Книга Оправдание - Константин Бушуев

В коридоре сидели на жестких стульях родители Насти, ее брат Максим, Аркадий Завитаев и Антон Лычагов. Поодаль, у мутного окна, стоял Миша Григорьев, мрачнее тучи, с черными кругами под глазами. Я поискал глазами его подругу, но ее не было. Не увидел я и Кати Песоцкой. В душе опять шевельнулось нехорошее предчувствие.

Юля Назарова появилась ровно в шесть. Я сначала ее и не узнал: красота поблекла, в глазах февраль. Вяло поздоровалась со знакомыми, метнула затравленный взгляд в сторону Миши, но близко к нему не подошла. Да что произошло-то с ними обоими?

Дверь кабинета приоткрылась, показалась физиономия Федора Михайловича. Ни с кем не поздоровавшись, он скользнул взглядом по собравшимся.

− Кого нет, Валерий Павлович?

− Екатерины Песоцкой. И Зинаиды Валерьевны тоже нет.

В этот момент я увидел обеих, они быстрым шагом шли по коридору. Катя была в тех же майке и джинсах, что и в нашу прошлую встречу, а на Зине было надето красиво красно-черное платье с глубоким вырезом и туфли на высоком каблуке. Не совсем подходящий наряд для визита в следственные органы, прямо скажем.

Моя дочь проскользнула в кабинет, следом зашли остальные. Для двенадцати человек помещение было явно тесновато. Вдоль стен стояли заранее принесенные стулья, на них кое-как и разместились. Следователь сидел за столом, с некоторым любопытством поглядывая на меня. Зина, очевидно, заметила его взгляд.

− Федор Михайлович, вы собрали всех этих граждан не по инициативе моего отца, а по моей. Разрешите ли вы мне задать им несколько вопросов?

− Пожалуйста, − осторожно ответил Харченко. − Дамы и господа, прошу отнестись серьезно к нашему собранию. Речь идет о двух убийствах. На вопросы Зинаиды Валерьевны прошу отвечать так, как будто бы их задавал я. Друг друга не перебивать. Не шуметь. Свои эмоции сдерживать. Всем ясно?… Начинайте, Зинаида Валерьевна.

Моя дочь стояла посреди кабинета, покусывая губы от волнения. Я знал, что она не любит оказываться в центре внимания. Не всем же рождаться на свет для публичных выступлений. Однако держалась она хорошо, и я невольно посмотрел на нее другими глазами. Не как на дочь, а как на профессионала.

− Прежде всего я хотела бы представиться тем из вас, с кем я еще не знакома, − ровным голосом сказала Зина. − Моя фамилия Лебедева, я помощник адвоката. Занимаюсь расследованием убийства Николая Абрамова, которое произошло одиннадцать дней назад. Все вы проходите свидетелями по этому делу. Все вы друг друга знаете. Или знакомы давно, или познакомились в последние дни… Разве что гражданин Лычагов стоит особняком. Кто не знает, скажу: Антон Лычагов работает охранником на той самой базы, где произошло преступление. К тому же, он шесть лет назад отдыхал в санатории «Изумруд», примерно в те же дни, когда там находились Анастасия и Максим Трофимовы. И в те же дни там находилась некая Светлана Семченко… Кстати, кто-нибудь из вас был знаком с ней?

− Я ее знала, − быстро ответила Катя. − Мы учились в одной школе. Когда узнала, что ее убили, поверить не могла…

− А вы когда-нибудь были у нее в гостях?

− Нет. После окончания школы я ее не видела.

− А вы, Михаил? − Моя дочь неожиданно повернулась к Григорьеву, равнодушно смотревшему в окно. − Никогда не встречали Светлану Семченко?

− Не встречал.

− А на своих показаниях, данных Федору Михайловичу сразу после убийства Абрамова, вы настаиваете и сейчас?

Воцарилось молчание. Григорьев долго смотрел в пол. Когда он поднял глаза, я увидел стоящие в них слезы.

− Федор Михайлович, я меняю свои показания. В тот вечер все было не так… Я пошел в дом не за телефоном, я просто не хотел оставлять свою девушку наедине с Колей. Знал, что он ей нравится. А когда я зашел в дом, сразу увидел лежавший на пороге труп.

− Вот как? − холодно переспросил Харченко. − Продолжайте.

− Я тогда первым делом подумал: а где же Юля? Она ведь пошла в дом за курткой. Заглянул в комнату, заглянул в кухню. Ее не было. Я выскочил из домика, и заметил за углом женский силуэт. Это была Юля, она явно пряталась…

− Вы тогда сказали, что она вышла из кустов, − заметил Харченко.

− Нет. Она пряталась за углом. Я подошел к ней, обнял… Она вся дрожала, и я понял, что Абрамова убила она…

− Замолчи! Я никого не убивала! − отчаянно закричала Назарова, вскочив со стула. − Я тебе двести раз сказала, что он уже мертвый был, когда я вошла в дом!

− А вот мне вы, Юлия Сергеевна, говорили совсем другое. Что видели живого Абрамова и даже общались с ним.

− Федор Михайлович, а как я должна была себя вести? Я же не дура, я иногда фильмы смотрю… У вас ведь как: подозреваете в первую очередь того, кто труп обнаружил. Не так, что ли?… Я испугалась, что меня обвинят в убийстве. Хотела просто выйти из домика, но увидела приближавшегося Мишу и отскочила за угол. Когда он меня заметил, я ему сразу сказала, что я никого не убивала. Он мне не поверил, но обещал покрывать…

− И он вас покрывал, − кивнула Зина. − До сегодняшнего дня. Почему же перестал покрывать-то? А, Юля? Или, может, вы ответите, Михаил?

− Не буду я вам ничего отвечать, − устало сказал Григорьев, − это мое личное дело.

− Как хотите, − с легкостью согласилась Зина. − А вы свои новые показания под протокол повторите?

− Да.

− Ну и отлично. Федор Михайлович, я думаю, Григорьева с Назаровой можно отпустить. И в помещении посвободнее станет.

Чуть помедлив, следователь пожал плечами и кивнул. Парень и девушка один за другим вышли из кабинета. Харченко тут же поднял телефонную трубку и вполголоса сказал несколько слов. Разумно. На его месте я бы тоже дал команду придержать на выходе гражданку Назарову.

− Мы избавились от балласта, − объявила Зина. − Переходим к следующему этапу. Когда мы с Валерием Павловичем занялись расследованием, то первым делом поставили вопрос: кто имел физическую возможность убить Абрамова? Исходя из тех показаний, которые изначально дали многоуважаемые студенты, такая возможность была только у одного человека. У нашей подзащитной. Такой вариант меня не устроил. Далее − была еще вероятность проникновения на базу постороннего лица. Да, это было бы сопряжено со многими сложностями, пришлось бы прятать машину, да и самому скрываться неподалеку, выжидая удобный момент… Но «маловероятно» и «невозможно» − разные понятия. Я решила, что версию о причастности к преступлению посторонних лиц нужно оставить в качестве запасной. И сосредоточилась на участниках той злополучной вечеринки…

Зина скрестила руки на груди, свысока оглядела нас всех. Теперь она совершенно не волновалась.