Книга Проклятие Митридата - Сергей Богачев

Черепанов и Заборский, устроившись на заднем сиденье автомобиля, пытались уснуть. Свет мощных фар уверенно рассекал липкую темноту августовской ночи. В салоне тихо играла музыка. Черепанов, закрыв глаза, снова и снова прокручивал в памяти события последних дней. Арест генерала и последовавшие за этим аресты его подручных всколыхнули город. Как ни старались власти Лугани, но информация о задержании «наркобарона» в погонах разлетелась мигом. «Эх, какой материал пропадает, — с отчаянием произнес Заборский, собираясь в дорогу. Иван несколько остудил его пыл, сообщив, что не последние люди из областного СБУ просили попридержать информацию о деталях задержания генерала Писаренко. Мол, идет следствие, и в этом деле есть еще много неясностей.

А неясностей действительно было хоть отбавляй… Никто из них, кроме Виталия Заборского, в глаза не видел маму Реваза Мачавариани, эту Клару Иосифовну. Неужели это она отравила Якова Матвеевича Ракошица? Бред какой-то… Иван мог заподозрить в этом племянника ювелира Мишу Слуцкера, даже разговорчивая соседка Лена Ароновна с ее одесским прошлым вполне годилась на роль коварной отравительницы! Но чтобы эта женщина могла так хладнокровно расправиться с ювелиром?! Ни трезвый ум Черепанова, ни богатое журналистское воображение Заборского не могли такого представить.

— Я вот все время думаю: зачем матери Реваза нужно было убивать ювелира и где сейчас эта проклятая пектораль? — подал голос мирно посапывавший все это время Заборский.

— А я думал, вы спите, — обрадованно заметил Сидорченко, посмотрев на своих спутников в зеркало заднего вида.

— Ну, раз такое дело, — капитан выключил игравшее радио, — давайте еще разок прикинем, что мы имеем. Получается, что ты, Виталий, больше всех знаешь о харьковских фигурантах нашего дела. Тебе и карты в руки. Рассказывай все с самого начала, и подробнее. Чую, мы что-то упустили в самом начале.

Заборский рассказывать умел… Следующие полтора часа пролетели как одна минута. За это время Сидорченко и Черепанов получили от Виталия исчерпывающую информацию о его поездках в Харьков. Он ничего не упустил, вспомнил даже, что было написано на стенах «хрущевки» Реваза. Какое-то время в машине было тихо.

Первым заговорил капитан:

— Что-то я никак не пойму, при чем здесь старый ювелир? Его-то за что?

— Вот и я о том же, — поддакнул ему Черепанов. — Может быть, его все-таки убрали люди генерала? Эти особо не церемонятся…

За разговорами пролетела ночь. Рассвет они встретили, уже подъезжая к Харькову. Вначале на горизонте показалось огромное зарево огней. Это только считается, что ночью города спят. Нет. Работают какие-то предприятия, освещаются улицы, переливаются красками огни рекламы. Кто хоть раз, оставив позади сотни километров степных дорог, подъезжал к ночному городу, навсегда запомнит эту картину. Черепанов видел ее много раз и не переставал восхищаться этим «космическим» пейзажем.

На въезде в город Сидорченко решительно завернул на автомобильную стоянку и предложил немного передохнуть: все равно в их конторе еще никого нет, да и свежие мозги им не помешают.

К городскому управлению внутренних дел они подъехали уже после девяти, перекусив по дороге в каком-то кафе, чтобы потом не отвлекаться от дел. К их удивлению, полковник Перебейнос уже был на месте. Его громкий голос разносился по полупустым еще коридорам управления.

— А вот и мои орелики, — сказал он подполковнику Яковлеву и представил приехавших: — Оцэ, значит, дирехтор телекомпании Иван Сергеевич Черепанов. Умнейший, я тебе скажу, мужик. А это наш местный Пинкертон Виталий Заборский. Ты, надеюсь, его отца помнишь? Ну а это твой старый знакомый майор Сидорченко…

— Капитан, — поправил тот своего начальника.

— Я сказал майор — значит, майор. Представление о внеочередном звании уже подписано самим министром. На днях наши кадровики его получат.

— Так вы тогда, наверное, уже генерал, — не преминул с хитрецой заметить Заборский.

— От шо ты за человек, Виталий, — беззлобно ответил ему Перебейнос. — Видно, мало тебя батько в детстве воспитывал по одному месту. А что касается генеральского звания, придет бумага из центра — узнаете. А будете себя хорошо вести, так, может, еще и вместе отметим это дело. Правильно я говорю, Иван Сергеевич?

Несмотря на бледность и мешки под глазами, вызванные недосыпанием, полковник Перебейнос пребывал в замечательном настроении.

— Итак, что мы имеем, — перешел он к делу. — Вчера днем, где-то около одиннадцати часов, Петр Петрович Полищук приехал на одну из расположенных под Киевом конюшен. Как страстный любитель лошадей, он делал это дважды в неделю на протяжении последних двух лет. За спортивными достижениями не гнался — просто любил покататься на лошадке по тропинкам в местном лесочке. Охрану при этом с собой не брал. Единственный охранник, он же по совместительству и водитель, всегда оставался в машине. Киллер выстрелил в него метров со ста двадцати. Стрелял из обычного охотничьего карабина «Лось» с калибром патрона 7,62. Сейчас по нашей картотеке разбираемся, на кого он был зарегистрирован. А теперь самое главное, — Перебейнос многозначительно посмотрел на своих слушателей. — Закончив свое дело, киллер аккуратненько повесил винтовку на сучок и тихо удалился. Все ложе карабина в отпечатках пальцев преступника. Он даже не пытался их стереть. И еще… Магазин карабина, который рассчитан на пять патронов, был пуст. То есть убийца был настолько уверен в себе, что зарядил только один патрон. Вы такое когда-нибудь видели?

Подполковник Яковлев и Сидорченко удивленно переглянулись. Да, из своей практики такой беспечности преступников они не припоминали.

Между тем Перебейнос продолжил:

— Выстрела никто не слышал. Полищука хватились где-то через полчаса, когда лошадь вернулась на конюшню без наездника. Ну, да это было уже и неважно: пуля вошла ему в висок. Вот и все, что мне удалось узнать. Ну, то шо вы, розумныки, хотите мне сказать?

Черепанов уже в который раз отметил интересную деталь: когда полковник Перебейнос говорил по делу, о своем русско-украинском суржике он забывал напрочь. Его речь состояла из коротких, четко сформулированных фраз. «Полтавский» говорок появлялся у него, так сказать, на бытовом уровне.

Подполковник Яковлев не стал ожидать, что скажут «розумныки»:

— Если я тебя правильно понял, Юрий Викторович, вырисовывается версия, что убийство совершил не профессиональный киллер, а, так сказать, любитель?

— Выходит, что так.

— Тогда у меня для вас есть интересный фактик.

Взгляды всех присутствующих обратились в его сторону.

— По твоей, Юрий Викторович, просьбе мои ребята вчера покопались в прошлом семьи Мачавариани. И знаешь, что они нарыли? В молодости, когда Константин Гурамович и Клара Иосифовна Мачавариани работали в отраслевом НИИ, оба они увлекались спортом. Однако если папа Реваза на чемпионский пьедестал так ни разу и не поднялся, то его мама была кандидатом в мастера спорта по биатлону.