Книга Герой высшего качества - Дмитрий Казаков

— Я могу сверкать так, что мало не покажется! Все вокруг ослепнут по три раза подряд, — хвастливо сказал Яхирон. — Только оно тебе надо? А клинок из огня — это ужасно непрактично. Будешь то и дело поджигать все вокруг, да и за лезвие не возьмешься.

— И то верно, — вступил Аладдин. — Расслабься, приятель. Каждый герой имеет тот клинок, которого он заслуживает. Сечешь?

Спорить Егор не стал, и не в последнюю очередь по причине нехватки душевных сил. Похмельный синдром еще не до конца выветрился из организма, а вести дискуссию, когда у тебя болит голова и больше всего на свете хочется полежать в тенечке, по меньшей мере неразумно.

Населенные места сменились диким лесом, таким непролазным, что даже при высоко стоящем солнце в нем было темновато. Нырнувшая в чащу дорога сузилась, точно от страха, и принялась выписывать петли, словно разогревающий резину гонщик «Формулы-1».

Путешественники миновали несколько таких петель и выбрались на сравнительно прямой участок, и тут из зарослей на обочине раздался громогласный треск. Пони Егора испуганно шарахнулся, едва не сбросив наездника, Бешеный Соня на всякий случай вскинул дубину, да так и замер.

Махоту нечасто приходилось встречать людей крупнее себя, а тут произошел как раз такой случай, причем вопреки законам теории вероятности людей было двое. На могучих телах обоих болтались медвежьи шкуры, каждый имел при себе каменный топор устрашающих размеров, а на ногах — нечто вроде унтов. Грязные, но при этом подстриженные темные волосы падали на широченные плечи, руки бугрились чудовищными мускулами.

И еще один из двух амбалов носил очки, самые настоящие, с позолоченными дужками, но без стекол.

— Ну, ваще… отпад, — сказал Егор, забыв, что выбравшиеся из лесу громилы могут быть врагами.

— А, чего? — пророкотал тот из гигантов, что был в очках и чуточку поменьше.

— Хотелось бы знать, кто вы такие и чего хотите, — вступил в переговоры Ганди-Ла.

— Мы… это, братья-разбойники, — сообщил очкарик, а его почти двойник небрежно сменил позу, отчего в самых разных местах у него вспухли блестящие, смазанные жиром мускулы.

Егору это напомнило виденные по телевизору соревнования качков — этот парень, предварительно помывшись, мог там выступать и наверняка занял бы одно из первых мест.

— Так вы что, грабить нас будете? — с надеждой поинтересовался Яхирон.

— Нет, — очкарик покачал головой. — Я — Зыкий, а он — Кошмарный, и мы пришли, это, ну, послужить делу бобра…

— Какого бобра? — не понял рахива.

Кошмарный опять сменил позу, а Зыкий почесал лоб и, покачивая огромной головой, объяснил:

— А того, который с ослом борется. Мы много злодейств творили… обращали людей в рабство, сжигали в огне, — тут он бросил сердитый взгляд на брата, — а теперь решили искупить. Нам сказали, что надо послужить бобру и повергнуть осла, и тогда все будет замечательно.

— И верно, — подтвердил Кошмарный, любуясь собственным бицепсом.

— А ты — этот, который за бобра, — продолжал Зыкий, сверля Егора подозрительным взглядом. — И если ты не согласишься нам помочь, то мы это… можем вспомнить, что мы умеем и любим быть плохими.

— О все боги Вселенной! — простонал Аладдин. — Сначала перевозчик, теперь эти… боюсь, что скоро к Серому замку потащится настоящий табор с цыганами, ручными медведями и передвижным борделем.

— Не потащится, — шепнул Егор, зная, что советчик его услышит, а потом заговорил громко, мужественным и уверенным, самым что ни на есть героическим голосом. — Очень рад, парни, что вы к нам присоединились. У меня есть для вас специальное задание, которое можете выполнить только вы. Нужно перекрыть эту дорогу и всех, кто будет ехать следом за нами, останавливать и допрашивать. У меня есть догадка, что за нами могут двигаться враги, то есть те, кто служит ослу!

Он подозревал, что жители Тол-Астора, обнаружившие, что почетный гость удрал, обидятся и вышлют погоню. Братья-разбойники эту погоню с легкостью задержат, а допрос в их не слишком интеллектуальном исполнении наверняка затянется, и это даст маленькому отряду возможность ускользнуть.

— Разумно, — кивнул Ганди-Ла, а Махот, осознавший, что драки не будет, дубинку опустил.

На постоялом дворе, вывеску которого украшал зеленый пес, Варагот Тихий занимал самый непритязательный номер. Лежанка у стены, два сундука и стол, вот и вся обстановка, но зато не шумно, никто не помешает в ответственный момент, и достаточно просторно, чтобы можно было принимать гостей.

Гостей в данный момент было предостаточно — пятеро, и к их появлению Тихий не заказал ни пива, ни вина. А все потому, что явились к нему не друзья или родственники, которых у наемного убийцы быть не может по определению, а исполнители Гильдии, самые лучшие, умелые и хитрые.

— Привет вам, коллеги, — прошелестел Варагот Тихий, заперев дверь на щеколду. — Вы все знаете, зачем я пригласил вас сюда, и о том, какого рода работа нам предстоит. Впервые за всю историю Нифигляндии объектом станет герой, и мы имеем хорошие шансы попасть в хроники Гильдии.

Ответом стало пять сдержанных улыбок.

— Перейдем к конкретным заданиям. Ты, Рудаз, — Варагот посмотрел на молодого человека с бородкой, настолько неприметного, что тот почти сливался со стеной, — лучший среди ниндзя, и поэтому ты отправишься навстречу герою и «сядешь ему на хвост». Магические устройства — это хорошо, — он кивнул в сторону стола, где лежал прозрачный бугристый кристалл, испачканный бурыми и черными пятнами, — но проверенные методы лучше.

— Тогда я немедленно отправляюсь в Валеос, — названный Рудазом поднялся. — Как известно, все дороги ведут туда. Мне только следить и собирать информацию или убивать тоже дозволено?

— Лишь его сподвижников. Самого героя оставь мне, — Тихий холодно улыбнулся.

Рудаз кивнул и исчез, причем никто не понял, как он покинул комнату — то ли выпрыгнул в окно, то ли вышел в дверь, а может быть, бесшумно просочился через стену.

— Теперь ты, — Варагот перевел взгляд на гоблинку, немного пышноватую, но несомненно привлекательную.

Звали ее О’Панка, и славилась она тем, что могла морально разложить любое, даже самое стойкое разумное существо. Попади к ней в руки христианский аскет или буддийский монах, он через пару недель превратился бы в пьяницу и развратника, узнал бы, что такое мелкое воровство и пятнадцать суток за хулиганство.

К счастью для христиан и буддистов, их в Нифигляндии не водилось, и гоблинка окучивала местных.

— На тебе Салопс, — продолжил Варагот. — Все постоялые дворы, веселые дома и кабаки — чтобы всюду мы были готовы встретить нашего гостя, усыпить его внимание и нанести беспощадный удар.

— Послушай, Тихий, — сказала О’Панка, тряхнув густыми волосами цвета пепла, — а ты уверен, что тот хлюпик пройдет так далеко, что его не сцапают на границе? И что он обязательно заедет в этот занюханный городишко, а не двинет прямо к замку?