Книга Добрый волк - Александр Содерберг

– Как его имя? – спросила Каролина.

– Гектор. Г-Е-К-Т-О-Р, – по буквам продиктовал мужчина.

Журналистка почувствовала, как к лицу у нее прихлынула кровь.

– Но сейчас там зарегистрирован другой обвиняемый. Погоди-ка… Может, их там двое по одному делу?

– Что ты имеешь в виду? – перебила Каролина собеседника.

– Ничего не понимаю… Но Гектор Ландгрен теперь перерегистрирован на Гектора Гусмана. Ничего не понимаю…

– Когда назначено слушание?

Бергер сжала пальцами карандаш. Ее рука зависла над открытой записной книжкой.

– Так… Стокгольмский окружной суд… Сейчас… заседание идет сейчас, во втором зале… Началось полчаса назад.

42

Стокгольм

На трибуне в ряд – судья и заседатели. Гектор ожидал увидеть среди них того полицейского, Томми. Но его не было.

Адвокат Гусмана Нильс Нильссон – породистый сконец, дышащий так, словно в горло ему была вставлена свистящая трубка, – тяжело уселся рядом со своим подзащитным.

Судья открыл заседание. Обвинитель Черстин Андерссон взошла на кафедру, чтобы изложить суть дела. Она говорила уверенно, убедительно, складно – короче, была в своей стихии. Гектор Гусман обвинялся в убийстве, совершенном год назад в ресторане «Трастен». «Нами было установлено, что…»

Речь получилась долгой. Черстин минут двадцать пережевывала витиеватые юридические обороты, воспроизводя события годовалой давности.

Гектор слушал. Эта женщина не знала того, о чем говорила. Ее доказательства представлялись писанными вилами на воде. Хотя время от времени в ее речи проскальзывало и нечто похожее на правду.

Потом Андерссон повернулась к Гусману: настал черед вопросов. Он все отрицал, объявил себя невиновным, утверждал, что вообще не был в «Трастене» в тот день… Что не понимает, о чем речь. Черстин атаковала, пыталась сбить его с толку. Но Гектор только поводил плечами и презрительно морщил нос. Или вообще молчал.

Однако потом появился тот, кого Гусман давно ждал. Свидетель. Йенс Валь, с большой долей вероятности… Причем, к удивлению Гектора, говорил он через исказитель голоса. Обвинитель задавала вопросы в микрофон. Механический голос свидетеля отвечал.

– Как вы меня слышите? – спросила Черстин.

– Хорошо.

– Почему у свидетеля такой странный голос? – вмешался в их диалог председатель заседания.

– Технические проблемы, – соврала обвинитель. – Такое случалось и раньше. Мы планируем заменить систему в течение ближайшей пары недель.

– Если будут ухудшения, мы будем вынуждены перенести заседание на более поздний срок, – объявил председатель. – Продолжайте, прошу вас.

Черстин кивнула, повернулась к микрофону и заговорила, обращаясь непосредственно к Софии:

– Итак, ресторан «Трастен»…

Дальше прокурор изложила все, что было известно на сегодняшний день. Обозначила дату и время, перечислила убитых в перестрелке, предъявила фотографии, гильзы и результаты баллистической экспертизы. И только потом перешла к главному… Итак, орудие убийства – кухонный нож…

– Кто в этом участвовал? – спросила Андерссон.

– Гектор Гусман и его ближайший сообщник Арон Гейслер, – ответил голос в динамике. – Один колумбиец, несколько русских. Остальные участники мне неизвестны.

– И какова роль Гектора Гусмана?

– Там было сложно что-либо понять… Полный хаос.

– Нас прежде всего интересует то, что делал Гектор Гусман.

Гектор насторожился.

– Развязалась стрельба. Обвиняемый вместе с колумбийцем набросились на русского и уволокли его на кухню, – рассказал свидетель.

– Он был жив? – уточнила прокурор.

– Да.

– А потом?

– Они вышли из ресторана перепачканные кровью.

– Кто именно?

– Обвиняемый и колумбиец.

Черстин Андерссон повернулась к судье и заседателям.

– Русский, о котором говорит свидетель, – это и есть обнаруженный в кухне труп. Этот человек умер от множественных ранений, нанесенных ножом в лицо и в голову. Фотографии и результаты его идентификации на странице сорок восемь материалов предварительного расследования. Там же – выводы патологоанатома.

Затем Черстин снова заговорила в микрофон:

– Можете рассказать подробнее? Вы видели труп? Вы были на кухне?

Голос в динамике продолжил говорить – доказательно, четко, все по делу. И без какого-либо намека на страх. Каждое слово этого свидетеля уменьшало шансы Гектора Гусмана.

* * *

София склонилась к микрофону, опираясь на руки.

Она внимательно выслушивала каждый вопрос обвинителя и давала ответы на все. На исказителе голоса горела зеленая лампочка. Перестань он работать, Бринкман немедленно замолчала бы.

Обвинитель поблагодарила ее за показания и попросила задержаться до конца заседания. София отключила микрофон и откинулась на спинку стула. Отдышалась, выпила воды из стакана.

Наушники она не сняла, и тут обнаружилось, что техники забыли отключить звуковую трансляцию из зала суда в ее комнату. Женщина слышала, как прокурор сообщила результаты генетической экспертизы: ДНК Гектора совпала с ДНК, обнаруженной на трупе в кухне. Потом Андерссон прокомментировала показания Софии… Гектор Гусман, медленно, но верно шел к пожизненному сроку за убийство.

Бринкман потерла руки. Можно было считать, что она достигла своей цели.

Но победительницей София себя не чувствовала.

Она достала мобильник, вынула из одного уха наушник и набрала номер Альберта.

Тут же включился автоответчик.

– Привет, парень, я всего лишь хотела услышать твой голос, – сказала София. – Я скоро освобожусь. По-моему, все прошло хорошо. Скоро мы опять будем вместе. Я скучаю по тебе.

Но тут из оставшегося в ее ухе наушника послышались странные звуки. Сначала громкий крик, тут же многократно подхваченный и вылившийся в конце концов в нескончаемый панический рев. Потом выстрелы – глухие, уверенные щелчки.

О господи…

По коридору пронесся топот множества ног. Потом опять – щелчки, крики. София поднялась, открыла дверь – и в тот же момент ее словно сбило с ног невидимой волной. Дыхание у женщины остановилось, в глазах потемнело. Она успела отступить и закрыть дверь, прежде чем ее ноги подкосились и она опустилась на пол.

* * *

Каролина стояла возле ограды сада, окружающего особняк «Стена Пипера». Отсюда хорошо просматривался вход в здание Стокгольмского окружного суда на противоположной стороне улицы.

На тротуаре стояла полицейская машина, в которой сидели двое полицейских. Оба склонили головы – похоже, занимались своими мобильниками.