Книга Настоящий покойник - Александр Днепров

— Ловко, — похвалил я его.

Он сначала не понял и взглянул на меня с удивлением.

— А, вы об этом, — затем догадался он. — Не поверите, Владислав Станиславович, с детства мечтал стать официантом, но, увы… — в его голосе слышалось сожаление, — судьба распорядилась по-другому. А вы не скромничайте, угощайтесь, — он широким жестом предложил мне расставленные на столе закуски.

После всего, что со мной произошло сегодня, я очень проголодался, и даже если бы на столе были три корочки хлеба, я бы и им обрадовался. Но я увидел далеко не корочки: на одной тарелке, деля ее пополам, лежали малосольные огурчики, каждый размером с девичий мизинчик, и аппетитная горка квашеной капусты, на других — тонко нарезанные ломтики сала, хлеб, черный и белый, соленые помидоры и докторская колбаска.

Я жадно сглотнул слюну, а мой желудок предательски заурчал.

— Продолжим, — сказал полковник, но тут же, спохватившись, снова выскочил из-за стола и исчез за таинственной дверью. В этот раз он появился, держа в руке трехлитровую бутыль с какой-то жидкостью. Поставив бутыль, он тоном английского дворецкого, сообщающего хозяину о прибытии высокопоставленной особы, изрек: — Рассольчик, сэр! Отменная, доложу я вам, штучка.

Мы снова выпили, и я накинулся на еду. «Вот блин, я тут жру, а Стас, наверное, в камере парится», — упрекнул я себя и хотел было сказать об этом полковнику, но тот, будто прочитав мои мысли, произнес:

— О друге не беспокойтесь — он в кабинете, где раньше располагался замполит. Накормлен, напоен, а сейчас смотрит телевизор. А тот, который в больнице, — с ним все хорошо, жить будет. — Я кивнул и промычал набитым ртом слова благодарности. Не могу сказать, понял он меня или нет, но он по новой наполнил стаканы. Поднял свой и продолжил тихим траурным голосом: — Не знаю, какие у твоего друга будут последствия, но в любом случае ему повезло гораздо больше, чем многим другим жертвам прошлой ночи. Давай помянем и их. — Мы выпили, и я лишний раз убедился в том, что человек приспосабливается ко всему, — на этот раз я даже не поморщился. Но, похоже, траурные речи еще не закончились, полковник заговорил, уставившись на кусок колбасы, который он безжалостно кромсал кончиком ножа. — Дело в том, Владислав Станиславович…

— Можно Влад, — поправил я его. Утолив первый голод, я с удовольствием закурил.

Полковник кивнул и продолжил:

— Вы тут человек приезжий… — Он немного замялся, подбирая слова. — А Китаец местный. Но это полбеды… Понимаете, Владислав Станиславович… Влад, ваш друг — это человек, который все время живет на грани фола. Я много о нем слышал, кое-что знаю… Поймите меня правильно — я не могу пить с таким человеком.

Жратва застряла у меня в глотке. Голод, испытываемый мной минуту назад, испарился. Кое-как пропихнув в себя задержавшиеся во рту остатки пищи, я откашлялся. Что-либо говорить, пытаться убедить полковника, что он не прав, я не собирался, так как понимал: это человек со своим давно сложившимся восприятием людей. Он делил их на тех, с кем можно пить, а с кем нельзя. Теперь он мне не казался радушным и гостеприимным.

В эту секунду раздался спасительный звонок телефона. Нововолос снял трубку.

— Слушаю… Так… Хм-м… Пусть зайдет ко мне. Положив трубку, он посмотрел на меня. — Кое-что произошло. Я воздержусь от изложения ситуации. Сейчас я вас познакомлю с человеком, с которым вы будете постоянно контактировать, он и расскажет, что произошло. Кстати, — Нововолос сделал многозначительную паузу, — он занимался Дубаком с тех пор, как тот всплыл на политическом горизонте, так что информации у него… на вашего друга очень много.

— Какой именно?

— Да разной… связи там… дела… контакты…

Куратор вторые сутки не смыкал глаз. С того самого момента, как стало известно о побеге Дубака, Семен Семенович превратился в один сплошной нерв. Он прекрасно понимал, что после отсидки, пусть и кратковременной, Дубак начнет беспредельничать. В том, что крови прольется много, Круазье не сомневался. Но Куратору глубоко плевать на чьи-то смерти — главное, чтобы самому остаться в живых… и не просто в живых. Не менее важным для Семена Семеновича был вопрос сохранения своих денег. Круазье прекрасно понимал, что, попади он в руки Дубака, быстрой смерти ему не видать. Он не умрет, пока Дубак не вырвет из него номера всех счетов и припрятанные наличные… Куратор вздрогнул, представив себе, что со своей больной фантазией с ним сделают Паша или его подручные. Несмотря на жару, Семену Семеновичу стало холодно. Он поежился, кутаясь в пиджак. Затем медленно поднял голову и посмотрел в окошко машины — еще немного, и будет его дом…

— Стоп, — неожиданно для себя скомандовал он.

Его команда моментально продублировалась сидевшим рядом с водителем телохранителем. Точнее, этот человек с громкой фамилией Громов был не просто телохранителем. Громов осуществлял общее руководство всеми группами. Групп было три: две по три человека, одна — четыре. Водители в группы не входили, они работали по индивидуальным планам. У каждого из них были свои инструкции, которым они должны были следовать в зависимости от ситуации. Всего было три машины: две машины сопровождения и машина объекта, то есть Куратора. Одна шла впереди, другая сзади. Все машины были набиты вооруженными людьми. Куратор и раньше пользовался услугами телохранителей, но одного-двух. Да и то больше для поднятия авторитета, чем по необходимости. Сейчас же его охраняли одиннадцать человек, не считая водителей.

Получив по рации команду, машины замерли почти одновременно.

— Что случилось? — спросил сидевший впереди телохранитель.

— Ничего, — поспешил успокоить его Куратор. — Просто хочу пройтись по свежему воздуху.

— Это неразумно, — попытался возразить телохранитель.

— Я хочу пройтись, — отчеканил Семен Семенович.

— Опасно, — настаивал старший группы.

— Для этого я вас и нанял, чтобы опасно не было. — Произнеся эти слова, Круазье решительно открыл дверцу и вышел из машины. — Пойдете только вы вдвоем, — распорядился он. — Остальные пусть едут к дому и все внимательно там осмотрят.

Громов жестом руки подозвал к себе старших групп и быстро отдал распоряжение. Выслушав руководителя, все сразу же направились по машинам. С собой Громов оставил только одного парня — того же, который находился в одной машине с ним и объектом. Через минуту машины исчезли за поворотом.

— Вы убеждены, что за нами слежки не было? — поинтересовался Семен Семенович.

— Сегодня нет, — заявил Громов.

— Мне бы вашу уверенность. — Круазье с сомнением покачал головой.

Они медленно шли по улице. По расчетам Куратора, в этот момент машины должны были подъехать к дому. Вдруг тишину ночного города разорвали взрывы. Громов моментально схватился за рацию.

— Второй, на связь! — прокричал он. Ему не ответили. — Третий!.. Четвертый!.. — Все группы молчали. — Оставайся с ним. Найди укрытие и жди меня там. Включи рацию! — уже на бегу крикнул он парню и скрылся в темноте.