Книга 988 - Роман Казимирский

– Что это?!

– О чем ты? – Марсель с недоумением посмотрел на жрицу, на глазах которой выступили слезы. – Что случилось?

– Жжет! – девушка некоторое время размахивала рукой в воздухе, а когда это не помогло, бросилась к топи, из которой несколькими минутами ранее выбрался ученый, и сунула в нее покалеченную конечность. – Ты специально это сделал?

– Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, – извиняющимся тоном отозвался историк. – Может быть, у тебя аллергия? Или…

– Нет у меня никакой аллергии, – сердитым тоном ответила Лада, тут же вспомнив ряды со всевозможными лекарствами, от которых ломились аптечные полки в Киеве из далекого будущего. – Уф… Кажется, проходит. Не бери в голову. Я, кажется, знаю, что произошло. Это заклятие – так, во всяком случае, его называют люди. Учитель показывал мне, как сделать так, чтобы никто, кроме хозяина, не мог прикоснуться к предмету. Эффект как раз получается таким. Что ж, считай, что тебе удалось привлечь мое внимание – похоже, ты говоришь правду. К сожалению.

– Значит, ты мне веришь? – обрадовался Марсель.

– В то, что ты, возможно, встречался со мной в будущем – да. Но все остальное ты мог и выдумать, чтобы помешать нас совершить задуманное.

– Ну, вот, опять двадцать пять! – в сердцах воскликнул ученый, хлопнув себя по лбу ладонью. – Зачем мне это?

– Откуда мне знать? – упрямо возразила Лада. – Хотя бы для того чтобы помешать нам.

Марсель уже хотел пуститься в спор, но передумал. Вся эта беседа не имела никакого смысла, если одна из сторон не была готова воспринимать правду или хотела видеть только ту ее часть, которая была ей выгодна. Нужно было нечто большее, чтобы убедить Ладу. Вспомнив о своем разговоре с ее дряхлой версией, историк задумался: может быть, стоило на время отпустить ситуацию в свободное плавание и предоставить девушке возможность самой убедиться во всем, а когда Владимир все же будет отравлен, предложить свою помощь? Эта мысль показалась ему имеющей смысл. Ведь если у него не получается переубедить упрямую жрицу, чем дольше он будет стараться сделать это, тем сильнее она будет сопротивляться.

– Ты права, – заявил он, поднимаясь. – Я не буду больше настаивать.

– Как это? – Лада, почувствовав подвох, но, не понимая, в чем он заключается, поднялась было на ноги, но тут же, охнув, снова склонилась над прохладной водой.

– С этой штукой, – Марсель кивнул на мешочек с магическим порошком, – я теперь вроде как один из вас. Так что, думаю, тебе не составит большого труда отыскать меня при необходимости. Или, возможно, я сам почувствую тебя – мне пока не удалось разобраться в том, как это работает.

– Ты уходишь? – удивилась девушка. – А как же все то, что ты только что говорил мне?

– В некоторых делах главное – это умение ждать, – глубокомысленно заметил мужчина. – Вот я и подожду, пока ты сама не обратишься ко мне за помощью. И когда это произойдет, можешь не извиняться. Главное – не упрямься и не дотяни до того момента, когда ничего уже нельзя будет изменить.

С этими словами Марсель развернулся и, несмотря на гневные оклики жрицы, пошел своей дорогой. Близость артефакта, несмотря на полное непонимание принципов его действия, наполняло его уверенностью в собственных силах. В какой-то момент он усомнился в его могуществе и оглянулся, опасаясь, что как только он отойдет на значительное расстояние, защитное поле исчезнет – и ему придется отбиваться одновременно и от Лады, и от ее учителя. Но он зря волновался: девушка стояла всего в паре метров от старца и, судя по всему, пыталась докричаться до него, однако тот не слышал ее.

– Удачи вам, ребятки, – с улыбкой пробормотал историк и пошел своей дорогой.

Чем дальше он отходил от волхвов, тем разумнее ему казалось принятое решение. Допустим, рассуждал ученый про себя, прежний мир, к которому он привык, потерян для него навсегда. Что с того? Если принять на веру вариативность времени, то он, по сути, никому не навредит, если решит создать свою собственную версию будущего. Историк слабо разбирался в научном подходе к исследованию времени как непрерывной величины, и это в какой-то мере помогло ему отбросить всякие сомнения, которые сбили бы с толку любого человека с математическим складом ума. Проще говоря, он махнул рукой и решил оставить все, как есть.

– В конце концов, живем один раз, – подытожил он собственные рассуждения, но тут же понял, как глупо прозвучало это выражение в создавшейся ситуации, и рассмеялся.

Марсель чувствовал себя великолепно, словно и не было того кошмара, через который ему пришлось пройти. Несмотря на то, что он не планировал возвращаться в Триполье, чтобы не подвергать опасности своих друзей, ученый верил в то, что наступит тот день, когда Баламошка снова увидится с Курьяном, Михайло и Марусей. Кто знает – может быть, и с Мусой удастся пересечься где-нибудь. Опасности со стороны старого волхва и его резвой ученицы он больше не ощущал – единственное, что его теперь беспокоило, так это то, где он будет жить. Идти в людные города не хотелось, да и удаляться на достаточно большое расстояние тоже было нежелательно – ведь его помощь могла понадобиться в любой момент. Подумав о князе, Марсель сначала почувствовал к нему жалость, но тут же, вспомнив, с какой легкостью тот обрек его на смерть, махнул рукой: с его стороны было бы слишком самонадеянно пытаться спасти всех, особенно против их воли.

Обострившиеся чувства, которыми его наделила старая жрица, подсказали ему, что дальше идти не следует. Остановившись, Марсель настороженно огляделся по сторонам и прислушался. Сначала ему показалось, что все дело было в его разыгравшемся воображении, но уже в следующий момент он почти физически ощутил, как ослабевает натянутая тетива – и стрела рассекает воздух. Машинально пригнувшись, Марсель почувствовал, как что-то прошло сквозь его рубаху, лишь слегка оцарапав спину. Если бы он замешкался на долю секунды, то его путешествие закончилось бы, едва успев начаться. Отпрыгнув в сторону, он спрятался за дерево, удачно оказавшееся рядом, и попытался восстановить дыхание и унять бешено колотящееся сердце. Слишком рано он уверился в собственной неуязвимости, и теперь горько сожалел о том, что не расспросил старуху более подробно о том, в чем, собственно, заключалась пакетированная сила ее предков. Если все, на что они были способны, относилось исключительно к волхвам, то грош им цена – помимо жрецов, существовали еще грабители с большой дороги, с которыми ему уже приходилось сталкиваться, да и княжеские дружинники многое бы отдали за возможность свернуть ему шею в отместку за смерть товарищей. Разом растеряв всю свои самоуверенность, историк замер на месте, стараясь не высовываться из своего укрытия, и удивился, когда услышал голоса, которые, судя по высокому тембру, принадлежали совсем молодым людям, почти детям:

– Ха! А говорил, что без промаха бьешь! Брехун!

– Шибко юркий попался, гад…

Не веря собственным ушам, Марсель попытался выглянуть из-за дерева, но тут же едва не схлопотал стрелу между глаз и только в последний момент успел спрятаться.