Книга Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947 - Ютака Ёкота

За их стартом последовало долгое ожидание, завершившееся взрывом, который подбросил субмарину и те «кайтэны», которые еще оставались на ее палубе.

– Попадание! – воскликнул я, не заботясь о том, слышат ли меня через мой микрофон.

Еще через пару минут я снова воскликнул: «Еще попадание!», когда второй взрыв подбросил меня на моем сиденье.

Два моих друга были мертвы. Их земная жизнь оборвалась. Сейчас души их возносились к великому престолу Ясукуни, где им предстояло пребывать в вечности, почитаемым как боги. Я жаждал занять место рядом с ними, мой голос прерывался рыданиями, когда я вызвал центральный пост и спросил:

– Есть еще цели?

– Лейтенант Какидзаки и старшина Ямагути поразили свои цели, – донесся ответ оттуда.

Это привело меня в ярость. Я потерял всякое самообладание.

– Я не об этом спрашивал вас! – выпалил я в микрофон. – Думаете, у меня нет ушей? Я спросил вас, есть ли еще вражеские корабли наверху? Ответьте мне!

В центральном посту стоял совершенный бедлам. В телефонах я слышал один сплошной крик. Свой вклад в него вносили Фурукава, Синкаи и Маэда, запрашивавшие об обстановке по своим микрофонам и требовавшие ответа. Вахтенный офицер в центральном посту дал нам вволю накричаться, а потом прервал своим сообщением:

– Акустик не обнаруживает никаких подвижных целей наверху. Всем «кайтэнам» оставаться в полной готовности.

Этот ответ несколько охладил меня, как и всех остальных. Крик в телефонах стих, и у меня снова забрезжила надежда. Когда нас отобрали для выполнения этого задания, мы часто говорили о том, как мы погибнем все вместе, подобно истинным друзьям. Мы все делили вместе: радости, тяготы службы, строгости дисциплины, опасности и разочарования. Конечно же теперь нашей общей судьбой было не разлучаться и в смерти! Так что в качестве цели мне теперь подошел бы и эсминец, хотя я понимал, что, потопив его, не нанесу врагу сколько-нибудь значительного ущерба. Их у него насчитывались сотни. Даже потери четырех эсминцев неприятель бы не заметил, насколько я знал. И все же мы, Фурукава, Синкаи, Маэда, мечтали пустить ко дну четыре корабля, чтобы сегодня же соединиться с Какидзаки и Ямагути у престола Ясукуни. Если было бы возможно каким-либо образом вызвать на себя врага, дать ему знать, где мы находимся, я непременно сделал бы это. Да так же поступили бы и все остальные, я уверен в этом.

Через некоторое время я услышал в своих наушниках чей-то негромкий голос.

– Номер второй, – спросил он, – вы готовы?

Вопрос был обращен к Фурукаве!

– Цель слева, угол семьдесят. Цель – эсминец. Расстояние – три мили.

Я едва было снова не стал протестовать в голос, но Фурукава уже получал последние указания. Если я сейчас начну чего-то требовать, это может отвлечь его. Я промолчал. Фурукава был моим старшим товарищем. Я должен был оказывать ему всяческое уважение.

Офицер в центральном посту, говоривший с Фурукавой, должно быть, подошел ближе к микрофону, соединенному со мной. Я ясно и четко услышал слова, обращенные к моему другу:

– Курсовой угол не очень удобный, но вы вполне можете поразить цель. Двигайтесь на полной скорости в течение десяти минут. Вы окажетесь впереди цели. Когда поднимете перископ, смотрите влево!

Я быстро прикинул эту ситуацию на своем планшете. Капитан Орита сделал удачный ход. Цель и Фурукава оказывались, таким образом, довольно далеко от нас. Враг, даже если он останется на плаву, не сможет определить точку, откуда он был атакован.

– Готов?.. Пошел!

И снова туча белых пузырьков окутала мой перископ. У кормы остался только один мой «кайтэн». Когда пелена пузырьков исчезла, я увидел три пустых ложемента для «кайтэнов» перед собой. Это зрелище наполнило меня таким чувством одиночества, что оно, наверное, отчетливо прозвучало в моем голосе некоторое время спустя, когда я негромко спросил:

– А еще враг есть?

И тут же вслед за моим вопросом на центральный пост обрушились голоса. Никакие доводы рассудка больше не сдерживали моих оставшихся товарищей. Мы все желали одного: немедленно ринуться на врага! Я выражал свое возмущение столь же громко, как и остальные, требуя немедленно найти врага для моего «кайтэна»! Это длилось около двадцати минут, после чего нас всех оборвал голос.

– Наши акустики больше не обнаруживают никаких целей на поверхности, – доложил вахтенный офицер из центрального поста. – Оставшиеся водители «кайтэнов» должны вернуться на подводную лодку. Сейчас мы продуваем переходные лазы.

Я проклял свое невезение. Все наши надежды, все наши ожидания пошли прахом, нам не суждено было уйти одной командой. Когда смолк свистящий звук сжатого воздуха, вытесняющего воду из переходного лаза, я открыл нижний люк. Прямо под собой я увидел лицо моего техника.

– Пожалуйста, выходите, – произнес он, проскальзывая в люк и скорчившись в узком пространстве за моим сиденьем. – Я здесь обо всем позабочусь.

Несколько членов экипажа ждали меня, когда я спускался внутрь субмарины.

– Добро пожаловать снова на борт. – Такими словами встретили они меня.

Слова эти поначалу показались мне ужасными, но потом я почувствовал, что они искренне рады, что я не принял участия в бою. На лицах некоторых подводников было написано то же разочарование, что и у меня, но члены экипажа постарше были большей частью рады, что столь юный человек остался в живых.

Пройдя мимо них, я вошел в кают-компанию. Там уже были Маэда и Синкаи, причем оба смотрели на свои секундомеры.

– Время уже подходит, – сказал Маэда.

– А сколько прошло, господин лейтенант? – спросил я.

– Тридцать восемь минут, – ответил Маэда. – Но винтов эсминца уже не слышно. Он дальше, чем его может услышать наша аппаратура.

– Ах, вот как? – сказал я.

Я почувствовал беспокойство. Чтобы сблизиться с целью, Фурукаве надо было пройти довольно большое расстояние. Лишь заняв определенное положение относительно нее, он мог лечь на курс сближения с ней и нанести удар. Если он не выдержит глубину погружения, то эсминец сможет заметить его. И тогда он станет спасаться бегством, а Фурукава станет догонять его. Скорость, которую может развить эсминец, позволяла ему уйти от «кайтэна», лишь имея значительное первоначальное преимущество в дистанции.

Фурукаве, если ему не удастся догнать врага, придется включить механизм самоликвидации торпеды и погибнуть вместе с ней. Я был уверен в этом. Невозможно будет обнаружить его, если «кайтэн» выработает все горючее. Даже поднявшись на поверхность, торпеда сидит слишком глубоко в воде, чтобы ее можно было обнаружить с подводной лодки, пусть на море и царил бы совершенный штиль. В любом случае капитан Орита не стал бы всплывать на поверхность моря в дневное время, чтобы искать его, особенно если бы там оказались вражеские корабли.

Мои размышления прервал доклад акустика: