Книга Сарацины. От древнейших времен до падения Багдада - Артур Джилман

Не успел Мерван в мечети Дамаска принять подобавшие ему, как халифу, почести, как вновь разразился мятеж. Только халиф удалился в Харран, где устроил свою резиденцию, как в Хомсе, находившемся немного севернее, уже провозглашали его низложенным, хотя перед этим поспешествовали в захвате власти. Мерван собирался немедленно прибыть в Хомс и жестко прибрать город к рукам, но тут ему стало известно, что мятеж назрел у самых стен Дамаска. На самом деле он понял, что находится в кольце сплошных восстаний и что требуются самые решительные меры для их подавления. Он так проворно включился в ситуацию и начал действовать, что его наградили прозвищем Иракский Ишак.[89]

Обстановка явно улучшилась, и в течение двух лет, казалось, Омейяды могли править в относительном спокойствии, но Алиды и Аббасиды не прекращали своих тайных интриг, поскольку их вели за собой настоящие мастера этого дела и каждый очередной шаг приближал их к заветной цели. К 745 году они стали поговаривать, что пора уже снять маски. Наместник Хорасана писал Мервану: «Вижу искры, тлеющие под пеплом, из них может вспыхнуть яркое пламя. Поспешим же загасить их, если хотим избежать пожара! Почему я должен спрашивать, бодрствуют ли Омейяды или свинцовый сон смежил им веки?» Мерван послал приказ с требованием жестокого наказания тех, кто был виновен в подстрекательстве. Но было поздно.

Заговорщики уже успели публично заявить в Мерве о возникновении новой династии, и ни молитвами, ни посулами, ни какими-то разумными доводами невозможно было заставить их отказаться от своих намерений. Халиф затрясся, когда услышал новость из провинции, от которой он очень сильно зависел. Смелые и сильные жители этой провинции снабжали его армии самыми неустрашимыми воинами. А когда он услышал, что боевой клич восстания — «За семью Пророка!», он словно еще раз очнулся ото сна. Ибрагим, возглавлявший восстание, был схвачен и заключен в тюрьму в Харране. Но его заместитель Абу Муслим, бывший душой и сердцем восстания, упорно продолжал начатое. Он захватил Мерв и созвал под свое знамя всех, кто был готов объединиться и нанести сокрушительный удар по халифу и его власти. Мерван за это тут же отыгрался на пленнике и предал Ибрагима казни, но тот успел передать наказ отомстить за него брату Абу Аббасу, прозванному эль-Саффах, «Кровавый». Осенью 749 г. Аббас появился в столице Хорасана, где был провозглашен последователем пророка. Он занял дворец и развернул в нем черное знамя своей семьи, призвав правоверных отвоевать наследие Мухаммеда.

Мерван, с обычным своим проворством, уже был на марше, двигаясь к Хорасану во главе армии. И вот двое претендентов на высшую власть на территории, простиравшейся от верховий Инда до Атлантики, встретились в январе 750 года лицом к лицу на берегах реки Заб, приблизительно в 30 милях юго-восточнее Ниневии и Мосула. Совсем рядом находился город Арбела, отмеченный в истории как место последней великой битвы между Дарием Мидянином и Александром Великим, происшедшей в 331 году до н. э.[90]

Сражение началось в полдень и продолжалось до часа послеобеденной молитвы. Казалось, энтузиазм покинул Омейядов, и хотя Мерван проявлял чудеса доблести, его люди представляли собой всего лишь инертную массу. Они вяло выполняли команды, тогда как противник пользовался каждым мгновением их нерешительности. Битва возобновилась на следующий день. Много людей полегло от руки врага, многие утонули в реке Заб, дело Омейядов было окончательно проиграно. Мерван вынужден был спасаться бегством. В Харране он отыскал своих жен и детей, и с ними поспешил к Киннесрину, но останавливаться там не стал. По дороге на Эмезу он был ограблен, лишился большей части своих богатств, и двинулся дальше, к Дамаску. Но двери столицы этой династии были перед ним закрыты. И он устремился на юг, и не останавливался, пока не достиг дельты Нила, где его настигли и обезглавили солдаты Абул-Аббаса.

Убийство Мервина послужило сигналом к возобновлению бойни: Аббасу недаром дали прозвище «Кровавый». Он низложил династию Омейядов и теперь задался целью искоренить ее полностью. Для этого был отдан приказ казнить представителей всех поколений, по спискам — сыновей, внуков, друзей. В этой кровавой бане ни для кого не делали различий, и подробности слишком ужасны, чтобы на них останавливаться. Месть не ограничивалась живыми — сносились мраморные изголовья с могил уже умерших к тому времени. Гробницы предавались огню, пепел развеивали по ветру. Покончив с этим, Аббас почувствовал себя на троне в безопасности.

Но, несмотря на отчаянные усилия нового халифа искоренить само воспоминание о былой династии, оставался один из немногих — сын Муавии Абд ер-Рахман, который успел скрыться в Египте. Там, избегая населенных мест, он доверился кочевым берберам в пустыне, расположив их к себе своим благородным происхождением, царственным видом, осанкой, своей смелостью и мужественностью. Сведения о нем дошли до Испании, тогда раздираемой противоречиями, и вот, после нескольких лет блужданий, Абд ер-Рахмана позвали занять трон халифа в Кордове. Так Абул Аббас упустил возможность взять под свой контроль всю территорию бывших владений Омейядов, и теперь представитель его смертных врагов владел солидным куском постоянно дробившегося былого халифата. Его собственное правление, продлившееся 32 года, прошло в непрестанных столкновениях и сражениях, из которых он выходил победителем, чем восхищал даже своих врагов. Как раз в период его царствования произошло поражение Карла Великого при Ронсевале (778 г.), после которого сочинители баллад создали романтические легенды о Роланде, его мече Дурандо и о Ганелоне с его подлым предательством.

Первейшей заботой Аббаса, после того как он уничтожил целую династию своих противников, стало сохранение халифата для родственников и приспешников, и в этом вопросе он проявил незаурядную природную находчивость. Он собрался объединить семью Аббас общими интересами и поделил царство на несколько частей, раздав каждую разным членам семьи. Так, Мансуру, его брату, он доверил управление Ираком с Месопотамией. Дяде он отдал Йемен, другому дяде (Абдалла ибн-Али ибн Абдалла ибн Аббас) досталась Сирия, еще одному — Басра, следующему — Египет. Абу Муслим, которому он был обязан своим возвышением, получил Хорасан. Племянник утвердился в Куфе, а еще один родственник — в Мосуле. Африка и Испания не заботили его, так успели отойти от него.

Сделав все распоряжения относительно преемственности прав своей династии, Абул Аббас умер в Анбаре, стоящем на Евфрате на 34 году жизни (754 г.).

XXXVI

Благословенный уголок Багдада

Династии, которую при данных обстоятельствах основал Абул Аббас, суждено было длиться пятьсот лет, в такой пышности и таком сказочном богатстве, что Омейяды не могли даже и мечтать. Мансур («Победитель»), брат Аббаса, которого тот назначил своим преемником, был наместником в Ираке. Но в тот момент, когда халиф находился при смерти, он совершал паломничество в Мекку в обществе основателя династии, Муслима, желавшего вознести благодарность Аллаху за доброту и дарованный ему успех. Именно ему выпало первым приветствовать Мансура в качестве нового халифа, и этому завидному примеру тут же последовали все окружавшие их паломники.