Книга Воин-любовник - Кристен Кайл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как волна, брошенная ветром на скалы, я разбит на мелкие кусочки и пропадаю в своей страсти.
Не слова Джейка и не его руки, жестко сжимавшие ее плечи, потрясли Меган, а его яростная ненависть к себе, которая сжигала его.
Его голос сел до хриплого шепота, словно все силы уходили на то, чтобы открыть свою страшную тайну.
– Нас было двенадцать в тот день, молодых дерзких самураев, рвущихся проявить себя… что было не так легко в мирной жизни, которой жили все во время правления сёгуната. Когда мы столкнулись с бандой китайцев, грабивших деревню, то решили, что само небо дало нам шанс. Я предупреждал, что нас слишком мало, но со мной не посчитались – куда, мол, китайцам сражаться с самураями. Синидзиро, который был нашим предводителем, дал приказ атаковать. Но за холмом, как оказалось, пряталась большая группа китайцев. Когда мы поняли, что попали в засаду, было слишком поздно. Даже героическая стойкость в бою не спасла нас от поражения. – Джейк замолчал, на шее вздулись жилы. – Кодекс чести самураев очень строг. Попасть в плен и быть казненным врагом – это бесчестье для самурая.
Он смотрел куда-то вдаль, но видел не гавань Сан-Франциско, а картины прошлого. Его глаза напоминали глубокие озера, наполненные болью, и раскаянием. Его руки дрожали, а ей казалось, что это трепещет и болит ее сердце.
– И что же произошло? – Она хотела услышать see до конца.
– Синидзиро был тяжело ранен и не мог больше сражаться. Он попросил меня исполнить роль его секунданта, кайсаку, в акте самоубийства, которое совершается по древнему японскому ритуалу сеппуку. – Джейк метнул на нее острый и сверкающий, как кинжал, взгляд и хриплым голосом закончил: – Синидзиро встал коленями в грязь, глубоко вонзил нож в живот и стал ждать последнего смертельного удара. Этот удар должен был нанести ему я, отрубив голову катаной.
Мег молча смотрела на него широко раскрытыми глазами, пораженная и смыслом слов, и тоном, каким они были сказаны.
Джейк внезапно отпустил ее, словно ожидая, что она в ужасе отшатнется от него. Глаза его потухли, тяжелое предчувствие убило в них обычное лучистое серое сияние. Он ждал холодного презрения.
Но Меган испытывала не ужас и не отвращение, чего он добивался, рассказывая свою историю без прикрас, а искреннюю жалость. Ее глаза подернулись влагой. Она оплакивала его утрату, его боль и муку, желая облегчить его душу слезами, которых он, мужчина и воин, не мог пролить.
Он, конечно, сильный и жесткий человек, воля его словно изваяна из гранита. Муки совести, которыми он терзал себя, ей хотелось сравнить с ударами молотка скульптора по камню – откалывают куски от глыбы, но не крошат ее.
– Как мог Синидзиро поступать столь бесчеловечно?! – гневно воскликнула она.
– Что? – Теперь настала очередь Джейка испытать потрясение.
– Взвалить на тебя жестокое бремя, а потом бросить одного с такой болью. Ведь ты ужасно страдал.
– Чтобы выполнить его просьбу, я сжал в кулак свою душу, она стала глухой и слепой. – Его передернуло при этих воспоминаниях.
Мег коснулась рукой его щеки, пальцем потерла уголок рта.
– Как бы тебе ни было трудно, ты выполнил волю Синидзиро. Ты сказал, что моя вера в тебя должна дать трещину. Но твоя готовность выполнить любое желание друга вызывает у меня абсолютное доверие.
Джейк вдруг обхватил своими теплыми ладонями ее лицо. Из его груди вырвался стон, и в следующее мгновение он припал к ее губам.
Мег приникла к нему, понимал, что едва не потеряла его – не сегодня, в стычке у склада на побережье, а шестнадцать лет назад, в далекой стране.
Она гладила ладонями его мускулистую спину, провела пальцами по желобку позвоночника до самой талии. Он вздрогнул, и для Мег это была самая желанная реакция, потому что это произошло помимо его воли. В ответ ее тело затрепетало.
Пальцами она провела по матерчатому поясу, охватывающему верхнюю часть его бедер.
Мег испытала странное волнение. На Джейке были те же японские штаны, хакама, – с глубокими разрезами от пояса. Что, если?.. Неужели у нее хватит смелости?
Ей безумно захотелось коснуться каждой клеточки его тела.
Руки скользнули под ткань сквозь разрезы, под ладонями она почувствовала гладкий шелк длинной полы его черной рубахи. Пальцами она обхватила упругие ягодицы.
Губы Джейка, все еще прижатые к ее губам, замерли. Он весь напрягся, ожидая ее следующего движения. Мег улыбнулась – она полностью овладела его вниманием.
Ее руки с наслаждением стискивали упругую, неподатливую плоть, ногти слегка царапали ягодицы.
Из груди Джейка вырвался стон страсти, требующей утоления. Его горячий язык вонзился в глубину ее рта, забился в панике. В теле Мег возникло сладкое всеобъемлющее тепло, оно стало мягким и податливым. И она прижалась к его отвердевшему телу, как бы обтекая его, заполняя каждую ямку и ложбинку. Трепеща, она еще крепче сжала его ягодицы и со сладким испугом вдруг почувствовала, как напрягшийся символ его мужественности коснулся ее живота.
Он оторвался от ее губ, тяжело и хрипло дыша.
– Это слишком… Я не могу… – прохрипел он. Схватив Меган за локти, он вытащил ее руки.
Настроение Мег сразу упало. Она сделала что-то не так?..
Она подняла на него глаза, со страхом ожидая увидеть на его лице холод и отторжение. Нет, она ошибалась. От него мощными волнами исходило жгучее желание. Оно заразило и Меган – искушающее, непреодолимое, – и она теперь не знала, где кончается ее страсть и начинается его.
Джейк хотел ее… не Лянь, не тот прекрасный и нежный цветок Востока с черными ласково-гладкими волосами и раскосыми, как у лани, глазами, а ее.
Она почувствовала уверенность в себе, осознала свою власть над ним. Плененная новыми ощущениями, Мег растянула губы в чувственной улыбке.
– О, Мег! – прошептал он, не в силах оторвать взгляда от ее рта.
Мир опрокинулся, когда Джейк поднял ее на руки. Через мгновение он аккуратно опустил ее на лежащую на полу циновку и прилег рядом. Ей в бедро упиралась его затвердевшая плоть, куда более откровенно напоминая о его мужской сути, чем нежный поцелуй, которым он лаская ее губы.
Затем Джейк попросил ее сесть и начал распутывать завязки на ее рубахе. Краска смущения залила лицо Меган, но руки судорожно помогали ему снять одежду, которая теперь ей только мешала. В каюте было прохладно, но не это, а жадный взгляд Джейка заставил напрячься и затвердеть соски на ее грудях.
Он вновь положил ее на циновку и наклонился над ней. Ее сердце бешено застучало, когда он языком коснулся вершины одной груди и провел им по сморщившейся нежной коже. Сладостное чувство молнией пронзило все ее существо. Потом он захватил сосок губами и погрузил в теплую, соблазнительную влагу рта, нежно посасывая его.
