Книга Строгановы. История рода - Татьяна Меттерних

Во время охоты на лис охотничьи собаки запускались загонщиками в нору, в то время как борзые оставались снаружи; конные охотники отпускали их лишь тогда, когда лиса выскакивала из норы. Когда на полном скаку приходилось забираться вверх на гору, верёвки легко запутывались. В возрасте пятнадцати лет Георгию только чудом удалось избежать несчастья, когда под его правую руку выскочил заяц. Собаки, которых он вёл левой рукой, бросились на другую сторону наперерез лошади. Одна собака погибла; лошадь перевернулась, а Георгий, перелетев через голову, упал на довольно мягкий участок земли. Сначала он потерял сознание, но вскоре уже снова встал на ноги; его лицо было в крови. «Ты что-нибудь у себя повредил?» – прокричала его мать. – «Ничего, только пара царапин», – и охота продолжалась. Однако ни Георгий, ни его лошадь в этот день уже не были способны к каким-либо достижениям.

Чтобы не повредить шкуру, лис убивали ударом стремени в кончик носа. Один молодой и неопытный конюх, привязав к седлу убитую им, как он думал, лису, вдруг с криком подпрыгнул кверху: оглушённый зверь пришёл в себя и в своей оправданной мести укусил его в одно чувствительное место, к неуёмной радости его друзей.

Охотники тянулись караваном от одной деревни к другой – с восьмьюдесятью лошадьми, утварью, слугами, собаками и со всем остальным, что было необходимо для охоты, останавливаясь в пустых, чисто убранных домах. После охоты было принято подавать чай; собак чистили и оказывали им умелую помощь, если они себе что-то повредили. Как и в Васильевском, после ужина читали вслух или играли в карты, а граммофон в это время воспроизводил арии Карузо или Аделины Патти, которых особенно любили Ольга и Элен.

В 1905 году в Марьевку приехал дядя Георгия Сергей Александрович Строганов, чтобы принять участие в охоте. Он был в то время уже почти глухим, и маленький Георгий, забравшись на копну, говорил ему прямо в ухо, чтобы держать его в курсе событий о том, как продолжается охота. Его задержала в Марьевке забастовка железнодорожных рабочих, но ему удалось уговорить одного машиниста, чтобы тот взял его с собой в Ростов, откуда он смог без каких-либо дальнейших приключений вернуться в Париж на своей яхте «Заря». По мнению членов семьи, именно Сергея Александровича нужно было благодарить за то, что забастовка была прекращена.

Русско-японская война

Когда в 1904 году началась русско-японская война, граф Сергей, который сам был морским офицером, предоставил в распоряжение правительства быстроходный транспортный корабль «Русь», который по его заказу был построен в Англии. Корабль сопровождал Балтийский флот, когда тот шёл на Дальний Восток, и был потоплен во время Цусимского сражения.

Стремление к политическим реформам уже не являлось привилегией аристократической культуры, а стало делом новой интеллигенции и различных национальных объединений внутри Российской империи. Однако они не были подготовлены к тому, чтобы взять на себя выполнение руководящих функций и организационных требований; их теории в большинстве своём представляли собой разительный контраст с действительностью. Борьба за влияние, усиление коррумпированности обрекало даже честных людей на бессилие и пассивность. В слово «политика» стал вкладываться отрицательный смысл. Вскоре судьбы политических реформ оказались в руках невежественных агитаторов среди рабочих и профессиональных революционеров. Через сорок лет после освобождения крестьян России ещё не удалось стать единым государством. В вакууме, образовавшемся между слабым центральным правительством и пассивными слоями крестьянского населения, начался похожий на нашествие термитов процесс внутреннего распада, который распространялся всё дальше, как раковая опухоль. Такое развитие событий сокрушило устои страны; оно нанесло вред военным действиям, вызвало саботажи на кораблях, подорвало моральные устои личного состава. Безответственная пресса в целом ряде злых и тенденциозных статей в деталях описывала имеющие место слабые стороны русского флота, что само по себе должно было послужить ценной информацией для японцев и их талантливого главнокомандующего адмирала Того. Эта кампания имела своей целью поставить под сомнение качества главнокомандующего русским флотом адмирала Рождественского, самую выдающуюся и способную личность в истории ведения морских сражений. При поддержке сомнительных международных деловых кругов и их приспешников в Петербурге удалось мобилизовать так называемое «свободное общественное мнение», в результате приказы и контрприказы начали хаотически следовать друг за другом. Эпическое, единственное в своём роде плавание Балтийского флота через полмира в составе сорока кораблей с экипажем общей численностью в двенадцать тысяч человек было тем самым до крайности затруднено. Осуществить такое могла только выдающаяся личность, обладающая несгибаемой решительностью. Рождественский пережил бушевавший в течение шести дней шторм в районе мыса Игольный, затем продолжавшееся несколько недель изнуряющее нервную систему пребывание на Мадагаскаре, где его пытались задержать под любым предлогом, чтобы после этого оказаться, наконец, лицом к лицу со своим противником в Цусимском сражении.

Крейсеры «Рюрик», «Громовой» и «Россия», в команде которых Олег принадлежал к младшим офицерам, отплыли в Порт-Артур, чтобы присоединиться к стоявшей там эскадре. В Цусимском проливе они были атакованы превосходящими силами противника. Морская битва продолжалась пять часов подряд, и Олег всё время оставался на палубе, взяв на себя функции вышедших из строя старших офицеров. Просто чудом он вышел невредимым из этого боя.

«Красный» переворот был забыт. На русских кораблях героически боролись офицеры и матросы, часто до последнего человека; из двенадцати тысяч человек пять тысяч было убито. Раненого и находящегося в бессознательном состоянии Рождественского буквально выбросили с его тонущего флагманского корабля на палубу маленького крейсера «Буйный», который в этом взбудораженном битвой море рискнул взять на себя функции спасителя.

Императорский Балтийский флот был уничтожен. Значительно позднее японцы признались в своих собственных очень тяжёлых потерях, которые побудили их пойти на Портсмутский мир, подписание которого стало возможным благодаря посредничеству Великобритании. Рождественский постепенно поправился и вернулся домой, ожидая встретить здесь разочарование, насмешки и критику в свой адрес, но нация, беспокоившаяся за судьбу своего поверженного флота, не дала ввести себя в заблуждение: невзирая ни на какую революционную пропаганду, адмирал был встречен своим народом как герой. Так же встречали всех возвращавшихся офицеров и матросов.

Олега тоже приветствовали делегации с торжественными обращениями. Семилетнему Георгию, который мучительно пытался запомнить названия кораблей из эскадры своего брата и постоянно путал их с именами своих предков – варяжских князей Рюрика, Трувора и Синеуса, его высокий и красивый брат казался сказочным героем.

Несмотря на то, что Олег по характеру был любезным и предупредительным человеком, у него была сильная натура, он единственный, в отличие от своих сестры и брата, мог противостоять властности матери. Понимание целей, к достижению которых стремился его отец, ещё более в нём укрепилось, и он был твёрдо намерен поддерживать все его начинания. Однако он ещё продолжал оставаться на воинской службе и вскоре ходатайствовал о своём назначении в Кронштадт.