Книга Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - Эдуард Чухраев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Офицеры были так привержены монархии не только потому, что она давала им хорошее положение и материальные выгоды. Они были убежденными монархистами, так как, кроме всего остального, понимали, что для России, при ее самобытности, только царская власть могла обеспечить спокойное развитие и силу. Они понимали все безумие проведения утопических идей социализма, отрицания отечества и признания какого-то «всемирного III Интернационала».
Расстрелянные морские офицеры Кронштадта (март 1917 года)
Первой жертвой ненасытной злобы пал адмирал Р.Н. Вирен (1 марта 1917 года). Когда толпа подошла к дому главного командира, адмирал Вирен, услышав шум и крик, сам открыл дверь, однако оставив ее на цепочке. Увидев матросов, он стремительно распахнул ее настежь и громко крикнул: «Что нужно?!» Матросы, еще так недавно трепетавшие при звуке его голоса, и теперь сразу притихли и растерялись. Только когда из задних рядов послышались единичные выкрики: «Тебя надо, кровопийца, вот кого нам надо», – толпа опять взволновалась, заревела и, бросившись на адмирала, стащила его полуодетым вниз и поволокла по улицам. Матросы улюлюкали, подбегали к Вирену, плевали ему в лицо и с площадной бранью кричали: «А ну-ка, покажи свой номер! . .» Толпа была одета в самые фантастические костюмы: кто – в вывернутых шерстью наружу полушубках, кто – в офицерских пальто, кто – с саблями, кто – в арестантских халатах. Ночью, при свете факелов, это шествие имело очень жуткий вид, точно демоны справляли свой адский праздник. Мирные жители, завидев эту процессию, с ужасом шарахались в стороны.
Посреди этой толпы шел адмирал. Он был весь в крови. Искалеченный, еле передвигал ноги. Падая, медленно двигался мученик навстречу лютой смерти. Из его груди не вырывалось ни одного стона, что приводило толпу в еще большее бешенство… Когда-то, в дни Порт-Артура, в неравном бою с несколькими японскими крейсерами и миноносцами погибал миноносец «Страшный». Японские корабли уже готовились его захватить. В это время на выручку «Страшному» несся его собрат «Баян». На командном мостике стоял его командир, тогда еще капитан 1-го ранга Вирен. Впившись глазами вперед, он все время приказывал передать в машины, чтобы дали еще больший ход, чтобы успеть прикрыть «Страшного». «Баян», подлетев к месту недавнего побоища, застопорил машины. «Страшного» уже не было, он скрылся под волнами. Подобрав оставшихся людей, «Баян», при общем восторге, возвратился в Порт-Артур…Что если бы теперь пред этой зверской толпой вдруг встали бы те матросы, которые были тогда спасены «Баяном»? Что сказали бы они убийцам адмирала Вирена? Сумели бы отстоять ему жизнь? Пожалуй, нет. Толпа уже была опьянена кровью. Мукам Вирена приближался конец. Пресытившись терзанием жертвы, палачи окончательно добили ее на Якорной площади, а тело сбросили в овраг. Там оно лежало долгое время, так как его было запрещено хоронить.
На следующий день, рано утром, был арестован и начальник штаба порта контр-адмирал А.Г. Бутаков. На двукратное предложение матросов признать новую власть адмирал, не задумываясь ни на одно мгновение, ответил: «Я присягал государю и ему никогда не изменю, не то, что вы, негодяи!» После этого его приговорили к смерти и расстреляли у памятника адмиралу Макарову. Первый залп был неудачен, и у адмирала оказалась простреленной только фуражка. Тогда, еще раз подтвердив свою верность государю, адмирал спокойно приказал стрелять снова, но целиться уже как следует…
Также зверски был убит командир 1-го Балтийского флотского экипажа генерал-майор Н.В. Стронский, нелюбимый матросами за свою требовательность. Командир учебного корабля «Император Александр II» капитан 1-го ранга Н.И. Повалишин был убит на льду, когда он, видя, что ему неизбежно грозит смерть, хотел скрыться от преследователей. Его заметили и тут же расстреляли. Старшего лейтенанта Н.Н. Ивкова, служившего на учебном судне «Африка», команда живым спустила под лед. Всю ночь убийцы рыскали по квартирам, грабили и вытаскивали офицеров, чтобы с ними расправиться. В числе убитых были капитаны 1-го ранга К.И. Степанов и Г.П. Пекарский; капитаны 2-го ранга А.М. Басов и В.И. Сохачевский; старшие лейтенанты В.В. Будкевич, В.К. Баллас и мичман Б.Д. Висковатов. Остальные – были офицеры по Адмиралтейству, подпоручики и прапорщики. Только по официальным сведениям штаба, очень неполным, убитых было свыше двадцати пяти человек. Кроме того, было убито много кондукторов и сверхсрочнослужащих.
Оставшиеся в живых на кораблях офицеры находились под арестом; у них было отобрано оружие и сняты погоны. Жившие на берегу были заключены на гауптвахту, среди них – вице-адмиралы А.Д. Сапсай, А.П. Курош и контр-адмирал Н.Г. Рейн. Все они были расстреляны. Адмирал Курош всего только три дня тому назад приехал в Кронштадт, чтобы принять должность коменданта крепости. Контр-адмирал Рейн тоже совсем недавно приехал в Кронштадт, где получил Учебно-минный отряд. Всех офицеров непрерывно допрашивали, предъявляя им самые нелепые обвинения. Часть из них была расстреляна на площади перед гауптвахтой. В том числе георгиевский кавалер адмирал Рейн. Особо утонченным издевательствам подвергался адмирал А.П. Курош, на котором старательно вымещали энергичное подавление им Свеаборгского бунта в 1906 году.
Так Кронштадт снова прогремел на всю Россию. Вся психология кронштадтской эпопеи носила грубый, варварский, но зато настоящий революционный характер. Ничего идейного в ней не было: было только стремление разрушить, уничтожить дотла все, что создано веками, стремление удовлетворить свои животные инстинкты. Это был дикий и бессмысленный бунт. Период с начала революции в феврале 1917 года до прихода к власти большевиков в конце октября 1917 года был для всех офицеров самым страшным, опасным и трудным временем. Фактически они находились вне закона; кто угодно мог убить офицера безнаказанно.
Разложение флота продолжается
Общую атмосферу в то время на военно-морском флоте, особенно на Балтике, можно охарактеризовать одним словом – разложение. Балтийский флот быстро разлагался в гаванях Гельсингфорса, Кронштадта и Петрограда. Общее разложение коснулось не только команд, но и части офицерства. По-прежнему наблюдалось сильное брожение среди команд и можно было опасаться повторения мартовских событий. Причиной этому послужила усиленная агитация за снятие с офицеров и кондукторов погон, а с унтер-офицеров нашивок как ярких отличий «старого режима». Матросы ходили, как в угаре: большинство из них, несмотря на свою «ультрареволюционную» окраску, совершенно не понимало смысла и значения совершившихся событий: почему отрекся от престола государь, что за люди взяли теперь власть и так далее.
Тем временем революционная агитация делала свое дело. Среди команд начал уже наблюдаться «сознательный» элемент. Раньше он являлся исключением, а теперь был сплошь и рядом. Примеры Кронштадта, особо революционных кораблей, усталость от трехлетней войны, а главное, сплошные ошибки Временного правительства и нового, революционного командующего Балтийским флотом – все это вело к развалу флота.
Разрастался беспорядок и развал на кораблях. Молодые матросы, ничего не понимавшие в морском деле, принеся в экипажи лозунг о «мире во что бы то ни стало» и кичась «революционными заслугами», благодаря своему большинству захватили в свои руки все влияние. Развал всего государства шел быстрыми шагами и неизбежно передавался на флот. И только сверхчеловеческая воля отдельных начальников могла этому как-то помешать.
