Книга Король Артур. Меч в камне - Теренс Хэнбери Уайт

В первый день турнира сэр Кэй заставил их отправиться к арене по меньшей мере за час до времени, когда могло начаться единоборство. Он всю ночь пролежал без сна, воображая, как посшибает лучших баронов Англии, и не смог даже позавтракать. Теперь он, бледный, ехал верхом во главе кавалькады, и Варту хотелось сделать что-нибудь такое, что могло бы его успокоить.

Провинциалов, только и знавших, что запущенную турнирную площадку близ замка сэра Эктора, сцена, открывшаяся их глазам, зачаровала. Перед ними лежало что-то вроде огромной зеленой котловины, размером с футбольное поле. Она уходила вглубь футов на десять от поверхности земли, имела наклонные скаты, и снег с нее был сметен. Травяной покров согревали соломой, убранной только этим утром, теперь средь белого ландшафта сверкала зеленью свежая трава. Вокруг арены расстилался мир, наполненный красками, столь ослепительными, подвижными и мерцающими, что хотелось закрыть глаза. Деревянные трибуны были расписаны алым и белым. Однотонные и клетчатые шелковые шатры знаменитостей, разбитые вкруг арены, пестрели лазурью, зеленью и шафраном. Куда ни глянь, развевались на резком ветру вымпелы и флажки, отливая всеми цветами радуги, вытягиваясь и хлопая на древках, а барьер, установленный в середине самой арены, был выкрашен в черно-белую шахматную клетку. Бойцы и их друзья по большей части пока еще не появились, но и глядя на тех, кто уже подъехал, можно было представить себе, как эти люди обратят арену в подобие цветочной поляны, как вспыхнут доспехи, как запляшут на ветру вырезные рукава герольдов, когда они поднимут к губам медные трубы, чтоб сотрясти пушистые зимние тучи фанфарами и весельем.

— Боже правый! — вскричал сэр Кэй. — Я же меч дома забыл!

— Без меча к поединкам не допускают, — сказал сэр Груммор. — Тут правила строгие.

— . Ты бы лучше сходил за ним, — сказал сэр Эктор. — Время у тебя есть.

— Оруженосец сходит, — сказал сэр Кэй. — Это надо же так обмишуриться! Эй, сквайр, беги поскорее в гостиницу да принеси сюда мой меч. Успеешь вовремя, получишь шиллинг.

Варт побледнел не хуже сэра Кэя, и лицо у него стало такое, словно он его сейчас пришибет. Тем не менее он сказал: «Будет сделано, господин», развернул своего иноходца навстречу людям, стекавшимся к арене, и принялся старательно прокладывать себе дорогу к постоялому двору.

— Деньги он мне посулил! — безмолвно кричал Варт. — Снизошел до жалкого дурачка с высот своего боевого коня, удостоил взгляда и даже сквайром назвал! О Мерлин, дай мне терпения с этой скотиной, не допусти, чтобы я швырнул его грязный шиллинг ему в лицо!

Когда он добрался до гостиницы, та оказалась закрытой. Каждому не терпелось увидеть знаменитый турнир, и вся прислуга отправилась вслед за толпой. Времена были беззаконные, и оставлять свой дом без присмотра было небезопасно, — как, собственно, и спать в нем, — если вы не были совершенно уверены в его неприступности. Деревянные ставни, покрывавшие окна первого этажа, имели в толщину два дюйма, а на дверях красовались двойные засовы.

— Ну, и что же мне теперь делать, — спросил Варт, — чтоб заработать мой шиллинг?

С сокрушением осмотрел он закрытую наглухо гостиничку и внезапно его разобрал смех.

— Бедный Кэй, — говорил он. — Все эти глупости насчет шиллинга сказаны им лишь с перепугу да от отчаяния, и теперь у него появилась для того порядочная причина. Ну что ж, хоть какой-нибудь меч он получить должен, даже если мне придется ради него вломиться в Лондонский Тауэр.

— Откуда они тут берут мечи? — продолжал он. — Где бы мне его свистнуть? Смогу ли я, даже сидя верхом на полудохлом иноходце, взять на испуг какого-нибудь рыцаря и силой отнять у него оружие? В таком огромном городе должны же быть кузнецы и оружейники, чьи лавки еще открыты.

Он развернул коня и затрусил вдоль улицы. В конце ее помещался тихий погост, и что-то вроде скверика было разбито перед дверью церкви. Посреди скверика лежал тяжкий камень со стоящей на нем наковальней, из наковальни торчал красивый новенький меч.

— Так, — сказал Варт. — Похоже, тут какой-то военный мемориал, но, думаю, сойдет. Наверняка никто не стал бы сердиться на Кэя из-за военного мемориала, если бы знал, в каком он отчаянном положении.

Он привязал поводья к столбу кладбищенских ворот, прошел по гравиевой дорожке и взялся за меч.

— Выйди, меч, — сказал он. — Прошу тебя о снисхождении. Выйди, послужи доброму делу.

— Удивительно, — сказал Варт. — Какое-то странное чувство возникает, едва я касаюсь этого меча, и видеть я вдруг начинаю гораздо яснее. Как красивы горгульи на церкви и монастыре, при котором она стоит. Как величаво колышутся прославленные знамена в приделе. С каким благородством возносит тот тис красные чешуйки своего ствола, восхваляя Бога. Как чист снег. И пахнет тут чем-то похожим на пиретрум и эглантерию, — и что такое мне слышится, музыка?

То была действительно музыка — то ли флейты Пана играли, то ли фонографы, и свет на погосте был столь ясен и не слепящ, что можно было бы разглядеть за двадцать ярдов иголку.

— Странное место, — сказал Варт. — Здесь где-то есть люди. О люди, чего вы хотите?

Никто не ответил ему, лишь играла громкая музыка, и лился прекрасный свет.

— Люди, — крикнул Варт, — я должен взять этот меч. Не для себя, для Кэя. Я верну его назад.

Ответа не было, Варт повернулся к наковальне. Он увидел золотые буквы, но не стал их читать, увидел самоцветы на рукояти, вспыхивающие в чудесном свете.

— Выйди же, меч, — сказал Варт.

Обеими руками он взялся за перекладины, напрягся. Фонографы запели в мелодичном согласии, однако ничто не шелохнулось.

Когда перекладины меча стали впиваться в ладони, Варт выпустил их, и отступил, глядя на звезды.

— Хорошо его закрепили, — сказал он.

Он снова взялся за меч и потянул изо всей мочи.

Музыка заиграла громче, и свет над кладбищем заблистал подобием аметиста, но меч не подался.

— О Мерлин, — восклинул Варт, — помоги мне добыть это оружие.

Послышался шелестящий гул, сопровождаемый долгим аккордом. По всему погосту возникли вдруг сотни старых друзей. Все разом, словно призраки Панча и Джуди из незапамятных дней, они появились из-за церковной ограды, и были средь них барсуки, соловьи, и простые коровы, и зайцы, и дикие гуси, и соколы, и собаки, и рыбы, щеголеватые единороги и осы-отшельницы, крюкорылы и ежики, и грифоны, и тысячи прочих животных, которых он когда-либо знал. Они маячили над церковной стеной, друзья и помощники Варта, и важно, по очереди говорили свое. Одни сошли с церковных знамен, другие вылезли из гербов, кто-то явился из вод, с небес, из окрестных полей, — но все, вплоть до крохотной землеройки, пришли помочь, потому что любили его. И Варт ощутил, как сила его возрастает.

— Работай спиной, — сказал Лука (или Щука?) с одного из гербовых знамен, — как в тот раз, когда я хотел тебя проглотить. Помни, что сила исходит из основанья затылка.