Книга Город засыпает - Наталья Тимошенко

— Повилас, — тихо позвала она.

Он вздрогнул, как будто ее голос напугал его или вывел из глубокой задумчивости. Опустив руки, он повернул к ней очень бледное лицо, которое в тусклом освещении казалось болезненным, словно Повилас был при смерти. На его губах неожиданно появилась улыбка, которая выглядела настолько неуместно, что по-настоящему пугала.

— Таша, — тихо и как будто радостно поприветствовал он ее. — Я рад, что ты в порядке. Я знаю, это звучит дико, но я действительно рад, что они меня остановили до того, как я смог причинить тебе вред.

— Значит, это все правда? — пробормотала Таша. — Все, что говорил следователь. Ты действительно убил тех женщин, и Вику, и хотел убить… меня?

— Я не хотел, — возразил он, активно помотав головой. — Никого никогда не хотел убивать. Ни тебя, ни тех женщин. Вику… может быть. Она шантажировала меня. Знала, кто я, и шантажировала этим. И еще я хотел убить Сергея, приехал к нему, но… получилось иначе.

Таша недоверчиво нахмурилась.

— Вика знала?

— Да, она… поймала меня после очередного… срыва. Все поняла, да и я сам ей все подтвердил. Тогда-то она и подала на развод. Пригрозила сдать меня полиции, если я не дам ей все, что она захочет. Она забрала нож, которым… В общем, они спрятали его, чтобы угрожать мне. Сказали, что я должен пойти к врачу, принимать таблетки и… если бы я снова сорвался, они обещали сдать меня полиции.

— Они? — снова спросила Таша. — То есть знала не только Вика?

Ну конечно, не только Вика, одернула она себя. Ведь уже поняла, что все проблемы в этой семье решает один человек, и как бы Кленины ни грызлись друг с другом, со своими проблемами они бегут к Кириллу.

— Да, она пошла с этим к брату, — подтвердил Повилас. — Кирилл взял нож на хранение. Нашел мне врача. Уж не знаю, делал ли он это потому, что считал меня частью семьи, или потому, что мой арест за подобное мог бросить тень на его настоящую семью… Не знаю… Неважно. Лечение мне даже в какой-то степени помогало. Впервые с тех пор, как эта… потребность появилась, я смог ее подавлять. Она продолжала крутиться как навязчивая идея, но, по крайней мере, я мог не выходить на улицу в поисках жертвы. Останавливал себя. Пока все это не началось. Когда я увидел тот нож утром на даче… Что-то во мне словно щелкнуло, и он вернулся. Мой злобный близнец. Я с детства слышал его голос в своей голове, он подбивал меня на всякие… гнусные вещи. А потом я приходил в себя один с перепачканными в крови руками и каким-нибудь мертвым животным у ног. По-моему, тогда кровь и стала меня пугать. Она всегда означала, что я причинил кому-то вред.

Он пожал плечами и развел руками, словно извиняясь перед Ташей за то, каким оказался. Как будто речь шла о неприятной, но вполне невинной особенности характера.

— Мне жаль, что все так вышло, — искренне добавил он. — Я действительно надеялся на то, что мы с тобой уедем и сможем начать все с начала. Что я смогу снова взять себя в руки, заглушить его шепот. Но в какой-то степени я рад, что меня наконец поймали, — в его глазах блеснуло что-то похожее на слезы, выдававшее, что радость эта не совсем обычная. — Изоляция надежнее, чем попытки лечиться и сдерживать себя. Из тюрьмы я точно не смогу никому навредить.

Таша несколько долгих секунд смотрела на него, не замечая, как по ее щекам снова текут слезы. Ей тоже было жаль. И его, ведь насколько она понимала, едва ли его посадят в тюрьму. Скорее всего, запрут в психиатрическую клинику, из которой, если верить телевизору, едва ли он выйдет человеком. И тех женщин, которых он убил. У них были семьи, мужья, дети, родители. И саму себя ей тоже было очень жаль. Она любила его четыре года, молча, почти ни на что не надеясь. И еще вечером была сказочно счастлива, потому что он наконец тоже любил ее. Они строили планы, и она верила им. А теперь все это рухнуло, разбилось вдребезги, и нет даже надежды собрать что-то из осколков.

Таша всхлипнула и неожиданно опустилась на колени рядом с решеткой, просунула руки в камеру и коснулась его лица. Внутренний голос твердил ей, что от больного на голову маньяка следует держаться подальше, потому что даже Дементьев со своим пистолетом может не успеть, но она не верила в то, что Повилас может что-то сделать ей. Ни сейчас, ни тогда. Он бы смог взять себя в руки и опустить бритву, он бы не причинил ей вреда. Это было опасное заблуждение, ведь даже он сам утверждал, что причинил бы, но на какое-то время Таша позволила себе поверить в это.

— Мне тоже жаль, что все так получилось, — прошептала она едва слышно, прижавшись лицом к холодным решеткам, разделившим всю ее жизнь на до и после.

Он перехватил ее руку, на мгновение прижался губами к центру ладони, в глубине души в этот момент представляя на ее месте совсем другую женщину, от которой ничего подобного в аналогичный момент так и не услышал. А потом отпустил.

— Спасибо тебе, Таша. За то, что пришла. Но теперь тебе пора. Пора уйти и забыть обо всем этом. И обо мне тоже.

Она кивнула, но так и не тронулась с места, и даже руку не убрала.

— У тебя… есть кто-то? Кто-то, кто будет рядом? Может быть, мне нужно позвонить твоим родителям?

— Не стоит. Мой… хм… адвокат обо всем позаботится. Не знаю, захотят ли они быть рядом. Да и не нужно это. Я причинил людям немало боли. И это вызовет их справедливый гнев. Они направят его в том числе на тех, кто будет рядом. Поэтому будет лучше, если рядом никого не будет.

— Хорошо, как скажешь, — Таша отстранилась от решетки и вытерла лицо руками. — Но если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Я же твой, — она робко улыбнулась, — личный помощник. И меня никто не увольнял.

Он тоже улыбнулся, и на этот раз это выглядело вполне нормально.

— Ты права. И поэтому, как своего личного помощника, я прошу тебя присмотреть за моей квартирой. По крайней мере, первое время. Ключи, как и все остальные мои вещи, у Дементьева. И отмени все запланированные встречи.

— Я все поняла.

Таша поднялась на ноги, теперь даже отчасти напоминая ту самую Наталью Краснову, которой она всегда входила по утрам в его кабинет: личного помощника генерального директора компании, готового записать и начать немедленно выполнять все поручения шефа. Не хватало только блокнота в руках да лицо распухло от слез.

— Мне прийти сегодня попозже или завтра? Наверняка ты вспомнишь что-то еще, что необходимо будет сделать.

Повилас с едва слышным кряхтением поднялся на ноги, только сейчас чувствуя, как сильно затекло и замерзло тело, пока он сидел на полу. Он посмотрел на Ташу сквозь решетку, неосознанно тоже переходя в режим общения с ней, к которому привык за эти годы.

— Полагаю, дальше мы будем общаться через моего адвоката, — слегка поморщившись, заметил он. — К подследственным пускают только их, насколько я знаю. Если у меня появятся дополнительные просьбы, я передам через него.

— Хорошо, — Таша снова кивнула. — Я буду ждать.

Она еще раз улыбнулась ему, надеясь, что на этот раз улыбка получилась ободряющей, и направилась к выходу, отчаянно желая, чтобы Антона не оказалось дома. Ей нужно было время и пространство, чтобы вдоволь пореветь о том, чем все закончилось.