута два. На кончике носа у нее сидели крошечные очочки взолотой оправе. Гномша смотрела на меня, точно разъяренный карликовый медведь,злобно сверкая черными глазками.

Меня вдруг кольнуло подозрение.

— Мисс... Мисс Стейси?

На секунду мне показалось, что это наша старая школьнаямедсестра. Гномша поморгала, сняла очки и протерла их.

— Вот это встреча, мисс Чейз, — сказала она, развеяв моисомнения. — Давненько мы не виделись. Последний раз вы прятались у меня вкабинете, когда тот злой мальчишка над вами подшутил.

Я поморщилась. Это был самый гадкий день в моей жизни. Дажевспоминать о нем не хотелось.

— Что вы здесь делаете? — удивилась я.

Гномша фыркнула и снова нацепила очки.

— Ваш отец, лорд Оберон, попросил меня и господина Плутаприсматривать за вами, — ответила она, серьезно глядя на меня, — В мои задачивходило вас лечить и воспоминания подправлять, если вдруг заметите что-тостранное. Я давала Плуту разные травы и снадобья, которые не позволяли вам насвидеть. Но потом вы отправились в Волшебную страну спасать брата, и всераскрылось. К счастью, Оберон разрешил мне остаться в школе, на случай если вывернетесь.

Я немного рассердилась на женщину. Она так долго помогалаводить меня за нос! Но сейчас не время было об этом думать.

— Помогите нам!

Я отошла в сторону, чтобы она увидела Пака и Ясеня, бредущихк крыльцу.

— Моего друга ран или. Он отравлен железом и теряет силы. Высможете его вылечить?

— Отравление железом? Ох, батюшки! — Гномша пригляделась кдвум фейри, и ее глазки за очками стали совсем круглыми. — Это... да это же...принц Ясень?