Книга Домик в Оллингтоне - Энтони Троллоп

– В этом я не вижу никакого вздора.

– Вздор, вздор, особливо при таком случае. Если мужчина просит девушку выйти за него замуж, ей нечего говорить, что она будет для него сестрой. Я считаю это за чистейший вздор. Если она поразмыслит о предложении как следует, то скоро научится любить его.

– Этот урок, если только нужно выучивать его, должен быть выучен без помощи учителя.

– Значит, вы вовсе не хотите помочь мне?

– По крайней мере, я не буду вам мешать. И сказать вам правду, я должна подумать об этом вопросе, прежде чем решусь говорить о нем с Белл. Судя по ее молчанию…

– Я думаю, она уже говорила с вами.

– Нет, мистер Дель. Если бы она приняла предложение Бернарда, то, без всякого сомнения, объявила бы мне. Если бы она намерена была принять его, то, вероятно, посоветовалась бы со мной. Если же она решилась отказать…

– Ей не следовало бы этого делать.

– Если она решилась отказать, то мне кажется весьма естественным, что она не говорила об этом. Вероятно, она думает, что Бернарду будет приятнее, если никто не узнает об этом.

– Вздор! Вам нужно время подумать об этом, потому теперь я больше ничего не скажу. Будь она моей дочерью, я бы не задумался объяснить ей то, что считал бы за лучшее для ее благополучия.

– Можете быть уверены, мистер Дель, что я сама забочусь о ее благополучии. Я скажу ей непременно о вашем к ней расположении и любви. Поверьте мне, что за это чувство я всегда буду питать к вам искреннее уважение.

В ответ на эти слова мистер Дель покачал головой, и что-то промямлил.

– А как вы сами-то, желаете их брака? – спросил он.

– Даже очень желаю, – сказала мистрис Дель. – Я всегда любила Бернарда и уверена, что дочь моя была бы с ним счастлива. Но в деле подобного рода, вы сами знаете, моя любовь или нелюбовь ни к чему не поведут.

И они расстались, сквайр вышел в ту же дверь, вполовину довольный этим свиданием. Впрочем, это был человек, для которого и половинного удовольствия было достаточно. Он редко позволял себе надеяться, что люди охотно будут доставлять ему полное удовольствие. Мистрис Дель с самого приезда в Малый дом никогда не была для него источником утешения, по этому случаю он даже сожалел, что привез ее туда. Он был человек, настойчиво преследовавший свои цели, но без горячности, и ни под каким видом не ожидая, что у него все будет делаться гладко.

Он решил в своем уме, что племянник его и племянница должны быть соединены вместе брачными узами, и если бы ему не удалось исполнить этого, то такая неудача послужила бы отравой для всей его последующей жизни, не в натуре также было этого человека сердиться или браниться при встрече сопротивления. Он сказал мистрис Дель, что любит Белл как родную дочь. Действительно, он так и любил ее, хотя в разговорах с ней редко оказывал ей особенное внимание и никогда особенной нежности. Теперь же он любил ее меньше, потому что она действовала наперекор его желаниям. Он был постоянный, положительный человек, действовавший скорее настойчиво, чем рассудительно, более грубый в словах, чем в мнениях, с более теплым сердцем, чем полагали другие или чем знал он сам, за всем тем он был человек, который, однажды пожелав иметь какую-нибудь вещь, не оставит этого желания на всю свою жизнь.

Мистрис Дель, оставшись одна, начала разбирать этот вопрос с большею подробностью, чем вместе со сквайром. Не будет ли этот брак для них всех счастливейшим семейным событием? Ее дочь не имела никакого состояния, а тут для нее приготовлен будет всякий комфорт, какой только может доставить богатство. Она будет принята в дом дяди не как бедная, бесприданная невеста, которую бы Бернард мог взять за себя, но как жена, выбор которой одобрили бы все друзья Бернарда. И потом, относительно самой мистрис Дель, в таком браке решительно бы все восхищало ее. Он осуществил бы все мечты ее о будущем счастье.

Но, как она снова и снова говорила себе, все это не разрешает вопроса. Решить его должна была сама Белл, и только она одна. С идеей о любви соединялось в ее понятиях что-то священное. Она стала бы считать свою дочь отверженною, если бы та вышла замуж без всякой любви, если бы она не любила своего мужа, как Лили любила Кросби, – всем сердцем, всею силою своей души.

При таком убеждении мистрис Дель чувствовала, что не много хорошего может она посоветовать Белл.

Глава XX

ДОКТОР КРОФТС

Изабелла Дель ни в чем не была так вполне уверена, как в том, что она не влюблена в доктора Крофтса. Что касается до ее любви к кузену Бернарду, ей не представлялось еще случая предлагать себе вопрос по этому предмету. Правда, она любила его как брата, но никогда не думала о том, чтобы быть со временем его женой, а теперь, когда Бернард сделал предложение, она совсем перестала думать об этом. Что же касается доктора Крофтса, она часто, почти постоянно думала о нем, как о будущем своем муже.

Надо сказать, что мисс Белл нельзя было бы оправдывать за такие, хотя и самые сокровенные думы, если бы сам доктор Крофтс не подал ей к тому повода. Поэтому необходимо разобрать, каким образом доктор Крофтс подал подобный повод. Это может быть сделано различным образом. Мисс Дель не могла предлагать себе вопросов о нем, если не представлялось к тому удобного случая.

Профессия медика в небольшом провинциальном городке редко доставляет занимающемуся ею хорошие выгоды в молодые годы жизни. Быть может, ни на каком другом поприще не должно так много трудиться, чтобы заработать что-нибудь, а иногда и вовсе ничего нельзя заработать. Мне часто казалось, что молодые и старые доктора согласились делить между собою различные результаты своей профессии: молодые доктора исполняют весь труд, а старые собирают все деньги. Этим можно объяснить преждевременную серьезность, которая является в наружности многих медиков. При таком положении нельзя винить молодого человека за его расположение оставлять свойственные молодым людям наклонности в ранней поре своей жизни.

Доктор Крофтс занимался практикой в Гествике около семи лет, пристроившись в этом городке, когда ему было от роду двадцать три года, в период нашего рассказа ему было около тридцати лет. В течение тех семи лет его искусство и трудолюбие были вполне оценены, так что он успел оставить за собой медицинское попечение о всех бедных городского общества и за этот труд получал сто фунтов стерлингов в год. Кроме того, он был ассистентом в небольшом городском госпитале и занимал еще две или три другие подобные общественные должности, что вообще служило доказательством его способностей и успеха. Они избавляли его от опасностей лености, но, к несчастью, не доставляли ему возможности считать себя человеком независимым в материальном отношении, между тем как старый доктор Груфен, о котором не многие отзывались с хорошей стороны, приобрел состояние в Гествике и все еще продолжал извлекать из городских недугов значительные и нисколько не уменьшающиеся доходы. Положение доктора Крофтса было крайне стеснительно, особливо при обстоятельствах, о которых мы упомянули.