Книга Проклятие тамплиеров (сборник) - Михаил Попов

Через несколько минут шумная яркая толпа охотников, сопровождаемая собачьим лаем и громом охотничьих рогов, вылилась из ворот замка на нежно присыпанную мелким снегом луговину.

Собаки рвались, им передалось всеобщее возбуждение.

На опушке букового леса егермейстер спросил осторожно, наклонившись к королю:

– Рассворить, сир?

Филипп еще раз внимательно посмотрел в сторону леса и кивнул старику.

Всем известно, что иногда на охоте происходят удивительные вещи. Вот и в этот раз.

Филипп одновременно углубился в лес вместе со всеми остальными. Некоторое время впереди скакал егерь в красном кафтане, один из тех, кто со вчерашнего вечера сослеживал оленя. Он таким образом указывал направление. Потом, когда понял, что высокородный охотник движется туда, куда нужно, егерь отвернул в сторону, чтобы не мешать королевской охоте.

Король несся вперед в окружении полудюжины собак. Они не уходили вперед, видимо, еще не учуяли оленя. Филипп все пришпоривал коня. Слева и справа за стволами мелькали какие-то всадники, но уже нельзя было определить, кто именно это скачет. Так продолжалось довольно долго. Около часа. Может, меньше, а может, и не меньше. Внезапно Его Величество почувствовал какое-то изменение в ритме охоты. Что-то случилось. Что?

Он не мог ответить и решил остановиться, ибо скачка не способствовала ясности мысли.

Остановился посреди довольно большой поляны. Огляделся, прислушался. И обнаружил, к немалому своему удивлению, что находится в полнейшем одиночестве.

Еще несколько мгновений тому назад ему казалось, что вокруг его коня вьются собаки, а за деревьями мелькают яркие кафтаны егерей. Он был убежден, что слышал звуки рогов, сотрясающих голые буковые ветви. Всего несколько мгновений назад.

Король еще раз внимательно огляделся и напряженно вслушался.

Приходилось признать, что он скакал не туда. Охота унеслась дальше, сбросив его со своего крыла. Вокруг одни девственные снега, не тронутые ни одним следом – это усиливало ощущение собственного одиночества и брошенности.

Ни пажей, ни оруженосцев, ни де Бувиля. Но они не могли просто так бросить предмет своего всечасного попечения. Ведь они ехали не охотиться, не развлекаться охотою, а следить за тем, чтобы с Его Величеством, королем Франции, чего-нибудь не случилось во время этой слишком подвижной и рискованной забавы.

«Придется учредить по этому поводу разбирательство», – подумал Филипп. Подумал вяло, без азарта, не это казалось ему сейчас первостепенно важным делом.

«Но если не это, то что?»

Филипп тронул повод. Успевший отдышаться конь, медленно двинулся вперед по снежной целине.

«Конечно, и оруженосцы, и де Бувиль будут наказаны, – продолжал нехотя теребить неинтересную мысль король, – но почему же так крепка уверенность, что не в этом дело?!

И потом, куда я еду?!»

Повод натянулся.

Король снова превратился в конную статую.

Второе противостояние с тишиной подействовало на Его Величество еще сильнее, чем первое.

Втайне он надеялся, что первое было случайностью. Если немного подождать, вон из тех кустов выскочит его любимая борзая с пастью, полной пара. Или донесется удивленное гудение рога из-за тех вершин, слабо позолоченных предзимним солнцем. Короля должны уже хватиться, и вся великолепная охота гонится теперь не за оленем, а за его тенью в холодных теснинах неприветливого леса.

Ничего этого не случилось.

Филипп вдруг услышал, как колотится его сердце.

То сердце, которого, как считали некоторые, у него вообще нет.

«Глупо здесь торчать, – подумал Филипп. – Но ехать дальше – еще глупее», – возразил Его Величество сам себе.

Разумнее всего вернуться в замок. Сегодняшняя охота не предвещает ничего хорошего.

Филипп резко развернул коня и поскакал в обратном направлении по своим собственным следам, благо они хорошо были различимы на снегу.

Король почти успокоился. Он положил себе разобраться со странностями сегодняшнего дня уже по возвращении в замковые покои.

По-прежнему никто не попадался ему навстречу. Ни отставший егерь, ни случайный крестьянин. А ведь эти земли королевства были весьма густо заселены.

Конь бежал весьма резво. Филипп внимательно смотрел по сторонам и под ноги коню, стараясь определить то место, где произошло его расставание со свитой. А может быть, и с реальностью.

Хижина!

Конь, даже не получив соответствующей команды поводьев, остановился.

Хижина на опушке бора, забравшаяся под своды громадного вековечного дуба. Он напоминал воеводу, вышедшего вперед перед строем своего древесного войска.

Вид у хижины был нежилой. Ни загона для живности, ни огорода.

Окружали эту чуть покосившуюся дурнушку нетронутые белоснежные глади. Можно было с уверенностью сказать, что с нынешней ночи никто к хижине не подходил и не подъезжал.

«Плохая какая-то хижина, неприятная». Но не это больше всего смутило Его Величество, а то, что, проезжая час назад мимо этого места в обратном направлении, он ее не заметил.

«Конечно, этому ублюдочному чуду можно было найти рациональное объяснение – скачка, азарт охотничий. Все равно – очень странно. И еще…»

Король не успел додумать мысль. Конь его вдруг самопроизвольно сделал шаг вперед. Потом еще один. И вот он уже небыстро, но решительно идет в каком-то направлении. Известно, в каком.

Филипп не стал возражать своему старому боевому другу.

Пусть будет что будет.

Хижина, покачиваясь, приближалась. Покачивалась она, разумеется, только в глазах сидящего в седле.

Его Величество подъехал. Долго (можно было сосчитать до ста) простоял он перед невысоким деревянным, закопченным строением. Но так не могло продолжаться вечно. Купивший бутылку вина, обязательно откупорит ее и в конце-концов выпьет.

В конце концов Филипп Красивый, король Франции, спешился. Осторожно взошел на присыпанный снегом порожек, который, против ожидания, не скрипнул. Толкнул дверь. Она тоже легко, даже слишком легко, как бывает в сновидениях, отворилась!

И увидел перед собой Филипп…

В общем, ничего особенного он перед собой не увидел. Комната с темными от времени стенами. Из четырех небольших окошек лился скудный, скучный свет, освещая единственный предмет мебели, имевшийся в комнате – большой, грубо, можно даже сказать, свирепо сколоченный стол.

На столе стоял железный ларец. Тот самый ларец, что получил от царя Заххака несчастный потомок Гуго де Пейна, которым мечтал завладеть проницательный неудачник кардинал де Прато.

Больше ничего в комнате не было. Ничего, что могло бы угрожать гостю или всерьез отвлечь его внимание.