Книга Операция "Трест". Шпионский маршрут Москва - Берлин - Париж - Армен Гаспарян

«С падением царского самодержавия пала монархия, а затем разрушилось и все российское Государство. Это великое падение произошло по той причине, что правящий слой русского народа, развращенный вредными лжеучениями либерализма и рационализма, постепенно утратил здоровое чутье государственного самосохранения, перестал понимать, что Россия неотделима от Православия и Самодержавия, и помог врагам России затемнить народный рассудок и обманом завлечь народ на гибельный путь разрушения основ своего государства и оплевания святынь своего духа.

Темная сила одолела великую православную Россию не в открытой борьбе, а воровским образом прокравшись к источникам русского просвещения и русской культуры.

Только отравив эти источники духом сатанинского отрицания и мятежного своеволия, только полонив печатное русское слово, а через то и русскую мысль, только став господином российского “общественного мнения” и властным распорядителем репутаций государственных и общественных деятелей России, – только тогда раскрыла свои адские карты эта чудовищная, человекоубийственная темная сила и вонзила нож в сердце своей связанной по рукам и ногам несчастной жертвы».

В этой организации Монкевиц пробыл недолго. В середине 1919 года он становится начальником миссии в Париже вооруженных сил Юга России. В сферу его деятельности, в частности, входили вопросы материальной помощи офицерам, эвакуированным из Латвии. Тогда же Монкевиц написал книгу «Крушение русской армии», в которой подробно изложил причины революции.

Поражение Белого движения в Гражданской войне отразилось на взглядах генерала. Он стал ярым противником интервенции, считая, что она будет направлена не на благо России, а для выгоды Антанты. Монкевиц убеждал всех, что основную ставку в борьбе с большевиками необходимо делать на агитацию в Красной армии, которая и должна будет совершить переворот в стране.

В эмиграции Монкевиц вместе с дочерью и сыном был во Франции. Жил по соседству с генералом Деникиным. По вечерам они часто встречались, пили чай, обсуждали Гражданскую войну и положение дел в советской России. Так было и в тот роковой ноябрьский день 1926 года. Монкевиц пришел в гости и, что называется, засиделся. Выглядел он озабоченным: был кое-как одет, рукава пиджака ему были явно коротковаты, и он старательно пытался придать им должный вид. Не получалось. От этого он нервничал еще больше. Часы давно пробили полночь, а генерал все не собирался уходить. Тактичные хозяева молчали. Наконец, во втором часу ночи он попрощался с Антоном Ивановичем. Вышел на улицу и исчез. Навсегда.

Утром к Деникиным прибежала встревоженная дочь Монкевица и спросила, где ее отец. Антон Иванович рассказал все подробности вечера. Но он не знал, куда ушел от них генерал. Дочь немедленно позвонила в полицию. Деникин знал, что дома у заместителя Кутепова по боевой организации наверняка хранились важные документы. Он попросил дочь Монкевица принести их к нему домой. Там они были бы в сохранности. Так и поступили. Деникин тщательно осмотрел документы. По ним нельзя было установить причину внезапного исчезновения генерала. Но они давали ответы на более важные вопросы. Сам Антон Иванович вспоминал спустя несколько лет:

«В несколько очередей принесли пять или шесть чемоданов и свалили в нашей столовой. Жена понесла на почту мою телеграмму Кутепову о происшествии и с просьбой немедленно приехать и “взять свои вещи”. Только через два дня приехал полковник Зайцев (ближайший помощник Кутепова по конспиративной работе) и в два или три приема увез бумаги. Я через него вторично пригласил Кутепова к себе для беседы.

Дело в том, что, желая припрятать от возможного обыска французской полиции хотя бы наиболее важное, мы с женой целые сутки перебирали бумаги. Кроме общей текущей и не очень интересной переписки в делах находилась и вся переписка с “Трестом” – тайным якобы сообществом в России, возглавляемым Якушевым (имел 3 псевдонима), работавшим с Кутеповым.

Просмотрев это, я пришел в полный ужас, до того ясна была, в глаза била большевистская провокация. Письма “оттуда” были полны несдержанной лести по отношению к Кутепову: “Вы, и только Вы спасете Россию, только Ваше имя пользуется у нас популярностью, которая растет и ширится” и т. д. Про великого князя Николая Николаевича “Трест” говорил сдержанно, даже свысока; про генерала Врангеля – иронически. Описывали, как росло неимоверно число их соучастников, ширилась деятельность “Треста”; в каком-то неназванном пункте состоялся будто тайный съезд членов в несколько сот человек, на котором Кутепов был единогласно избран не то почетным членом, не то почетным председателем… Повторно просили денег и, паче всего, осведомления.

К сожалению, веря в истинный антибольшевизм “Треста”, Кутепов посылал ему периодически осведомления об эмигрантских делах, организациях и их взаимоотношениях довольно подробно и откровенно. Между прочим, в переписке имелся срочный запрос “оттуда”: что означает приезд в Париж на марковский праздник генерала Деникина и связанные с этим чествования? И копия ответа Кутепова, что политического значения этот факт не имеет, что добровольцы приветствовали своего бывшего Главнокомандующего, и только. Вообще “Трест” проявлял большое любопытство, и, увы, оно очень неосторожно удовлетворялось… Я не могу и сейчас сказать всего, что прочел в этой жуткой переписке…»

Деникин вместе с Кутеповым пытались найти объяснение таинственному исчезновению генерала. Но этого им сделать не удалось. Записка, оставленная Монкевицем: «Во избежание лишних расходов на погребение, прошу моего тела не разыскивать», – еще больше запутала дело. В эмиграции долго ходили слухи, что генерал, крупный агент ОГПУ, инсценировал самоубийство, чтобы скрыть бегство в Советский Союз. Однако никаких документальных подтверждений этому до сих пор найти не удалось. Может быть, потому что особо и не искали. Никому не нужно было. Эмиграция доверяла мнению председателя Русского общевоинского союза генерала Врангеля. 15 ноября 1926 года он писал генералу Барбовичу:

«В области “работы” генерала Кутепова – крупный скандал. За последнее время целым рядом лиц получены сведения, весьма неблагоприятные для ближайшего помощника генерала Кутепова – генерала Монкевица. Недавно в управлении генерала Хольмсена были получены документы, подтверждающие преступную связь этого генерала с большевиками. Предупрежденный сам генерал Кутепов, однако, этому отказался верить. На днях Монкевиц исчез, оставив записку, что, запутавшись в деньгах, кончает жизнь самоубийством. Однако есть все основания думать, что это симуляция. Трупа нигде не найдено, а следы генерала Монкевица следует, видимо, искать в России…»

Глава 3

Выбор капитана Эфрона

Ранним утром 10 октября 1939 года на Лубянке начали допрашивать арестованного за несколько часов до этого тайного сотрудника НКВД Андреева. Лейтенант госбезопасности Кузнецов к тому моменту знал только, что человек, сидящий напротив, бежал из Франции два года назад. Его подозревали в причастности к убийству Игнатия Рейса, советского агента, посмевшего обвинить товарища Сталина в многочисленных преступлениях против революции. Внимательно изучив небольшое на тот момент дело подследственного, он узнал, что тот принимал участие в боях юнкеров в Москве в ноябре 1917 года. Потом уехал на юг, где вступил в Добровольческую армию. После краха Белого движения эмигрировал, активно участвовал в террористической деятельности против СССР.