Книга Ключ от Королевства - Марина и Сергей Дяченко

Я бешено зааплодировала. Люди, стоявшие вокруг, покосились с удивлением. Я смутилась и спрятала ладони под мышки.

— Вот примерно так, — сказал Оберон.

Воздушный замок на секунду стал почти осязаемым — а потом растаял без следа. Оберон опустил посох.

Люди, до того стоявшие тихо-тихо, разом заговорили, задвигались, кто-то счастливо рассмеялся. Я с сожалением смотрела на место, где секунду назад был замок — такой красивый! Это сколько же времени потребуется, чтобы построить его из песка и дерева, камней и глины — по-настоящему?

Вокруг были только счастливые лица. Даже древний старик (за последние несколько недель он ни капельки не помолодел) улыбался, сидя на носилках. Комендант раздувался от важности: в руках у него был свёрнутый в трубочку план, он раздавал поручения. Канцлер, наоборот, весело скинул куртку и закатал рукава рубашки: он собирался складывать печь для обжига кирпичей. Оберон что-то объяснял начальнику стражи, который стал теперь бригадиром лесорубов; стражники стояли сомкнутым строем, на плече у каждого был топор — а у блондина, который делился со мной удочкой, даже два топора…

Стайкой прошли бывшие принцессы-невесты — а теперь хранительницы Обещания. Я исподтишка на них посмотрела — да они девчонки совсем, ещё не скоро небось поседеют; у меня немножко отлегло от сердца.

— Лена! — Оберон шагал теперь ко мне. — Тебе придётся дежурить на кухне… — Он замедлил шаг. — Или ты хочешь прямо сейчас — домой?

Я с сожалением посмотрела на то место, где раньше стоял воздушный замок.

— А можно? Домой прямо сейчас?

— Ну конечно, — сказал Оберон устало. — Королевство укоренилось. Один шаг — и ты там, откуда я тебя взял… Что ты решаешь?

Он выглядел чужим. И Гарольд насупился и отвернулся. Я обиделась: они оба, что ли, верят, что я вот так их брошу?

— Я вас брошу, что ли?

Они переглянулись. Оберон фыркнул. Гарольд улыбнулся во весь рот.

— Она нас не бросит, — сказал Оберон почти нежно. — А кашу варить ты умеешь?

— Да уж сварю как-нибудь!

Ох уж эти котлы, висящие над костром! И нет выключателя, чтобы сделать огонь меньше или больше. А дыма, дыма! А копоти! А попробуй дотянуться до дна — пусть даже длинной ложкой!

Я совсем отчаялась, когда на помощь мне пришла мать Гарольда. Она была отменной поварихой: даже то, что у меня вышло с комками, она ухитрилась размять, а то, что у меня подгорело, — довести до съедобного состояния. В короткие минуты передышки я дула на обожжённые пальцы; вот так бывает: из мага дороги — в кухарки. Но что делать, если даже канцлер таскает камни, если даже сёстры-хранительницы (будь они неладны), подобрав юбки, месят ногами глину!

Над грандиозной стройкой витало ощущение праздника. Трубач, забравшись на обломок скалы, без передышки играл весёлые мелодии, и только когда Оберон махнул ему снизу посохом — подал сигнал к обеду; я стояла на раздаче. Зачёрпывала из котла дымящуюся кашу, клала в подставленные тарелки, кружки и миски.

— Спасибо, Лена.

— Спасибо, маг дороги!

— Спасибо!

Только теперь мне стало ясно, что они меня простили — полностью, без оговорок, без камня за пазухой. Просто забыли, что случилось, и всё тут; я желала всем приятного аппетита и тихо надеялась, что каша (хвала матери Гарольда!) получилась съедобная.

После обеда никто не отдыхал — снова засновали люди, затюкали топоры, а где-то поблизости ударил кузнечный молот. Мне пришлось драить котёл (такой грязной я не бывала даже в болоте), потом заново бежать к ручью за водой, заново складывать костры и готовить теперь ужин. Начинала сказываться усталость. Руки, привыкшие к посоху, от всех этих ложек-вёдер-скребков моментально покрылись мозолями.

И каково же было моё удивление, когда через час примерно после обеда на нашей «кухне» появились посторонние! Человек десять мужчин и женщин, по виду крестьяне, аккуратно одетые, робкие, с походными мешками на спинах, явились спрашивать, не нужна ли рабочая сила!

— Зови короля, — со значением сказала мне мать Гарольда. И я побежала; работа не прекращалась ни на секунду, пахло дымом, сырой глиной, свежим деревом и могучим потом.

— Короля не видели?

— Был здесь минуту назад… Возле замка ищи!

Удивительно — но фундамент был уже заложен. Я остановилась перед ним с разинутым ртом: такое впечатление, будто здесь день и ночь работали экскаваторы, бульдозеры, бетономешалки!

— Лена? Ты меня звала?

Я обернулась. Оберон был, как и все, перепачкан землёй и глиной, в руках у него было что-то вроде строительного отвеса — груз на ниточке.

— Там люди пришли…

— Очень хорошо, идём.

На каждый шаг Оберона приходилось почти два моих.

— Они ищут работу!

— Они её нашли.

— Да кто они такие? Откуда взялись?

— Это наши люди, Лена, новые жители нового Королевства. Тонкий мир уже начал преобразовываться, а значит, «толстый» от него не отстанет. Сейчас сюда валом повалит народ, только успевай встречать.

— Правда?!

Новоприбывшие по-прежнему стояли тесной кучкой. При виде Оберона оживились; крепкий бородатый мужчина вышел наперёд — и вдруг склонился в поклоне. И все его товарищи поклонились точно так же:

— Приветствуем ваше величество…

Откуда они знают, подумала я. Он же без короны, без мантии, грязный, с отвесом…

— Милости просим, — весело сказал Оберон. — Входите. Живите. Работайте. Королевство для вас!

Мать Гарольда, стоявшая рядом, прослезилась.

Так закончилась моя вахта поварихи, и я, честно говоря, была очень рада. Новоприбывшие женщины гораздо лучше умели готовить еду на костре; некоторое время я исполняла мелкие поручения — пойди отыщи щавеля, пойди принеси соли, отнеси нож в заточку, и всё такое в этом роде. Потом работа на «кухне» совсем наладилась, и обо мне все забыли. Вертя головой, я побрела по лагерю-стройке; да здесь полно уже работало чужих! Незнакомые мужики таскали брёвна, незнакомые парни месили глину вместо сестёр-хранительниц, бегали чьи-то дети — я уже отвыкла от вида детей…

Мне стало немножко грустно. Одна сказка заканчивалась, начиналась другая, и я не знала, есть ли для меня место в этом новом зарождающемся мире. Куда уходят маги дороги, когда дорога заканчивается?

Кони бродили, отдыхая, по ещё не вытоптанной траве. Белым пятном выделялся Фиалк; я подумала: как же он пасётся, с его-то зубами?

Будто услышав мои мысли, крокодилоконь поднял голову. Хлопнул крыльями по бокам, неторопливо направился ко мне. Бухали о землю мохнатые круглые копыта. Развевалась грива, струилась и падала молочными волнами. Фиалк подошёл совсем близко, по-приятельски глянул карим глазищем, тронул меня кончиком крыла.