Книга Как влюбить в себя любого 3. Биохимия любви - Лейл Лаундес

Любовь – временное помешательство, она извергается, как вулкан, а потом стихает. И когда она утихнет, приходится принимать решение. Нужно решить, сплелись ли ваши корни настолько, что и представить невозможно, чтобы вы когда-нибудь разлучились. Потому что это – любовь.

Не затаенное дыхание, не возбуждение, не обещания вечной страсти… Очень просто быть «влюбленным», это каждый дурак может. Подлинная любовь – то, что остается, когда перегорит влюбленность, это – и искусство, и счастливый случай. У нас с твоей матерью так было – у нас были корни, что проросли друг в друга под землей, и когда весь красивый цвет облетел с наших ветвей, мы обнаружили, что мы – одно дерево, а не два[219].

В начале ваших отношений, когда вами владеет лихорадка первых откровений и фантазий о будущем, гормоны в вашем мозге бьют ключом. Вы танцуете под дождем и витаете в облаках – короче говоря, находитесь на седьмом небе от счастья. Это забытье так фантастически прекрасно, что поначалу скрывает действительность от рассудительной части вашего мозга. Вы и ваш возлюбленный или возлюбленная закрываете глаза на знаки «Внимание!», «Впереди опасность!», «Будьте осторожны!». Зарождающаяся влюбленность подобна наркотическому опьянению.

Пусть прекрасное начало длится вечно

Охотницы, как только вы обручились, подружки толпятся вокруг, охая и ахая над вашим колечком. Владельцы ресторанов соблазняют вас изысканными закусками, которые гости будут уминать на вашем свадебном торжестве. Кондитеры заманивают вас фотографиями многоярусных белых за́мков, увенчанных миниатюрными фигурками, изображающими вас и вашего счастливого избранника. В этот важный день вы наденете самое изумительное платье из всех, которые у вас когда-либо были, а он будет выглядеть просто сногсшибательно в своем смокинге.

Охотники, вы, возможно, меньше участвуете в подготовке к этому событию, но так же взволнованы. Приятели подтрунивают над вами, хлопая по плечу. Но несмотря на их шутливые издевки, вы знаете, что в одном вы их обскакали – вы нашли свою единственную. И к тому же друзья устраивают вам просто улетный мальчишник.

Ваши родные и друзья подарят вам немыслимо дорогой хрусталь, кухонные принадлежности и всякие безделушки. Потом вы отправитесь на настоящей «любовной лодке» в круиз по Карибскому морю – пить коктейль «Май Тай» на пляже, танцевать до рассвета и заниматься любовью так, что по сравнению с вами кролики покажутся целомудренными созданиями.

Но свадебная индустрия скрывает один гадкий секретик, о котором не пишут в свадебных журналах и не рассказывают продавцы свадебных платьев. Когда вы возвращаетесь домой после медового месяца, никто больше не суетится вокруг вас. Никаких звонков из ресторанов, никаких осаждающих вас кондитеров, никаких поздравлений от друзей. Вы становитесь обычными людьми. В этот момент вы смотрите друг на друга и думаете: «Куда ушли те прекрасные часы? Неужели все кончилось? Где то волнение, которое мы недавно испытывали?»

Неужели вы разочаровались друг в друге и жалеете, что сделали этот решительный шаг? Конечно же, нет! Вы по-прежнему любите друг друга так же, как и раньше, и в душе уверены, что сделали правильный выбор. Так в чем же дело? Почему ваша жизнь уже не кажется такой восхитительной?

Журналисты пишут о таком явлении, как «послесвадебная тоска». Социологи называют его «послесвадебной депрессией»[220]. Но только когнитивная наука может точно объяснить, почему вы чувствуете себя именно так. До тех пор, пока не закончился ваш свадебный круиз, потоки дофамина выбрасывались в ваш мозг словно лава из жерла извергающегося вулкан. Вы оба купались в серотонине, и ваши центры удовольствия сверкали вспышками, воспроизводя картины прекрасного будущего.

«Ну и ладно», – пожимаете вы плечами. Жизнь прекрасна, у вас замечательный супруг или супруга, и вы очень любите друг друга. Маленькие открытия неизвестных вам ранее особенностей вашего спутника жизни вызывают у вас новые эмоции. То, что он всегда оставляет открытым тюбик зубной пасты, кажется вам такой милой странностью. Вы улыбаетесь в ответ на ее «тонкий намек», что вам надо вынести мусор. Дофамин и серотонин снова кружатся в танце.

Но теперь это скорее вальс, чем самба. Центр удовольствия снова светится, но уже больше напоминает ночник, а не прожектор. Вы погружаетесь в рутину. Подъем в семь, в восемь – на работу, в шесть снова дома, несколько часов перед телевизором и в одиннадцать – спать.

Секс все еще прекрасен, но она убрала подальше кольцо с пупырышками и зеркальце. Она уже не так громко кричит, а он сократил прелюдию с часа до десяти минут. И потом эта ее внезапная мигрень. Вы больше не жаждете быть с ним каждую минуту, вас не бросает в дрожь от ее малейшего прикосновения. Его телефонный звонок, которого вы раньше ждали с нетерпением, теперь стал привычным звуком. Посмотрим правде в глаза: мы ко всему привыкаем. Даже лучшие переживания, снова и снова повторяясь, наскучивают.

Два года страсти

Время идет своим чередом. Вашему союзу уже два года. Вы по-прежнему счастливы вместе и считаете вашу партию потрясающей. Но где же былой пыл? Где острота чувств?

Исследования показывают, что эффект «остывающих углей» неизбежен в период, когда вашему союзу от восемнадцати месяцев до двух лет[221]. Его прикосновение уже не будоражит вас. Ее тело больше не будит в вас животного вожделения. Но вот в чем настоящая трагедия: многие пары чувствуют, что вместе со страстью остывает и любовь.

Пару лет назад четвертого июля я стояла среди ахающей и охающей толпы; вытянув шеи, все глазели на фантастическое шоу фейерверков, устроенное в Нью-Йорке одной из крупнейших в США сетей розничной торговли Macy’s. Рядом со мной стояла семья с тремя малышами. К сожалению, у мамы и папы было всего по одной паре плеч. Я подняла одного из мальчуганов вверх, так высоко, как только могла. Его восторженное верещание принесло мне намного больше радости, чем красочные вспышки над головой. Когда рассеялись огни последнего невероятного залпа, озарившего небо ярко, как днем, я опустила малыша на землю.

– Нет! – завыл он. – Еще не кончилось! Будет еще!

Он протянул ко мне маленькие ручки, чтобы я снова подняла его, но я сказала:

– Боюсь, что все закончилось. Но ведь здорово было, правда?

– Нет, не кончилось! – опять завопил он. – Еще будет! Должно быть еще!

Присев перед малышом, я отрицательно покачала головой, и он залился слезами, никак не желая в это поверить.