Книга Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945 - Джеймс Бенсон

Морской переход до острова Саланг, на побережье которого лежала гавань Пхукет, занял пять абсолютно не богатых происшествиями дней и ночей, и в утро атаки «Тренчант» была на позиции шести с половиной миль от цели и вспарывала своим перископом штилевую поверхность моря. Хезлет дал возможность четверым чариотерам посмотреть на их цели, чтобы в наступающих сумерках каждый из них ясно понимал, куда двигаться и что делать. Цель Элдриджа находилась внутри гавани, непосредственно у входа в нее. Это было 5000-тонное грузовое судно, «Суматра», недавно спасенное и ожидавшее буксировки в Сингапур. Другое торговое судно, «Вольпи», вместимостью 5272 тонны различить было труднее, так как оно находилось дальше, в самом конце гавани. Чтобы достичь его, Смиту и Брауну предстоял значительно более длинный пробег. Оно также было неисправно, частично затоплено и находилось в процессе подъема той же компанией, что поднимала «Суматру».

День, казалось, тянулся ужасно долго, и в этом смысле сумерки принесли облегчение. Одевание заняло меньше времени, чем ожидалось, и все четверо должны были сидеть в душном центральном посту, одетые в толстые резиновые костюмы, и буквально обливались потом. Они были очень рады, когда в десять часов заняли свои места на машинах. Море было гладким и тихим, когда подводная лодка погрузилась, оставив на плаву двух своих «детенышей». Ночь была освещена яркой луной, что было как преимуществом, так и помехой одновременно, и все четверо находились в очень приподнятом настроении. Это ведь и было именно то, ради чего они объединились в компанию.

Сидя за спиной Смита, Браун успешно занимался регулировкой подачи кислорода. Затем последовало погружение для проведения дифферентировки, которое прошло довольно хорошо, насколько это касалось Смита и самой машины. Но для Брауна плавание проходило нелегко. Как только они погрузились, он почувствовал, что вода просачивается через вентиль его шлема, и за несколько минут он промок с ног до головы. Это не очень волновало его, пока ему не пришлось спешиться, чтобы помочь Смиту в работе с зарядным отделением, которое тот не мог освободить в одиночку. Ему пришлось постоянно цепляться за машину, чтобы избежать резкого погружения на дно.

Эти двое чувствовали себя очень и очень уверенными в своем общем деле. Все было очень просто, не было никаких сетей поперек гавани, которые могли бы им помешать, и, видимо, никаких других препятствий тоже. Оба они набили руку в деле непосредственной работы с машиной под водой, так что эта ночь должна была быть «легким номером». Несколько раз они посовещались, чтобы сформулировать план действий, и решили просто пройти по поверхности первые четыре с половиной мили и погрузиться только для прохождения двух последних. К счастью, ничто, кажется, не мешало выполнению этой программы, и, пройдя приблизительно три мили, они уже смогли рассмотреть сначала цель Элдриджа, а затем и свою собственную. В гавани не было никаких признаков жизни.

Смита немного беспокоило фосфоресцирование воды, взбиваемой винтом. Это было особенностью тропических вод, к которой ни один из них еще не успел привыкнуть. Когда настало время нырять, они оставались под водой на протяжении примерно 400 ярдов, затем медленно всплывали, каждый раз сверяя курс и оценивая обстановку в целом. Эта часть похода казалась медленной, и действительно, они отклонялись от курса сильным встречным течением. Однако методом проб и ошибок они в конце концов вышли на позицию примерно в трехстах ярдах от цели и нырнули для атаки. Вскоре они смогли увидеть, как появляется темный силуэт корпуса, и, остановив двигатель, они плавно скользнули к нему на глубину в двадцать футов, зарегистрированную глубиномером.

Задача состояла в том, чтобы разместить заряд вертикально под центром судна, лучше всего на обшивке днища под машинным отделением, но, медленно погрузившись на сорок футов, оба поняли, что при том положении, которое занимает судно, они никак не смогут втиснуть под него ни самих себя, ни заряд. Они отошли, отчасти чтобы подумать, отчасти – чтобы попытаться испытать удачу.

При следующей попытке они держались глубины, но результат был таким же. Спешившийся Браун пошел вперед взглянуть на борт судна, медленно пройдя при этом мимо Смита и мимо боеголовки. Вода была настолько темной, что, отойдя на четыре фута от носа чариота, он полностью пропал из поля зрения Смита. Через несколько минут он возвратился назад, показывая знаками, что прикрепить заряд к борту судна нет никакой надежды из-за многочисленных и плотно прилепившихся к борту раковин моллюсков. Это было неутешительно, но все же не было причин оставаться на том же месте, и, продув главную балластную цистерну, они медленно проползли вдоль борта судна к поверхности. На пятнадцати футах они достигли палубы, где Смит прекратил подъем и Браун спешился, третий раз за время похода. На сей раз он взял заряд с собой и закрепил его за какое-то палубное устройство, с помощью булавки установив назначенное время. Но прежде чем он собрался назад, найтов оборвался, и ему пришлось схватить заряд снова и кинуться с ним поперек палубы. Часовой взрыватель отмечал его шаги вниз, в машинное отделение, где заряд уже не смог бы двигаться. Если ему и было жутко в своем одиноком путешествии в машинное отделение с тикающим снарядом в руках, Браун никогда не упоминал об этом в своих рассказах потом. Возможно, он больше был озабочен своим несколько дискомфортным состоянием. Его скафандр был полон воды, а рука ужасно кровоточила от пореза, полученного, когда он споткнулся, пытаясь прикрепить заряд. Последующее падение разорвало его лицевую маску и поранило макушку. Через дыру в резине он мог ощупать свои слипшиеся от крови волосы. Однако, когда он проделал весь путь от трапа в машинное отделение, поперек палубы, туда, где, как он знал, его ожидает Смит, он уже мог подумать и о том большом грузе, который он оставил позади себя.

Пробыв на борту долгих двадцать минут, он вернулся к Смиту, для которого эти минуты тоже были очень длинными. Он дал Смиту знак булавочного укола, что подразумевало констатацию установки заряда, затем – короткое рукопожатие, и они отбыли. Обычная, традиционная тактика отхода заключалась в длительном, до мили, проходе под водой, на десяти – пятнадцати футах, по курсу, определяемому номером первым. Таково было и намерение Смита, и чариот медленно двинулся прочь от цели, но только они отошли на десяток ярдов, как он почувствовал, что дыхание дается ему с трудом, и не успели они отойти еще подальше, он уже точно знал, что его снаряжение повреждено. Торопясь, он вывел машину на поверхность, сорвал лицевую маску и отсоединил мундштук. Его рот был ужасно обожжен натровой известью, свободно поступавшей из канистры. Удача изменила им, и они оказались в малоприятной ситуации. Все, что они могли, – это полным ходом двигаться по поверхности и надеяться, что обратный путь будет таким же спокойным, как и дорога сюда. К счастью, так и случилось.

Они шли таким манером в течение примерно девяноста минут и между двумя и тремя часами примерно в сорока ярдах от себя заметили «Тренчант». Курс они выдержали точно. В следующий момент с левого борта показался темный силуэт – это была машина Лофти Элдриджа. Рассчитать вернее было бы невозможно.

Хезлет спокойно приказал притопить чариоты, закрыв подседельные цистерны, а затем проплыть несколько последних ярдов, чтобы добраться до борта лодки. Смит послушно все исполнил, и они оказались в состоянии «слешера» – так это состояние было названо в честь Слейдена – погружения вниз. Смит свободно поплыл, но вдруг почувствовал, как Браун ухватил его за ногу и цепляется за нее, как за свою жизнь. Плыть подобным образом Смиту было трудно, тем более что его маска была открыта и он не мог никак добраться до подводной лодки, пока радостно не уцепился за линь, брошенный ему с палубы. Как только они оказались на борту, их отправили вниз и Хезлет приказал «откручивать пробки» в ускоренном темпе.