Книга Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит - Джон Брукс

Как бы неправдоподобно это ни выглядело, именно этот тип состряпал последнюю реальную аферу с монополизацией фондовой биржи.

Игра в монополизацию — ибо во времена расцвета это действительно была игра с высокими ставками, чистая и простая, обладавшая чертами покера, — одна из фаз бесконечной борьбы между быками, стремящимися поднять цены акций, и медведями, желающими цены снизить. Во время игры в монополию быки, естественно, скупают акции, а медведи продают. Так как средний медведь не имеет возможности выпускать собственные акции, он, как правило, начинает играть на понижение. Продавая на короткий срок отсутствующие у него акции, медведь совершает трансакции с помощью акций, которые заимствует (под умеренный процент) у брокера. Так как брокеры — всего лишь агенты, а не собственники, они, в свою очередь, тоже вынуждены брать акции в долг из «повседневного предложения» акций, находящихся в постоянном обращении между инвестиционными домами. Эти акции либо оставлены частными инвесторами для торговых целей, либо составляют собственность домохозяйств и трестов, либо выброшены на рынок на определенных и фиксированных условиях и так далее. По сути, повседневное предложение состоит из всех акций какой-то корпорации, доступных для торгов, а не находящихся в банковских ячейках или не зашитых в матрасы. Хотя это повседневное предложение, обращение акций тщательно отслеживают. Играющие на понижение продавцы, заимствуя, скажем, 1000 акций у брокера, знают, что залезают в долг. Но продавец надеется — и живет надеждой, — что рыночная цена акции пойдет вниз и он сможет с выгодой для себя купить ту же 1000 акций, расплатиться с долгами, а разницу положить в карман. Медведь рискует тем, что заимодавец по какой-либо причине может потребовать назад свою 1000 акций в момент, когда их рыночная цена остается высокой. Так родилась одна из старых поговорок Уолл-стрит: «Кто продает то, что ему не принадлежит, должен быть готов платить или садиться в тюрьму». В те дни, когда монополизация была еще возможна, спокойствию игроков на понижение и продавцов чужих акций мешало, что события за глухими непроницаемыми стенами оставались неизвестными. Имея дело исключительно с агентами, медведь не мог знать ни покупателя акций (потенциального монополиста?), ни собственника акций, которые он взял в долг (тоже потенциального монополиста, но наступавшего с тыла?).

И хотя короткие продажи иногда объявляют инструментом спекуляции, в сильно усеченной форме они до сих пор разрешены на всех фондовых биржах США. В не ограниченной регламентами форме они всегда выступают как стандартная прелюдия к игре в монополию. Ситуация окончательно проясняется, когда группа медведей объединяется и начинает хорошо организованную кампанию коротких продаж, распуская при этом слухи, будто компания, акции которой они продают, дышит на ладан. Эта операция носит название набега медведей. Самый грозный ответ быков — одновременно и самый рискованный — попытка создать собственную монополию. Монополизировать можно только те акции, которые коротко продаются множеством игроков. Идеальны для этого акции, находящиеся в лапах нападающих медведей. В такой ситуации потенциальные монополисты-противники могут попытаться купить принадлежащие данному инвестиционному дому акции повседневного предложения и акции, находящиеся у частных держателей, в количестве, достаточном, чтобы парализовать действия медведей. Если попытка удается, то бык может потребовать от медведей выкупить взятые в долг акции, но выкупить их медведи могут только у него. При этом они будут вынуждены купить их по цене, назначенной продавцом. Альтернативами выкупу могут быть либо банкротство, либо суд и тюрьма — по крайней мере, теоретически.

В прежние дни титанических финансовых битв не на жизнь, а на смерть, когда призрак Адама Смита еще витал в стенах биржи на Уолл-стрит, монополизация была обычным явлением. Борьба шла кровавая, и при стечении любопытствующей публики направо и налево летели отрубленные финансовые головы многих воюющих между собой магнатов. Самым знаменитым монополистом в истории стал прославленный старый пират, коммодор Корнелиус Вандербильт, сумевший устроить три успешные монополизации в 1860-е годы. Классическим примером стали его махинации с акциями Гарлемской железной дороги. Он скупил практически все доступные акции, одновременно распуская недостоверные слухи о ее неминуемом банкротстве, чтобы заставить играющих на понижение спекулянтов продать свои акции, загнав их в угол. Потом с видом человека, делающего большое одолжение и спасающего несчастных от тюрьмы, он предложил загнанным в угол медведям купить у него акции по 179 долл., хотя сам заплатил ничтожную часть суммы. Самая катастрофическая монополизация имела место в 1901 году с акциями железнодорожной компании Northern Pacific. Чтобы собрать огромную сумму денег, необходимых для покрытия расходов, компания в краткосрочных сделках продала столько акций, что едва не вызвала общенациональную панику с международным резонансом. Предпоследняя крупная монополизация состоялась в 1920 году, когда Аллан Райан, сын легендарного Томаса Форчуна Райана, попытался, чтобы досадить своим врагам на Нью-Йоркской бирже, монополизировать акции компании Stutz Motor, производителя знаменитого автомобиля «штутц-панда». Райан достиг цели, выдоив игравших на понижение игроков. Но, как выяснилось, он неосторожно попытался схватить удачу за хвост. Фондовая биржа приостановила торги акциями компании Stutz. Последовал долгий судебный процесс, закончившийся разорением Райана.

Потом, уже в другие времена, игра в монополизацию начала страдать тем же недугом, как и все на свете игры, — запоздалыми спорами о введении правил. Согласно реформе законодательства 1930-х годов игра на понижение запрещалась, если целью была деморализация биржи. То же касалось любых других манипуляций, ведущих к монополизации. Так с монополизациями фактически покончили. Игроки Уолл-стрит, произносившие позже слово «corner», имели в виду не монополизацию, а перекресток Бродвея и Уолл-стрит. На американских фондовых рынках стала возможна лишь случайная монополизация (или незаконченная, как в случае компании Bruce). Кларенс Сондерс — последний, кто сыграл в эту игру умышленно.

Люди, хорошо знавшие Сондерса, дают ему самые разнообразные, противоречивые характеристики: «человек, обладающий безграничным воображением и неуемной энергией», «надменный и самоуверенный, как все выскочки», «по сути, четырехлетний ребенок, до сих пор играющий в игрушки» и «один из самых выдающихся людей своего поколения». Но нет сомнения, что даже многие из потерявших деньги из-за его махинаций считали его честным человеком. Сондерс родился в 1881 году в бедной семье в графстве Эмхерст (Виргиния) и еще подростком начал работать в местном продовольственном магазине — как это положено будущему магнату — за жалкую зарплату в 4 долл. в неделю. Молодой человек делал карьеру с головокружительной быстротой. Вскоре он перешел на работу в оптовую продуктовую компанию в Кларксвиле (Теннесси), а потом в такую же компанию в Мемфисе. В возрасте чуть за 20 Сондерс организовал небольшую сеть розничных продовольственных магазинов — United Stores. Через несколько лет он продал компанию и сам стал оптовым торговцем продовольствием, а потом, в 1919 году, начал создавать сеть магазинов самообслуживания, которую окрестил очаровательным именем Piggly Wiggly Stores (когда партнер по бизнесу спросил, откуда взялось название, Сондерс ответил: «Я его выбрал, чтобы такие, как вы, почаще спрашивали»). Магазины процветали, и к осени 1922 года их было уже 1200. Из них 650 принадлежали непосредственно компании Piggly Wiggly Stores, а остальные — независимым собственникам, платившим отчисления с прибыли родительской компании за право пользоваться запатентованным методом торговли. В 1923 году, в эпоху, когда продовольственный магазин ассоциировался с продавцами в белых халатах, а подчас и с пальцами, подложенными под чаши весов, этот метод с нескрываемым удивлением описывали в статье, опубликованной в «Нью-Йорк Таймс»: «Покупатель в этой сети магазинов идет по бесконечным проходам. По обе стороны расположены полки. Покупатель берет с полок нужные ему продукты и расплачивается за них на выходе из магазина». Сондерс, хотя сам он об этом не догадывался, изобрел супермаркет.