Книга Эпоха викингов - Питер Сойер

Доказательством почти исключительно восточной направленности торговли Бирки в середине X века служит внезапное исчезновение этого города с прекращением поступлений серебра из Булгарии. В Скандинавии очень немного куфических монет, отчеканенных между 965 и 983 гг., а когда они снова начали достигать севера, то уже по другому маршруту и из центральной, а не из восточной части исламского мира[419]. Хотя точно причина перерыва в импорте серебра в Скандинавию из Булгарии неизвестна, она вполне могла лежать в растущем могуществе Киева; но последствия этого перерыва для Бирки весьма красноречивы. Прежде всего они говорят о том, насколько сильно Бирка зависела от своей торговли с Востоком. Если бы у Бирки были обширные торговые контакты с Южной и Западной Балтикой или с Западной Европой, она могла бы выжить, пусть даже будучи серьезно ослабленной. Еще важнее то, что тесная связь между упадком Бирки и прекращением импорта серебра из Булгарии доказывает — Бирка в первую очередь была не пунктом накопления товаров для продажи за мусульманское серебро в Булгарии, а рынком, на котором тратились вырученные в Булгарии монеты. Если бы в Бирке концентрировались меха и другие товары для отправки в Булгарию, то упразднение маршрута на Волгу означало бы лишь то, что купцам пришлось бы найти себе каких-то новых покупателей. А потенциальные покупатели, разумеется, существовали, как это вскоре доказали жители Готланда. Бирка не нашла нового рынка для своих товаров, потому что экспорт для нее никогда не имел особого значения. Купцы привозили в Бирку серебро и использовали его для приобретения предметов роскоши и первой необходимости, украшений, пищевых продуктов и оружия. Возможно, Бирка являлась важнейшим в Скандинавии пунктом распределения куфического серебра. Эту значимость сообщали ей богатые серебром купцы из Булгарии. Когда они перестали приезжать в Бирку, она исчезла.

Для Западной Европы прекращение притока серебра имело даже еще более серьезные последствия, ибо пираты, благоденствовавшие на богатствах Балтийского региона, были вынуждены обратить свое внимание на другие области, чтобы найти новые источники добычи. Они нашли их на Западе, где запасы серебра постоянно возрастали, благодаря серебряным рудникам в горах Гарца, которые, очевидно, стали играть важную роль в середине X века. Продуманные денежные реформы, проведенные в конце правления Эдгара, указывают на то, что в конце столетия Англия также не испытывала недостатка в серебре[420]. Без сомнения, скандинавские грабители обнаружили там огромные богатства, как единодушно свидетельствуют «Англосаксонская хроника» и монетные клады Скандинавии. Источник английского серебра не вполне известен, но некоторая его часть, вероятно, происходила из гор Гарца. По-видимому, в начале XI века Лондон вел оживленную торговлю с Рейнской областью, а расположение крупнейших городов в середине XI века также показывает, насколько большое значение для Англии в то время имели торговые отношения с Германией и Фландрией[421]. Благосостояние Англии в немалой степени зависело от экспорта шерсти в ткацкие города Фландрии, которые уже тогда начинали играть все более важную роль. Каков бы ни был исходный источник английского серебра, в конце X и начале XI веков им безжалостно завладевали банды викингов — как, впрочем, и германским, а когда Англия была завоевана, необходимость оплачивать датских наемников по-прежнему истощала ее богатства.

Серебро, достигавшее Скандинавии примерно после 980 г., отнюдь не было добычей или жалованьем наемников. Обнаруженное там в столь значительных количествах германское серебро, в котором, особенно на Готланде, не было недостатка до конца XI века, отчасти представляло собой прибыль от торговли, которую со знанием дела вели жители Готланда. Ключ к разгадке дает Адам Бременский, который рассказывает о Sembi или Pruzzi, живших на острове Samland, «весьма человеколюбивых людях, отправляющихся на помощь тем, кто терпит бедствие на море или подвергся нападению пиратов»[422]. И далее: «Золото и серебро они ценят очень мало. В изобилии у них диковинные меха, слава которых отравила наш мир смертным ядом гордости. Но на эти меха они взирают как на истинные нечистоты, к нашему стыду, как я полагаю, ибо мы всеми правдами и неправдами стремимся к мантии из шкурок куницы, как к высшему счастью. Поэтому они отдают свой бесценный куний мех за шерстяные одеяния, называемые faldones». Прав Адам в этом описании Sembi или нет, но не может быть сомнения в том, что его слова чрезвычайно хорошо согласуются с положением готландцев. Конечно же, они не знали изобилия серебра и золота. Местных мехов у них не было, но они имели тесные связи с богатыми пушниной регионами Карелии, где во множестве найдены готландские украшения XI века[423]. По археологическим данным, для Карелии это время было чрезвычайно богатым, и, похоже, к XI веку готландцы уже начали наведываться в Новгород, где впоследствии вели активную торговлю. Именно из этой области, где пушнина, безусловно, отличалась дешевизной, готландцы могли вывозить ее на Запад, продавая там с огромной прибылью, причем часть выручки составляли ткани, которые можно было реализовать в Карелии и других местах. Корабли у готландцев, разумеется, имелись, и об их совершенстве красноречиво говорят резные камни этого острова[424]; причем, по всей вероятности, осадка их была небольшой, так как гавани у Готланда отсутствовали. Его жителям приходилось использовать суда, которые было легко вытащить на сушу, и этот легкий флот с малым водоизмещением обеспечивал им огромное преимущество при торговле предметами роскоши. Двигаясь вверх по течению русских рек, они могли проникать очень далеко, может быть, даже до самого Новгорода, при этом им не приходилось перегружать свои товары с корабля на корабль, а лучшей защитой от пиратов им, вероятно, служила скорость[425]. Германские монеты, которые в таком изобилии встречаются на Готланде, а также на русском Севере, наверное, представляют собой следствие этой выгодной торговли.

В XI веке, как и на более ранних этапах эпохи викингов, основным товаром при торговле с отдаленными областями были предметы роскоши[426], и именно требованиям такой торговли так замечательно соответствовали скандинавские суда. С развитием грузовых перевозок эти преимущества сошли на нет. Как правило, торговля предметами роскоши с удаленными областями привлекает самое большое внимание. Однако не стоит забывать, что в это же самое время в Скандинавии и Балтийском регионе бытовала более ограниченная в пространстве купля-продажа, возможно, даже охватывавшая предметы первой необходимости, а стимулом для нее послужило богатство, накопленное людьми, имевшими коммерческие отношения с Булгарией. Именно эта торговля местного значения внутри Скандинавии стала причиной возникновения скоплений монет, как в дальней от берега части Каупанга, а также их равномерного распространения по обширным северным областям.